Лапландия — это труднопроходимые пространства из болот и камня, посреди которых изредка встречались поселения малопонятных жителям Черноземья саамов. Здесь царила долгая зима и бродили олени. Примерно так выглядел до индустриализации край, который занимает сегодня значительную часть Мурманской области. Традиции саамского народа остаются малоизвестными, а его прошлое обросло мифами. Расскажем о некоторых.
Саамы — небольшой европейский этнос, не знавший государства, городов, внутренних войн и живший природой: рыбой, охотой и оленями. В наше время культурным преемником Лапландии стал Ловозерский район Мурманской области. Там и обитает большинство российских лапландцев (1000 человек) и потомков смешанных браков, которые считают себя саамами. А также община коми-ижемцев, чье влияние на рубеже XIX–XX веков изменило уклад саамов. Здесь, как и раньше, развито оленеводство, а рыбу ловят не ради развлечения, а чтобы прокормить свои семьи. И еще там находятся Ловозерские горы, имеющие краеугольное значение в саамской мифологии.
Историческая Лапландия канула в Лету из-за коллективизации, закрытии малых поселений и политики ассимиляции в годы СССР. По саамскому ареалу ударила милитаризация области и затопление ряда погостов из-за постройки гидроэлектростанций. Саамы теперь не живут по берегам знаменитого озера Имандра, а на месте погоста Иокангский находится закрытый городок подводников Островной. (О сознательно уничтоженных человеком городах планеты читайте наш материал.)
Если искать аутентичные достопримечательности в Мурманской области, то сразу полезет реклама турбаз — посидеть у костра в «настоящем саамском чуме». Изображение «чума» имеется на модном, от «Студии Артемия Лебедева», логотипе туристической зоны Хибины. Парадокс в том, что у саамов (как и чукчей) чумов… не было. («Традиционные жилища мира».)
Главное жилище саамов называлось куваксой, оно строилось из деревянных шестов и шкур оленей или мешковины. Большой шалаш из березовых стволов, обложенных дерном и мхом, именовали вежей. Ее возводили на несколько дней. Внутри — обязательный очаг, который беспощадно дымит. По-настоящему капитальным жильем была тупа — полуземлянка-полусруб.
Единственное, что связывает саамов и чум, — однокоренное слово «чумработник», введенное советской властью для оленеводов. Впрочем, журналисты, коммерсанты и туристы упорно называют чумом любую саамскую постройку — хоть вежу, хоть куваксу.
Не секрет, что некоторые народы не видели ничего зазорного в том, чтобы замужняя дама пригрела пришлого человека. В Арктике путешественники сталкивались с пикантной практикой гостевого гетеризма среди алеутов, чукчей и эскимосов. Из-за этого небылицы о сексуальной ненасытности северных народов живы по сей день. Но была ли у саамов, известных своим гендерным равноправием, такая традиция?
Источники дают разные картины интимной стороны саамской жизни. Известно, что некоторые девушки в давние времена встречались с карельскими купцами, чтобы родить ребенка, внося разнообразие в генетику малочисленного народа. Но в записках путешественников XIX века и советских геологов ничего о гостевом гетеризме не говорится. Впрочем, супружеские измены прощались благоверным, это факт.
Любопытно, что этнограф В. Немирович-Данченко в 1870-х годах констатировал: смешанные браки затрагивали только поморок и зажиточных лопарей. Саамы считали, что русские мужчины жестокие; для лапландца было немыслимым бить жену. У озера Имандра известно место, где погибла от мороза опозоренная лапландка, после того как ее бросил русский промышленник..
Прокормить себя на Севере непросто — еда здесь однообразная: оленина, дичь и рыба да ягода летом. Дефицит соли в прошлые века не давал делать зимние запасы. И в пищу шла даже перетертая в порошок сосновая кора, а голод был частым спутником саамской реальности. (Кстати, некоторые блюда, придуманные не от хорошей жизни, готовят до сих пор: «Голодные рецепты».) Удивительно, но в изобилии растущие в Лапландии грибы саамы добавлять в тарелку не стремились, расценивая их как бестолковую пищу. Откуда такой предрассудок? Причина проста: желудки лопарей, привыкшие к мясу и рыбе, не выдерживали трудноперевариваемые дары природы. Что до современных саамов — грибы вошли в их рацион, который кардинально изменился за последнюю сотню лет.
Если от грибов саамы воздерживались по объективным причинам, то игнорирование мидий и морских водорослей объяснить трудно. Даже в самые голодные годы на Севере не употребляли вкусных моллюсков..
Нет ничего красивее звонкой и меткой саамской топонимики. Коргосуол — остров, у берегов которого есть подводные камни; Чинглесъявр — глубокое озеро; Тайбола — низина, окруженная горами и озерами. Каждая река, озеро и вершина носит свое уникальное название в зависимости от промыслового значения. В отличие от, например, Алтая, в Лапландии одним и тем же именем не назовут пять разных озер. Мурманские лингвисты подсчитали, что саамская топонимика в разы богаче русской. Для обозначения элементов рельефа у лапландцев есть более 40 определений, а для рек и озер — свыше полусотни (у русских менее 20).
