Москва, 23.06.2021, 23:30:01, редакция ПРОНЕДРА.РУ, автор Юлия Якобсон. Эпидемиологический кризис времен Гражданской войны был уже давно позади, когда в 1939 году в столице первого в мире социалистического государства стали регистрировать случаи лёгочной чумы. Во избежание паники, нарастающее число заболевших этой неожиданной для цивилизованного общества инфекцией предпочли не разглашать. Но действовали при этом слаженно, по-научному и по-человечески самоотверженно. И сегодня детали легочной чумы в Москве 1939 года являются интереснейшим полем для изучения. Лёгочная чума «убежала» из НИИ «Микроб» Как начиналась легочная чума в Москве 1939 года Москва: встреча с «императрицей смерти» прошла спокойно Слово «чума» сбивает с толку современного читателя, у которого с этой инфекционной болезнью одна ассоциация — мор, как в Средневековье. Нет, в ХХ веке столь страшного распространения болезни никогда не допустили бы. Так что, когда в столице от чумы и последующих осложнений на лёгкие умерло всего три человека, на ноги были подняты все медицинские службы, которых это касалось. Найти нулевого пациента было первоочередной задачей. Но сама чумовая ситуация была серьезной, ведь антибиотиков еще не было. Поэтому штамм чумы в крупном городе мог стать началом конца. Это прекрасно понимал доктор Берлин, о котором стоит рассказать подробнее. Лёгочная чума «убежала» из НИИ «Микроб» Нулевой пациент быстро нашелся, это был микробиолог Абрам Львович Берлин, который в ходе исследования легочной чумы на базе засекреченного института «Микроб» в Саратове создал живую вакцину. Он проверил ее на нужном количестве животных и привился сам. Плюс еще двое сотрудников выразили желание послужить науке. Последующий карантин показал, что организм прекрасно принял вакцину, все трое здоровы. И Берлин, окрыленный успехом, начал работу непосредственно с чумными животными. То, что 36-летний ученый не заболел за срок обычного инкубационного периода, еще раз доказало надежность прививки. Ученый едет в Москву с докладом, где уже давно Минздрав остро ставил вопрос о профилактике чумы (эта инфекция нет-нет, но давала о себе знать в разных уголках СССР). Абрам Львович поселился в Национале, где до доклада в Наркомздраве успел побриться в парикмахерской отеля и пообедать с коллегами. Вечером после блестящего доклада ученому сделалось дурно. Как начиналась легочная чума в Москве 1939 года Врач скорой поставил диагноз верно – пневмония, требующая лечения в больничной палате. Поскольку Берлин был из секретного НИИ, то детали о своих исследованиях он эскулапам не сообщил. Увезли пациента в Ново-Екатерининскую больницу, где простой дежурный врач Симон Горелик сразу же понял, что перед ним настоящая чума. Лёгочная. Поскольку он единственный при осмотре контактировал с больным, врач тут же самоизолировался вместе с опасным пациентом, попутно сообщив НКВД о смертоносной инфекции и принятых мерах. Москва: встреча с «императрицей смерти» прошла спокойно Власти больницу закрыли на карантин, выявив всех, с кем контактировал микробиолог Берлин: от попутчиков в паровозе до сотрудников Наркомздрава. Невезучих контактеров разместили в специальном карантине на Соколиной горе, внимательно наблюдая картину болезни. Через несколько дней оказалось, что действительно заразившихся было двое – врач, самоизолировавшийся с нулевым пациентом, и парикмахер, побривший микробиолога в Национале. Поговаривают, что для столь срочной изоляции всё замаскировали под обычный арест НКВД. Но это всего лишь досужие домыслы. А для Берлина самое страшное было то, что он неверно сделал расчеты при создании вакцины. Подобную вакцину в 1910 году пытались опробовать в Санкт-Петербурге, но и тогда расчет не сработал. Лёгочная чума в 1939 году не разнеслась никуда. Трое заболевших: Берлин, Горелик и брадобрей умерли и были кремированы. А спустя пару лет у Минздрава СССР уже был антибиотик: препарат значительно облегчил лечение многих болезней, ранее считавшихся смертельными. Работы над вакциной Абрама Берлина свернули за ненадобностью. В столичной церкви при Донском монастыре, служившей в советское время крематорием, есть захоронение и памятная плита в честь погибшего за науку Абрама Берлина. Удивительно, но имя мудрого Симона Горелика — настоящего спасителя Москвы от чумы, никак не увековечена. В 2020 году, на волне пандемии, писательница Людмила Улицкая отлудила новый бестселлер «Чума», забыв указать в числе соавторов дочь Якова Раппопорта. Это врач-патологоанатом, который провел вскрытие чумных трупов, оставив подробные мемуары. Наталья Яковлевна поразилась такой беспардонности и подала в суд, но дело об авторских правах может рассматриваться бесконечно, как показывает практика. А результат неочевиден — кому чума, кому мать родна.
