Анастасия Цветаева: «Я тяну ваши души за уши»
Государственный историко-литературный музей-заповедник А.С. Пушкина посетила Ольга Трухачева – внучка известной писательницы Анастасии Цветаевой, младшей сестры Марины Цветаевой, поэта с мировым именем. Ольга Андреевна передала в дар музею несколько книг, в том числе редкое издание мемуаров Анастасии Цветаевой – «Воспоминания» – с автографом писательницы
После посещения музея Ольга Трухачева встретилась с корреспондентом «Новых рубежей» Ларисой Родионовой и ответила на ее вопросы.
– Ольга Андреевна, ваша бабушка Анастасия Ивановна Цветаева – не просто сестра всемирно известного поэта. Её долгую жизнь – а она ушла в 98 лет – можно назвать иллюстрацией к отечественной истории XX века. Этой женщины коснулись многие ключевые события прошедших лет – революция, гражданская война, сталинские репрессии, создание и распад СССР. Ее многолетняя работа по сохранению наследия сестры помогла создать московский Дом-музей Марины Цветаевой. Вы продолжаете её дело – поддерживаете связь с цветаевскими музеями, делитесь с ними мемориальными предметами из семейного архива. А каким она была для вас воспитателем, чему научила?
– Наша семья долго жила в Павлодаре, и до моих четырех лет бабушка жила с нами, а потом получила комнату в Москве, в коммунальной квартире. Развивая и воспитывая меня и сестру Риту, бабушка стремилась по крупицам воссоздать атмосферу своего детства в доме Цветаевых в Трехпрудном переулке Москвы – атмосферу простоты и спартанства, в чем-то повторить стиль поведения своей мамы, Марии Александровны Мейн, суровой и требовательной к детям. То, что Мария Александровна давала своим девочкам, мы в том же возрасте получали от бабушки. Она часто покупала нам то, что в детстве любили они с Мариной, – книги, альбомы... Бывало, за провинности бабушка не ставила меня в угол, просто не разговаривала. Но потом беседовала со мной ночью, и мы просыпались примиренными. Она считала, что волю подростка нужно в чём-то ломать. Хотя я не согласна с этим, но со мной, от природы упрямой и склонной к лени, наверное, так и следовало обращаться. С возрастом я поняла, что качества, выработанные жесткими методами бабушки, помогли мне.
Из всех членов семьи я одна хорошо разбирала бабушкин трудный почерк. Письма бабушки и открытки, сплошь исписанные так, что не оставалось просвета между строками, могла читать только я. Имена нам с сестрой выбрала бабушка. Первые буквы, первые книжки, первые английские звуки – это всё бабушка. Она была прекрасной переводчицей. Немецкий и французский языки знала с детства, английский учила и преподавала в Тимирязевской академии, увлекалась японским и испанским. Первые стихи бабушка написала на английском языке, и читавшие их англичане говорили, что это – классика. Свой поэтический сборник бабушка назвала «Мой единственный». Она говорила, что у поэтов много сборников, а она не поэт, поэтому у нее сборник всего один.
– После того, как Анастасия Ивановна переехала в Москву, вы продолжали видеться?
– Да, каждый год в мае она приезжала в Павлодар, забирала нас и увозила на лето в Прибалтику, где заставляла заниматься музыкой и английским языком. В школе я училась неплохо, по английскому и истории была отличницей. А вот музыкальные занятия частенько прогуливала. С бабушкой не забалуешь. Когда она приезжала, то приходилось играть по шесть часов в день.
Бабушка кормила меня и сестру геркулесовой кашей, которую считала основой здоровья человека. Бабушка была убежденной вегетарианкой. Геркулесовую кашу я не любила и ела по три часа. Набирала в рот и потом выплевывала, куда придется, иногда прятала в рукав. Все время думала: «Как же бабушка это глотает?». Время показало, что она и в этом была права.
