Этими историями люди делились в соцсетях. Мы просто перевели их с английского, ничего не добавляя и не приукрашивая. Что называется, за что купили, за то и продаём:
Однажды, когда мой муж уехал в командировку, я разрешила своей, тогда еще, трехлетней дочери спасть со мной. И вдруг в мертвой тишине она прошептала: «Наконец-то ты там, где я хочу, и сейчас я тебя съем».
Однажды, когда я переодевал свою дочь, я заметил, что она все время сморит мне через плечо и смеется. Позади меня был лишь открытый шкаф, и я спросил, что, собственно, смешного.
«Человек», — ответила она. «Какой человек?», — поинтересовался я. «Человек в шкафу, со змеиной шеей». Я обернулся – в шкафу ничего не было. Теперь боюсь даже интересоваться историей нашего дома – вдруг, кто-то повесился в шкафу.
Однажды моя дочь заявила: «Папочка, я люблю тебя так сильно, что иногда мне хочется отрубить тебе голову и носить с собой, чтобы я всегда могла смотреть на твое лицо».
Когда у моего младшего брата был воображаемый друг, мы все знали, что его зовут Роджер, и он живет под нашим журнальным столиком со своей семьёй: женой и девятью детьми. Он «жил» с нами целых три года, пока мой младший брат не заявил, что Роджер больше не появится, потому что он застрелил свою семью, а потом застрелился сам.
Однажды, после того, как я сильно обгорел, моя дочь увидела, как я снимаю облезшую кожу с плеч. Подойдя ко мне, она спросила, можно ли ей сохранить эти кусочки. Она сказала, что собирается хранить их в банке, а когда я умру, она сделает из них маску, чтобы никогда не забыть моего лица.
Однажды ночью, когда мой сын был маленьким, он прибежал к нам в спальню и, весь в слезах, залез к нам в кровать. Он сказал, что через окно в его комнату пытался пробраться большой толстый человек с кровавой дыркой в голове.
Когда моей дочери было три года, у нас произошел интересный разговор. В то утро она выглядела, какой-то взъерошенной и хмурой. Я спросил её, хорошо ли она спала. Она ответила: «Нет! Дедушка Майк всю ночь щипал меня за пальцы и не давал уснуть!» Мой отец – её дедушка Майк – умер за 8 лет до её рождения. Именно так он будил меня и брата, когда мы были маленькими.
Как-то раз, мы смотрели документальный фильм про Титаник. Моей дочери тогда было четыре года. На экране была показана воссозданная картина котельной, и камера перемещалась слева на право. Вдруг моя дочь указала пальцем на телевизор и сказала: «Здесь ошибка! Котлы были с другой стороны, а я была вот тут», — и она указала на небольшое пространство в котельной, — «вот здесь я была. Именно поэтому я теперь так не люблю воду».
Когда мой дочери было пять лет, ей часто снились кошмары, и она кричала во сне. Однажды, я решила остаться с ней и сказала: «Не бойся, все хорошо, мама здесь». Она, все еще сонная посмотрела на меня и закричала: «Мама, а кто там, позади тебя?!»
Моя лучшая подруга Лиза умерла, когда я была беременна. Как-то раз, услышав смех дочери (ей тогда было три), я заглянула в детскую и спросила, над чем она смеётся. Она ответила: «Тетя Лиза строит смешные рожицы и играет со мной»
