Царьград: Прямая линия с президентом России Владимиром Путиным была недавно, а вчера вы уже стали гражданкой России. Вас можно поздравить.
Ирина Баракат: Я сильно удивилась тому, настолько все быстро и оперативно произошло. Огромное ему (Путину) спасибо за это.
Ц.: Семья вас уже поздравила?
И.Б.: Муж и дети первыми узнали об этом, я сразу послала им фотографию с новым паспортом. А первые слова сына были: «Мам, я теперь тоже русский?».
Ц.: Как возникла идея позвонить на Прямую линию?
И.Б.: Я поняла, что не могу пригласить детей в Россию из Сирии, все упиралось именно в российское гражданство. Поэтому я решила обратиться к Владимиру Владимировичу.
В. Путин. Фото: www.globallookpress.com
Ц.: Расскажите о нападении боевиков, когда вы получили тяжелые травмы. Почему не успели уехать заранее? Была ли объявлена эвакуация?
И.Б.: В то время я еще работала в консульстве Украины в Сирии и сама не единожды проводила эвакуацию граждан с их семьями на родину. Потом там стало опасно, я закрыла консульство и помогала русским военным. У них тогда была спецоперация против террористов, оказавшихся в «котле». Оттуда боевики начали бросать снаряды в разные стороны, как говорится, куда Бог пошлет, и вот послал.
В тот день я осталась ночевать в доме свекра, у которого был инсульт. Мы сидели в комнате. Дочка стояла на диване, а сын на коленях перед диваном играл в планшет. Я услышала, как летит снаряд, даже не понимая, что это. Я просто услышала, как что-то очень быстро движется в нашу сторону и не успела крикнуть детям: «Бегите!». Поэтому моментально уронила дочку на диван, сверху наклонила сына, выставила руку и ногу вперед и сгруппировалась. Этих конечностей я и лишилась.
Ц.: Как очнулись, и где?
И.Б.: Когда открыла глаза, вся квартира была в пыли, два средних пальца руки были сломаны, кисть обожжена, нога сложена на мне змейкой. Свекр лежал на полу и уже не дышал. У свекрови был открытый перелом ноги ниже колена. Она держалась за голову и кричала, что болит голова – она получила контузию. Я спросила сына, все ли с ним в порядке. Он сказал: «Да». Я говорю: «Возьми сестру» и «иди к брату». Он взял ее за руку, сделал первый шаг и повалился. Он еще не понял, что у него нога была переломана и держалась на икроножной мышце. Но он встал и на одной ноге ускакал, отвел сестру в другую комнату, чтобы она не видела всего этого ужаса.
Сирия. Фото: www.globallookpress.com
Ц.: Как вы оказались в Санкт-Петербурге?
И.Б.: Ваши ребята – русские военные из Центра по примирению враждующих сторон - обратились с просьбой в Министерство обороны о моей эвакуации. Владимир Владимирович сказал министру Шойгу, чтобы он этим занялся. Он издал приказ о моей доставке на лечение в Санкт-Петербург. Меня лечили в Госпитале военно-полевой хирургии, по сути, собирали по кусочкам. Раны были обширные и тяжелые. Затем меня перевели в травматологию и ортопедию. Спасибо большое докторам, которые занимались моим лечением и восстановлением.
Ц.: Какая сейчас в Сирии обстановка?
И.Б.: Одно время было немного лучше. А сейчас снова кидают снаряды. Война не закончилась.
Ц.: Вы собираетесь открыть миру глаза на происходящее в Сирии? Президента страны Башара Асада обвиняют в применении химического оружия. Мол, российские солдаты бомбят города, где якобы нет террористов, только мирное население.
И.Б.: Это неправда. Дело в том, что химическое оружие никто с нашей стороны не разбрасывал. Перед тем, как бомбить какой-то определенный район, летают самолеты. До того, как будет проводиться операция, разбрасываются листовки, в которых на арабском языке написано, что граждане, поддерживающие сторону Башара Асада, должны покинуть этот район, потому что он будет подвергаться обстрелу. Кто не покидает этот район, приравнивается к боевикам. Если вас предупреждают, что вы можете сдаться и вернуться в районы под государственной властью, вас там не тронут. Оставшиеся поддерживают другую сторону. Только после этого проводится операция.
Б. Асад. Фото: www.globallookpress.com
Ц.: Многие писали, что власти Сирии используют химическое оружие, какие-то видео выкладывают. Что это за «Белые каски», которые эти видео распространяют, которые потом другие опровергают?
И.Б.: Это всё «утки». Очень много было допущено ошибок с той стороны, которая это снимала. Химическое оружие, как мы все знаем, очень долго оседает. Люди лежат с пеной изо рта, а тут же другие без масок подходят и трогают их. Как они не боятся, что эта химия пойдет на них?
Ц.: Тяжело сейчас в Сирии с продуктами и медикаментами?
И.Б.: Все зависит от района. В одних районах очень хорошо, их война практически не коснулась. Люди ходят в кафе и рестораны. Есть районы, которые действительно пострадали, и гуманитарная помощь им очень нужна. Центр по примирению враждующих сторон очень активно занимается ее раздачей.
Ц.: Как вы видите свою дальнейшую жизнь, когда приедет семья? Что будут делать дети? Что будет делать муж?
И.Б.: Чем я буду заниматься? Думаю открыть фонд помощи людям, пострадавшим от войн. Людям, которые попали в такую ситуацию, очень трудно первое время принять себя новыми. Им нужна моральная поддержка. Дети первое время, конечно, будут со мной. Потом я хочу записать их в школу, чтобы они учились здесь. Муж – фармацевт, может работать в аптеке. Он хороший специалист. Жалко только одно, у меня сын очень сильно старался в этом году и занял третье место в Алеппо по уровню знания русского языка. Он выиграл поездку на три недели в «Артек». Но для этого он должен был бы находиться в Сирии и выезжать оттуда. А раз он приезжает ко мне, наверное, в лагерь не поедет.
