Российский рубль впервые стал главной валютой в международных расчетах: по данным Центрального банка РФ его доля в расчетах за российские товары в феврале достигла самого высокого показателя с августа 2023 года — 41,6%. В импорте этот показатель также вырос и достиг 38,1%. «Инвест-Форсайт» поинтересовался у руководителя направления «Экономика и финансы» Института современного развития Никиты Масленникова: насколько выгодно, правильно и стратегически необходимо торговать именно в рублях?
— Доля рубля в расчетах за проданные товары в 40% и в расчетах за приобретенные 38% — это много? — Доля, конечно, растущая. Совсем недавно было по экспорту, например, 36%. Рубль, понятно, вытеснил валюты дружественных стран, что же касается валют недружественных, то в этом сегменте снижение все-таки небольшое. Было порядка 26,9%, стало меньше на 0,6%. — Это совсем немного? — Да, это действительно немного. С учетом того, что на мировых рынках доллар потихоньку отвоевал некоторый спад. У американской валюты сейчас доля порядка 47% в торговых расчетах, у евро — 21%, у фунта стерлингов порядка 6%, у юаня приближается к 5%. Собственно говоря, с рублем это естественная реакция на происходящее. А вот насчет того, насколько это для России выгодно или невыгодно, это вопрос. Пока эта картина достаточно локальна, она все-таки не очень удобна для курса рубля. — Насколько вообще правильна практика получать за проданный товар в национальной валюте? А платить за приобретенный? — Это некая переходная тенденция. Конечно, мировая валютная система еще до пандемии начала двигаться к полицентричности. Роль доллара в ней избыточна, вследствие чего возникает множество проблем для множества экономик. Это и укрепление доллара в силу текущих ставок ФРС, это подорожание долгов, номинированных в долларах, это увеличение стоимости транзакций. Поэтому развитие операций в национальных валютах и получило свою позитивную траекторию. Там, где выгодно, там, где страны об этом договариваются, — почему бы и нет, это вполне нормальная, естественная в современном валютном мире тенденция. Тем более что к этому подтолкнули и реальные действия, и размышления о цифровых валютах. Они удобны с точки зрения технологий распределенных реестров, выпуска цифровых активов под какие-то залоговые «истории». Так что перспективы цифровизации национальных валют тоже вызвали усиление мотивации по поводу снижения доли доллара в расчетах. — Насколько это серьезная тенденция? — Мировая валютная система сейчас вступила в долгий период перестройки. Да, доллар обладает очень солидными позициями, но наравне с ним будут расти позиции и других валют. Тем более что центр у нас постепенно смещается в Азиатско-Тихоокеанский регион, и это — всерьез и надолго. С другой стороны, все понимают, что роль мировой резервной валюты — слишком серьезна. Вот, допустим, станет юань мировой резервной валютой, и что? Хребет экономики Китая под этим бременем просто может сломаться. В Поднебесной и так сейчас, если сравнивать темпы прироста государственного долга, они втрое выше, чем в США (6% против 2%). — Плюсы и минусы расчетов в рублях — какие они? — Я полагаю, что для России сейчас торговля в национальной валюте — неизбежная необходимость. Нам надо приспосабливаться, и мы приспосабливаемся и адаптируемся. Конечно, мы поддерживаем свой экспорт и импорт, но есть и обстоятельства, которые требуют большего учета. — Какие, например? — Во-первых, торговля в национальных валютах приводит к тому, что то, что вы можете купить в национальной валюте, то только это вам и продадут. И ничего больше. Многих производителей не всегда и не во всем устраивает качество продукции из Поднебесной, но устраивает цена. И деваться некуда. Второе: когда ваш экспорт вам оплачивают в рублях, то как это влияет на курс? Есть, кстати, парадокс: объем внешнеторгового сальдо, особенно в марте 2024 года, и счета платежных операций в годовом выражении достаточно сильно прибавили, при этом курс рубля у нас уменьшаться пока не намерен. Судите сами: если сейчас доля недружественных валют 26,3%, а в 2022 году она зашкаливала под 90%. Очень резкое сокращение предложения валюты на рынке достаточно серьезно влияет на «вес» рубля, и этот вопрос очень важен. Да, это необходимо, да, по многим позициям — безальтернативно, но надо понимать, что есть риски. — Отчасти это решаемо… — Да, на риск сокращения предложения валюты мы ответили введением обязательной продажи валютной выручки экспортерами, думаю, что она будет продлена до конца года, потому что при текущем курсе нам стоило бы в силу необходимости ее продлевать. Хотя прекрасно понятно, что таким образом мы сокращаем окно возможностей для наших экспортеров — увеличиваются издержки по валютной конверсии. — Будет ли доля расчетов в рублях расти и дальше и как это отразится на нашей экономике в отдаленной перспективе? — Я думаю, что надо посмотреть на развитие событий в ближайшие полтора-два месяца. Пока доля колеблется, конечно, но она достаточно умеренная. Все равно роль рубля в оплате экспорта находится между 30% и 40%. Последние полгода она в интервале 35–40% в среднем. То есть возникло определенное насыщение. Да, эту пропорцию нельзя назвать «золотой», но она вполне приемлемая. Но нам ведь тоже важно, чтобы доля рубля не зашкаливала. — Почему? — Потому что иначе у нас предложение валюты еще больше сократится, а это плохо. Потому что если рубль имеет тенденцию к ослаблению, то оно в дальнейшем переложится на внутренние цены. А это растягивает время перехода инфляции на четырехпроцентную цель. При этом ясно, что в этом году мы на нее не выйдем, вопрос только — в какой мере приблизимся. — Какой будет инфляция по году? — Думаю, что в районе 5% в лучшем варианте. При этом Всемирный банк, например, с этим не согласен, предполагая цифру в 6,9%. Это, конечно, неплохой результат, но если сохранится ценовое давление, то ЦБ должен все-таки держать ставку. Сегодняшняя при этом не слишком хороша для деловой активности. И поэтому, несмотря на то, что нам МВФ «нарисовал» рост ВВП в 3,2%, апрель пока показал некую заминку этого роста. И бизнес-климат колеблется, уйдя в апреле на 10,1%. Что это — перелом тренда или локальная «заминка», сказать трудно. Если высокая доля рубля в расчетах за экспорт и за импорт не позволяет рублю укрепляться, Центральному банку нужно «давить» эффект переноса этой ситуации на внутренние цены и ослабления курса рубля. А это заставит регулятора продлевать действие высокой ставки. И сейчас уже ясно, что все первое полугодие, скорее всего, мы проживем при 16%, а во втором, возможно, она все-таки снизится. По прогнозам — до 14,9%, но это тоже достаточно высоко. В силу безальтернативности мы такую структуру платежей за экспорт и импорт получили, но радоваться ей особо все-таки не стоит — вот итог.
