Картина начинается эпизодом у логопеда. Так начиналось "Зеркало" Тарковского, где долговязый подросток-заика мучительно пытался выговорить какое-то немудреное слово, и метод лечения заключался в попытках освободить его от зажима, психологически его расковать, заставить поверить в себя, собрать волю в кулак: "Я могу говорить!". В "Зеркале" эта сцена эта была прологом и метафорически выражала порыв самого режиссера к иной свободе высказывания в искусстве, мучительную попытку расстаться с крепями общепринятого, рутинного, пронизанного фальшью языка, делать кино без указаний внешнего и одергиваний внутреннего редактора - раскрепостить себя: "Я могу говорить!".
Такая же сцена у Бодрова развернута в большой эпизод: в некоем зале врач, выведя на сцену группу людей, страдающих затруднениями речи, демонстрирует публике способности человека себя преодолеть - такой сеанс активного психологического воздействия как пролог к фильму тоже мог бы восприниматься напоминанием о миссии искусства как способа самоанализа человека и общества. Врач - обаятельная, еще молодая женщина - владеет тайнами почти гипнотического эффекта убеждения, она уверенна, участлива и властна, она устанавливает тесный энергетический контакт с каждым из пациентов, и этот процесс на экране, надо сказать, и завораживает и захватывает - в нем есть даже свои моменты пробуждения надежды и счастливого катарсиса. Такой "фильм в фильме" - возможно, самый эмоционально убедительный эпизод новой картины.
Сергей Бодров-старший, успешно начинавший когда-то в Казахстане и в конце концов ставший "человеком мира", этим фильмом вносит в наше кино тему, ставшую в мире едва ли не генеральной, - тему "малых социумов", из которых и сложено все общество, но у каждого из них свои проблемы, беды и комплексы. Тему взаимопонимания и взаимопомощи, без которых нельзя жить. В данном случае - тему людей с дефектами речи, которых, по экранам судя, у нас как бы нет - кино их просто не замечает, а если и выводит на экран, то как комических персонажей: над ними посмеиваются. Эта тема интересовала режиссера давно, но только теперь реализовалась в драматическую историю самопреодоления, избавления от комплексов и возвращения к нормальной жизни.
Герои фильма - молодой автослесарь Илья, который пришел в группу товарищей по несчастью, чтобы избавиться от опостылевшего недуга (Евгений Ткачук), встреченная там танцовщица из ночного клуба Вера (Полина Пушкарук) и логопед Черкасова - женщина, профессионально уверенная в себе, далеко еще не увядшая, но с катастрофами в личной жизни; она положит глаз на Илью и будет его добиваться (Полина Агуреева).
Главное достоинство картины в том, что она заставляет зрителя почти физически ощутить, на себя примерить это состояние людей, которым так трудно коммуницировать с миром: простейшая фраза, донесение до собеседника самой немудреной мысли становится долгим, до отчаяния мучительным процессом. В этом сюжете внутреннего освобождения автор точно почувствовал бездну возможностей и прямого и метафорического высказывания. Евгению Ткачуку выпала сложная задача играть героя "без языка", словно замурованного в скорлупе, для которого каждая попытка пробиться к людям - физическая и моральная пытка. Этот сюжет жизни, ущемленной природой, предъявляет зрителям героя, фактически нового для нашего кино, он безусловно заслуживает художественного исследования.
И мне как зрителю было жаль, что у авторов, судя по всему, возникло недоверие к возможностям столь "специального" сюжета привлечь и удержать широкую публику. И за многие годы созревания замысла и работы над сценарием фильм не стал углубляться в изначально выбранную человеческую проблему, искать способы ее раскрытия, и его повело в сторону более банальную и предсказуемую: сюжет "утеплен" искусственно привязанной фабульной линией с любовным треугольником между Ильей, Верой и логопедом Черкасовой. Мне кажется, эта линия появилась значительно позже и была призвана "спасти" картину, которая, возможно, показалась недостаточно зрелищной и привлекательной. Она даже стилистически инородна: если вся, условно говоря, "медицинская" часть фильма выткана тончайшей психологической вязью, и актеры работают на полутонах, то в "треугольнике" фильм пользуется красками несопоставимо более грубыми. Срывается на жесточайшую мелодраму с истерическими выплесками, попутным членовредительством, нравоучительным раскаянием и педалированно лучезарным хэппи-эндом.
Образ логопеда Черкасовой в результате распался на два контрастных человеческих типа. Один - "инженер человеческих душ", тонкий психолог и внимательный педагог. Другой - неуправляемая истеричка, неспособная себя контролировать и увидеть себя со стороны - кожей ощутить нелепость своих домогательств и попыток отбить у соперницы влюбленного в нее парня. Понимаю: теоретически хотели показать изнанку черно-белой души, сообщая персонажу необходимую сложность. На практике же мы словно смотрим два разных фильма с двумя типами персонажей, друг с другом не всегда совместимыми. Причем это не ошибки режиссуры и не вина актеров - это неизбежное следствие искусственной корректировки интуитивного творческого процесса, резких поворотов на полпути к художественной цельности. Результат конфликта разных подходов к теме, сошедшихся на одной съемочной площадке: компромисса между ними не случилось.
Так или иначе, это чрезвычайно интересный пример полуудачи фильма вдумчивого автора с сильными актерами, добавившими в свои палитры новые краски. Очевидный пример того, как талантливые создатели фильма, не доверившись самим себе, сами отняли у себя возможность свободного, естественного дыхания.
Фильм в кинотеатрах с 12 мая.