Но вот устное народное творчество коренного народа Лапландии весьма монотонное. Сюжеты саамских сказок повторяют друг друга и заранее предсказуемые. Например, сказание о медведе, который взял у старика поочередно в жены трех дочерей и оторвал всем головы, кроме последней девицы, которая его перехитрила..
Бытует мнение, что тундры — это бескрайние заболоченные равнины, посреди которых встречаются островки хвойных лесов и березовое криволесье. Действительно, все так, особенно на севере сибирской части Ямала. Но в нашей Лапландии исторически тундры — это лишенные леса горы и каменистые возвышенности, покрытые ягелем. Их называли «тунтури» и использовали для зимнего выпаса оленей, благо сильный ветер не давал снегу похоронить под собой ягельники. Впрочем, в наши дни жители городов мурманской области называют тундрами все подряд: болотистые низины, сопки и даже тайгу.
Ловозерские горы — сердце Лапландии. В центре массива лежит живописное озеро Сейдъявр, известное своими меланхоличными туманами. В былые годы здесь было несколько саамских стоянок, но теперь только редкие егеря, рыболовы и толпы туристов появляются в практически не затронутых антропогенным вторжением местах. И те, кто пытается доказать, что в Луяврурте (это саамская топонимика) тысячи лет назад существовала Гиперборейская держава. Десятки деятелей заявляют, что отыскали пирамиды, обсерватории, дороги и прочие доантичные артефакты. И даже видели следы снежного человека, а банальную гибель от мороза группы туристов в Чивруайском ущелье (1973 год) списывают на месть мистических сил. О чем даже пишут книги.
В саамских преданиях нет намеков на то, что до них в регионе кто-то жил. Когда, по мнению некоторых, здравствовала Гиперборея, горы и низины почему-то покрывал толстый ледник. То, что «исследователи» выдают за колодцы «обсерватории», — это следы геологоразведки лопаритового месторождения 1930-х годов на горе Нинчурт: вертикальное опробование, шурфы и канавы. Автор «Моей Планеты», осмотрев некоторые «доказательства цивилизации», не увидел ничего, кроме обычных останцев и камней.
Впрочем, гиды, водящие туристов по Ловозерским тундрам, продолжают намекать на присутствие в горах артефактов. И мурманские СМИ сегодня на полном серьезе уверяют, что Гиперборея была на месте депрессивного городка Ковдора.
Сегодня Ловозеро — отдаленный, но доступный городок российской Лапландии. И ее столица, впервые упомянутая в хрониках еще в XVI веке. Но даже в XIX веке Ловозерский погост был медвежьим углом. Местная легенда гласит, что, когда финляндская экспедиция Вильгельма Рамзая 1887 года достигла погоста, его жители в панике убежали от ученых, приняв их за шведов, и… спрятались в озере. Рамзай — величайший специалист по этнографии Лапландии, но его научные труды не переведены на русский язык.
Ловозеро соединили с Большой землей в 1935 году, проложив по болотам и тайге автомобильный тракт к поселению. Тогда началось промышленное освоение местных гор. Советские геологи застали, как они выразились, «петровскую культуру» — женщин в сарафанах и в кокошках, украшенных жемчугом. С тех пор Ловозеро сильно изменилось, превратилось в село, а позже — в де-факто городок с типичной советской застройкой.
Очаровательная и добрая Лапландия бесповоротно поменялась в 1920–1930-е годы. В Ловозерском погосте образовалась геологическая база, а неподалеку построили городок Ревда. Вокруг возникла россыпь рабочих поселков и лагерей ГУЛАГа. Причиной стали минералы Ловозерских гор. В ту пору планировалось даже тянуть железнодорожную ветку к Сейдъявру, чтобы вывозить лопаритовую руду, и это могло убить озеро. Но в итоге добычу стали вести на окраинах массива. И это уберегло Луяврурт от печальной участи опустошенных горнодобывающими компаниями Хибин.
Сегодня Ревда и Ловозеро — достаточно спокойные городки. Но первые десятилетия становления Аллуайвского комбината были лихими временами. Значительную часть рабочих на комбинат вербовали из бродяг и уголовников. Воровство, убийства и пьянство процветали. Парадоксально, но геологи, исследовавшие Луяврурт, верили, что несут в эти края цивилизацию и счастье. Впрочем, Ловозерский район так и остался царством природы.
Экзотики в Лапландии хватает. Среди гостей края популярны сувениры, украшенные красивым горным минералом эвдиалитом. Цвета у него то, что надо: оттенки красного, вишневого, розового и желто-бурого. Эвдиалит именуют «лопарской кровью», а продавцы расскажут, что название связано с историей саамов, которые погибли, защищаясь от набегов финских (как легендарный Куйва, чье имя носит мифологизированная скала у Сейдъявра) и шведских разбойников. Кровь саамов залила горные породы, превратив их в эвдиалит. Придется разочаровать — живучая легенда нисходит к академику А. Ферсману, отцу промышленного освоения Хибин и Ловозерских гор. Как отмечают исследователи В. Лихачев и И. Йохна, эвдиалит прозвали «лопарской кровью» не саамы, а геологи и рабочие рудников в 1930-е годы. Но вот в то, что кровь людей меняет цвет камней, — в это саамы верили.
