Грамотеи в дореволюционной русской деревне: Как они жили, и чего им приходилось бояться

Дореволюционная русская деревня зачастую представляется нам чем-то темным и невежественным, но так ли это было на самом деле? Грамотные люди на селе тоже жили, а некоторые крестьянские библиотеки могли насчитывать до сотни томов. Такие сокровища передавались из поколения в поколение, некоторые книги могли иметь вековой возраст, или даже больше. Как обстояли дела с грамотностью в деревнях - в нашем материале.

Псалтырь против лубка

Неграмотность большинства крестьян не мешала существованию давней и глубоко укоренившейся традиции чтения вслух. Это чтение было непременно коллективным и почти всегда сопровождалось обсуждением услышанного. Наиболее распространенной (и самой популярной) была духовно-религиозная литература.


 

Старинные рукописные книги и первопечатные издания бережно хранились и передавались по наследству. Исследователям известны даже целые крестьянские библиотеки, в которых могло насчитываться несколько сотен томов. Чаще подобное можно было встретить в северных губерниях, где жило много старообрядце и раскольников. Еще в конце XIX века ученые отмечали, что грамотность в среде крестьян-старообрядцев выше, чем у православных. Они больше заботились об обучении детей и старались уделять их образованию больше внимания. Кстати, именно религиозная литература играла роль учебных пособий – специализированных учебников попросту еще не существовало.

Главными конкурентами Псалтыри, Евангелия и Часослова за внимание деревенских читателей была лубочная литература и дешевые развлекательные книги, часто издававшиеся как приложение к газетам. Лубками торговали ходившие по деревням разносчики-офени, а на ярмарках можно было купить и Толстого, и какой-нибудь очередной «Рассказ о разбойнике Чуркине». Забавно, что сочинители лубков часто перелицовывали произведения классиков (об авторском праве, разумеется, никто не думал – были бы доходы). Едва ли не больше всех досталось «Тарасу Бульбе» – его переделывали минимум трижды: по рукам ходили «Разбойник Тарас Черномор», «Тарас Черноморский» и даже «Приключения казацкого атамана Урвана».


 

Книги берегли, их доставали как только можно – брали в библиотеке (если таковая имелась – например, при соседней фабрике), друг у друга, у священников, учителей. Кое-кто даже так зарабатывал: накупали книг и давали односельчанам пользоваться за определенную плату, скажем, 5 копеек в месяц. Крестьяне побогаче выписывали журналы «Нива», «Родина», пользовался популярностью «Сельский вестник». Газеты обязательно читались вслух, причем более грамотные старались объяснять остальным смысл непонятных слов или событий – разумеется, как они сами это понимали. Горячо обсуждалась, например, война с Японией. В одной из деревень Сарапульского уезда после подобных обсуждений крестьяне даже задержали двух монахов, посчитав их «опонскими» шпионами!


 

Церковь, школа, больница

Зачастую одним из немногих грамотных людей в деревне был священник. Судьбы их складывались по-разному, в зависимости от богатства (или бедности) прихода, где они жили. Именно на священнике лежала ответственность за соблюдение большинства формальностей, неизбежно сопровождающих человеческую жизнь, будь то рождение, брак или смерть. Именно он делал записи в сельской метрической книге (как правило, просто со слов, даже если речь шла о причине смерти). Священники или дьячки часто выступали в роли учителей, получая обычно плату за свои услуги «натурой» – различными продуктами. Школы, устроенные при церквях или монастырях, принимали крестьянских детей.


 

Крестьяне и сами организовывали собственные, так называемые «вольные» школы: семьи вскладчину нанимали учителя (обычно на срок 3-4 месяца). Иногда это были такие же выходцы из крестьянской среды, но чаще попадались люди случайные – отставные солдаты или монахини-чернички. К концу XIX века стало появляться все больше сельских учителей и учительниц из «образованных» – интеллигентная молодежь, проникнувшись идеями народничества, потянулась в деревню. Как правило, их ожидало горькое разочарование. Крестьяне (не отрицая, в принципе, пользы грамотности) относились к «городской» учености с недоверием. Земские власти считали приезжих потенциальными смутьянами и социалистами и вели себя соответственным образом. В общем, было отчего опустить руки. Вот, например, что писала в 1884 году газета «Неделя»:

«Положение сельской учительницы в обществе похоже на зайца, которого можно травить когда, где и как угодно. Она нечто среднее между чернью непросвещенною и салопницею 14-го класса. Это истинные мученицы. С 9 часов утра в школе. Около нее собирается до сотни ребятишек. До 3–4 часов она с ребятами. В школе или холодно, или угарно, или дует, воздух так испорчен, что дышать нечем. Жалованье 10–15 рублей в месяц, в лучшем случае 25. На обед кислая капуста и тухлая солонина. Потом проверка тетрадей, частные уроки в доме помещицы… Пройдут годы, пройдет молодость, пропадут силы, падет энергия, ослабеет вера в пользу своего труда и затем, в награду за долговременную службу обществу, обремененные разного рода болезнями, хроническими и острыми, эти учительницы, как выжатые лимоны, будут брошены на улицу без крова и пристанища. Чахотка, эпидемии, «жестокие нравы», нужда — вот причины их смерти».


 

Столь же незавидным было положение земских врачей и фельдшеров. Вынужденные работать в неблагоприятных условиях, они очень часто сталкивались с грубостью и необразованностью населения (вплоть до угроз убийства при неудачном исходе лечения), которое хоть и остро нуждалось в них, мало им доверяло и не ценило. Порою возникали и анекдотические ситуации, когда от доктора, например, требовалось освидетельствовать предполагаемую ведьму на наличие хвоста.

источник

Если вам понравился пост, пожалуйста, поделитесь им со своими друзьями:







И не забудьте:
Подписаться на мой Instagram