– Марина Цветаева любила ходить пешком и даже написала «Оду пешему ходу», она не жаловала транспорт. А как Анастасия Ивановна относилась к пешим прогулкам и спорту?
– Бабушка, как и Марина, была прекрасным пешеходом. Она ходила быстро, буквально летела вперёд. С собой носила самодельную палку, клюку, хотя никогда на неё не опиралась. Лифт не любила и никогда на нём одна не поднималась, шла по лестнице пешком и на девятый, и на одиннадцатый этаж. В метро на эскалаторе не стояла, ходила и вверх, и вниз. Обычно она говорила: «Лестница – это жизнь».
Ася очень любила кататься на коньках. На катке они и познакомились в свое время с моим дедушкой Борисом Трухачевым. Марина посвятила им стихотворение «Конькобежцы». Бабушке было тогда шестнадцать лет. Они рано поженились, и у них родился сын Андрей, мой будущий папа. В восемьдесят лет бабушка на Патриарших прудах нарезала по семнадцать кругов. Маленькая, худенькая, в рейтузах и спортивной шапочке с мысиком, она была похожа на школьницу. Бабушка всегда была в движении. Не позволяла себе лежать. В конце жизни, когда она очень плохо себя чувствовала, все равно старалась что-то делать, к примеру, стирала свои носовые платочки. Считала, что ежедневно нужно давать себе нагрузки и для души, и для ума, и для тела.
– Известно, что Анастасия Ивановна была глубоко религиозным человеком. Она пыталась привить веру в Бога вам с сестрой?
– Она отличалась христианским взглядом на все происходящее в мире. Пока позволяли силы, каждое воскресенье ходила в церковь, исповедовалась и причащалась, а потом, во время её болезни, священник приезжал к ней домой. Свою веру в Бога она стремилась передать и нам с сестрой. В каждую нашу вещь – в воротничок школьного платья, в физкультурную форму – бабушка зашивала крестик. Молитвы мы учили наизусть. У бабушки был самодельный раскладной иконостас. На картонку она прикрепила разные иконки. Она всюду возила его с собой и молилась перед этими иконками. Сейчас он находится в музее в Тарусе.
Во время болезни она просила дать ей перо и бумагу и писала молитвы под мою диктовку. Сначала рука соскальзывала, строчки съезжали, а где-то с середины рука твердела, крепла, и вторая половина молитвы дописывалась четким твердым почерком. Я подкладывала под бумагу картонку, чтобы писать было удобней. Эта картонка с обрывками соскользнувших на поля фраз хранится в музее Марины Цветаевой в Борисоглебском переулке, в Москве.
- Ольга Андреевна, вы – богатая бабушка, у вас десять внуков. Все вы – продолжатели знаменитого рода Цветаевых. Что для вас значит принадлежность к этой фамилии?
– Мой прадедушка, Иван Владимирович Цветаев, искусствовед, профессор Московского университета и музейный деятель, считал, что у каждого человека должна быть возможность приобщиться к культурному наследию всего человечества. Он с юных лет мечтал о создании большого музея изобразительного искусства. Его многолетняя работа привела к исполнению заветной мечты. Сегодня одним из самых посещаемых в стране является его детище – Государственный музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина. Его дочери, Марина и Анастасия, тоже оставили значительный след в истории культуры России. Я часто думаю о бабушке и о Марине. У каждой из них своя судьба, свои горести и потери.
Принадлежность к знаменитому роду – это, с одной стороны, поддержка, а с другой – определенные обязательства. Что касается крови… Когда мне говорят: «В вас течёт цветаевская кровь», я всегда поправляю: «Не кровь, а цветаевский ген». И этот ген может внезапно проявиться в моих детях и внуках. Хотя бабушки Аси давно нет на свете, если мне тяжело, я всегда прошу её: «Помоги!». И она помогает.
Беседовала Лариса РОДИОНОВА
Фото Ларисы РОДИОНОВОЙ