Роман Могилевский. На Лубянке будет к месту памятник Аленке
Предлагаю установить на месте памятника Дзержинскому скульптуру Аленки из Нововоронежа. Смещению классических критериев прекрасного при скульптурном изображении человека немало способствовали революционные вожди, среди которых особой кровожадностью отличался Феликс Эдмундович.
В соответствии со своими эстетическими предпочтениями он и его товарищи определили общественную роль человека, прежде всего, в качестве участника классовых конфликтов, воина, постоянно ждущего нападения извне, то есть военнослужащего, работника — многостаночника, физкультурника, партийного пропагандиста и небольшого числа художников, воспевающих их достижения.
Потери в войнах, в революционных катаклизмах, в вооруженных конфликтах, потери из-за политических преследований и следующего за всем этим тяжелого труда по «восстановлению народного хозяйства» сильно сокращали тот период в жизни женщин и мужчин, когда радуешься жизни, ухаживаешь за персонами противоположного пола, рожаешь детей, придаешь жизни карнавальный характер с помощью озорных игр, одежды, макияжа, должного ухода за телом, общения и благостного ничегонеделания (как говорят итальянцы).
Это сокращение мало способствовало развитию внимания к изящным манерам, коррекции тела, уходу за собой и прочему стремлению к самосовершенствованию.
Отсюда тяжелый взгляд, напряженное выражение лица, накаченные бицепсы и болезненная полнота героини местных легенд Аленки.
Как всегда, не задумываясь об этих и других подобных идеологических и эстетических материях, изменения, рожденные жизнью, отразились в новых направлениях искусства — иногда символически, иногда вполне реалистически.
«Рабочий и колхозница» Мухиной в изобразительном отношении мало чем отличается от обсуждаемой в этом тексте абстракции, а женщины, укладывающие рельсы, закономерно нашли воплощение в супрематистских, сюрреалистических и иных изображениях — в скульптурах, на картинах и в литературе.
Правила жизни понуждали к эстетическому поиску не в меньшей степени, чем к новому видению человека и среды его обитания.
А в работах постоктябрьских творцов директивно утвердили эстетику соцреализма, наподобие декретного времени под влиянием произвола государства, и его грубоватые критерии прекрасного.
Так что те, кому не хватает красоты и классических пропорций в Аленке, глядя на скульптуру в центре Москвы, вспомнят, кого следует благодарить за «искажение реальности», а те, кто увидит авангардные веяния в изображении сказочного персонажа, запечатленные под влиянием реалий местной жизни, пусть порадуются прозорливости и исторической памяти современных авангардистов.
Лично для меня памятник, символизирующий в таком варианте трагедию русского человека на фоне учреждения, где работали и продолжают трудиться над изменением природы человека по спецслужебным лекалам жестокие и недальновидные люди, не только обоснован, но и весьма нагляден.
К месту будет памятник Аленке на Лубянке, ох, к месту!
Роман Могилевский, социолог