Она якобы даже влияла на принятие решения о неоднократном переносе Берлином начала операции «Цитадель», главной целью которой являлось окружение двух советских фронтов на Курской дуге. Но так ли это?
Читать дальше...
Остановить пьяные погромы в городах большевикам удалось только к концу 1917 года. Бороться с пьянством среди красноармейцев приходилось и всю Гражданскую войну, и после. Сухой закон декларировался при этом как борьба с буржуазными привычками, мол, питие — пережиток ненавистного капитализма. Пьянство, говорила партия, есть результат социалистического неблагополучия, «симптом традиционной психологии капиталистического общества» (по Владимиру Ленину).
Читать дальше...
Арнольд Дейч, гений вербовки
У Арнольда Дейча было три увлечения: психология, иностранные языки и марксизм. Его отец, словацкий сельский учитель, переехавший с семьёй в Вену в поисках счастья, взглядов сына не разделял. Зато требовал прилежания в учёбе. И Арнольд учился превосходно — до такой степени, что гимназия освободила его семью от платы за обучение сына. В 1924 году девятнадцатилетний студент-психолог Арнольд Дейч вступил в ряды австрийской компартии.
Арнольд Дейч. Читать дальше...
Моэм — младший из великой плеяды последиккенсовских мастеров, последний из восьмёрки британцев, на которых как бы распался универсальный, одновременно социальный и магический реализм Диккенса. Британскую прозу и поэзию 20-го века создали Уайльд, Киплинг, Честертон, Шоу, Голсуорси, Стивенсон, Уэллс — и Моэм, последний из писателей первого ряда.
Читать дальше...
«Эта чёртова книга — труд, насквозь пропитанный болью… Я пытался избавиться от воспоминаний о своей первой жене, которую во время Второй мировой зверски избили четверо дезертиров американской армии. Она была беременна и ребёнка после этого потеряла. После всего, что произошло, она впала в дикую депрессию и даже пыталась покончить жизнь самоубийством. Позже она тихонько спилась и умерла», — говорил о своей работе Бёрджесс.
Читать дальше...
«Солдат охватил бессмысленный страх: они боятся, что более не вернутся домой, что попадут в плен к большевикам, а те угонят их в Сибирь или куда там ещё. Этот страх и гонит солдат прочь от их позиций. <…> И, если так пойдет дальше, в Германию вернётся не Восьмая армия, а толпа одичавших беженцев и оборванцев. Но если мы сейчас <…> обратимся к войскам: кто хочет помочь? кто ещё может отдать свою жизнь ради спасения армии, сев в окопы? кто захочет рисковать собой, чтобы домой вернулись все его товарищи из Восьмой армии? Читать дальше...
