60-летний юбилей первого полета человека в космос — повод вспомнить некоторые детали жизни и Юрия Гагарина, и отца советской космической программы Сергея Королева.
Вспоминая этих великих людей, ФАН приводит любопытные подробности из их жизни, которыми на условиях анонимности с нами поделился бывший врач, а ныне пенсионер. Назовем его условно — скажем, Иван Сергеевич Петров. Приводим его рассказ.
Тайна шрама Юрия Гагарина
Рассказывает собеседник ФАН.
Когда я учился на первом курсе медицинского института (а это было очень давно), у нас читал лекции очень интересный человек. Он давно умер, и я, к сожалению, забыл его фамилию. Он любил отвлечься от темы лекции и развлекал нас разными историями из своего прошлого. За точность изложенного им не ручаюсь, но сами рассказы помню довольно хорошо. Так вот, о Юрии Гагарине: откуда у него появился шрам, довольно подробно рассказал в своих воспоминаниях летчик Николай Каманин.
История, рассказанная Каманиным, гласит, что Гагарин в октябре 1961 года на отдыхе в правительственном санатории в Крыму неудачно выпрыгнул из окна. Вроде бы там даже фигурировала медсестра, к которой Гагарин зачем-то зашел в комнату... Дальше Каманин упоминает, что после травмы летчика-космонавта оперировали флотские врачи. Один из них и был наш преподаватель.
На одной из лекций он нам рассказал, что Гагарин получил травму по нелепой случайности. Первый космонавт решил пошутить: выйти из комнаты, а потом как бы невзначай тут же вернуться. Он вышел в коридор и прыгнул в окно, которое было невысоко, на уровне бельэтажа. Для тренированного человека — пустяки.
Но сыграло роль роковое стечение обстоятельств: в кромешной темноте крымской ночи Гагарин запутался ногами в кустах и стал падать. И тут, рассказывал наш преподаватель, у Гагарина как у летчика сработал рефлекс парашютиста. Если бы он падал, как все люди, подставив руки, — сломал бы лучевые кости и отделался бы довольно легко. Но он прижал руки к груди крест-накрест, поэтому со всего размаху ударился головой. Санаторий строили чехи, и там был необычный поребрик, возвышающийся над асфальтом. Вот об этот поребрик Гагарин и ударился.
Моего преподавателя и его товарища — тоже молодого флотского врача — срочно вызвали с базы. У Гагарина оказалась сломана надбровная кость, серьезно пострадала глазница, были и другие травмы, он был нетранспортабелен. Его прооперировали на месте и потом еще какое-то время держали в Крыму. Потом Гагарина перевели в Москву, он попросил взять с собой врачей, которые его первыми оперировали, и они потом сохранили дружеские отношения.
Как рассказывал преподаватель, тогда для Гагарина все закончилось относительно благополучно, но остался знаменитый шрам. А через некоторое время первому космонавту предложили сделать косметическую операцию в области шрама. Тогда, по словам нашего преподавателя, с ним советовались, стоит ли это делать, но он высказался против — дескать дремлющая инфекция, а голова — дело такое…
Так Юрий Гагарин остался со шрамом, который, впрочем, его не портил. Однако, по словам нашего преподавателя, возможно, после такой травмы летать ему все-таки было нельзя… Но сыграла ли эта история роль в трагической гибели первого космонавта — сейчас сказать трудно...
«На трупах не оперирую»: трагические подробности смерти Сергея Королева
И снова предоставляем слово собеседнику ФАН.
О том, как умер Сергей Павлович Королев, нам тоже рассказывал наш преподаватель, и многое из его рассказа подтверждается из других источников. Это была трагическая история, когда человека фактически, как говорится, «зарезали» на операционном столе. Королеву только-только исполнилось 59 лет, когда его уговорили сделать операцию на кишечнике — удалить полипы, которые провоцировали кровотечения. Позже в официальной версии, насколько я знаю, фигурировала обнаруженная в ходе операции саркома. Но сначала планировали относительно небольшое вмешательство и, вероятно, поэтому не очень хорошо подготовились.
Оперировал Королева тогдашний министр здравоохранения СССР Борис Петровский. Согласно официальной версии, в ходе операции что-то пошло не так, потребовался более глубокий наркоз, но интубировать Королева так и не смогли, что привело к смерти.
Как рассказывал нам преподаватель, причина, по которой Королеву не смогли ввести интубационную трубку, — анатомически короткая шея. Уже гораздо позже я узнал, что есть и другая версия — сломанная в нескольких местах челюсть во время допросов после ареста в 1938 году. Челюсть срослась неправильно, и рот у Королева плохо открывался. Впрочем, официально эта версия так никогда и не была подтверждена.
Когда стало ясно, что дело плохо и Королев умирает на операционном столе, Петровский экстренно вызвал для консультации главного хирурга Минобороны СССР — знаменитого Александра Вишневского. При этом известно, что у двух великих хирургов отношения были далеко не дружескими.
Дальше наш преподаватель рассказывал так. Вишневский зашел в операционную, Петровский ему умоляюще сказал:
«Саша, помойся (то есть обработай руки для проведения операции. — Прим. ФАН) и помоги, пожалуйста»
На что Вишневский ответил:
«Я на трупах не оперирую».
Повернулся и вышел.
После этой истории Петровского чуть не сняли с поста министра, но как-то обошлось, завершил свой рассказ Иван Сергеевич.
За достоверность этой истории не ручаемся, хотя многое в рассказе бывшего врача сходится с тем, что написано в воспоминаниях о Гагарине и Королеве. Так что, как говорится, хотите — верьте, хотите — нет.
