Ход конем, водка и матрешки: премьера мюзикла «Шахматы» в МДМ

«Запрещен в СССР», — настойчиво рекламируют спектакль в интернете, намекая, что всем, кому советская власть мешала приобщаться к шедеврам западного масскульта, срочно нужно отправляться смотреть «Шахматы».

Имена авторов гарантируют высокое качество продукта: музыку для мюзикла сочинили солисты легендарной шведской поп-группы ABBA Бьёрн Ульвеус и Бенни Андерссон, а либретто — британец Тим Райс, создавший в содружестве с Эндрю Ллойдом-Уэббером не один шедевр в модном музыкально-театральном жанре. Но не все так просто. 

Конечно, чтобы продать новый для Москвы и России мюзикл промоутерам, вряд ли бы стоило написать на рекламных баннерах — «Провалился на Бродвее». Однако это правда: так и произошло на премьере мюзикла в далеком 1988 году. И причина была отнюдь не только в жестком, но вполне справедливом разгроме спектакля, учиненном тогда нью-йоркским критиком Фрэнком Ричем. Больше всего досталось от критика запутанности либретто, но, вероятно, также сыграла роль и музыкальная часть, не подарившая ни одного настоящего хита.

С тех пор мюзикл ставили многократно на всех континентах, кроме, пожалуй, Африки. Одна из последних постановок «Шахмат» была в Южной Корее в 2015 году. 

Московская рекламная кампания организована по всем правилам раскрутки — театральной компании «Бродвей Москва» Дмитрия Богачева не откажешь в профессионализме. За почти два десятилетия благодаря Богачеву Россия увидела вживую уже не одно значительное сочинение западной музыкальной шоу-индустрии. 

Либретто «Шахмат» появилось в период разлада Райса с Ллойдом-Уэббером: после их неудачных первых совместных опытов, а потом оглушительного успеха рок-оперы «Иисус Христос — суперзвезда» и «Эвиты» пути соавторов окончательно разошлись. Поэтому Райс обратился к шведам, чей мелодический дар казался бесспорным, а успех в мировых хит-парадах оглушительным, хотя до того у них не было еще опыта создания драматургически сложных музыкальных полотен крупной формы. Да и музыкальные откровения получались далеко не всегда, а еще вспоминается некрасивая история, когда Ульвеус взял советскую песню «Пусть всегда будет солнце» (композитора Аркадия Островского) и выдал ее на Западе за самостоятельно сочиненную композицию «Габриэль». 

В результате в мюзикле не оказалось ни одного хита, сопоставимого с лучшими песнями ABBA, хотя ряд композиций производит впечатление, а некоторые пользовались популярностью во второй половине 80-х — например, One Night in Bangkok и I Know Him so Well. Эффектны ансамблевые номера (разнузданная пляска кагэбэшников «Советская машина» или трагикомический хор клерков в британском посольстве в финале первого акта), мюзиклу в целом свойственно жанровое разнообразие (есть почти оперные арии, проникновенные дуэты, сложные ансамбли и хоры, переплетены стилистика рок-н-ролла, диско и госпела), он производит впечатление качественной и цельной (при всей полистилистике) музыки, отвечающей драматургическим задачам либретто. Но, увы, настоящей музыкальной бомбы не получилось, а без этого мюзиклу, жанру, кровно связанному с идеей хитмейкерства, прожить непросто. 

Отличаются «Шахматы» от большинства мюзиклов и в содержательном плане. Тут нет чудес-волшебств и откровенной театральности, сюжет совсем не похож на то, что привыкли видеть на сцене почитатели «Призрака оперы» или «Кошек». За это, в основном вполне справедливо, и критиковали мюзикл в свое время в США: запутанность сюжета, перегруженность политикой. Публику вынуждали разбираться в нюансах противостояния двух общественных систем — советской и американской. Спустя десятилетия можно к этому еще добавить обилие штампов, в особенности касающихся изображения русских, — злые кагэбэшники, водка и матрешки, разве что медведей с балалайками не хватает. 

Ничего удивительного в том, что в СССР в свое время мюзикл не пустили: его сюжет и сегодня, когда антисоветской риторикой уже никого не удивишь и в самой России, смотрится развесистой клюквой. Райс сплел из реальных историй противостояния великих гроссмейстеров Спасского — Фишера и Карпова — Корчного замысловатую шпионскую историю, в которой шахматная игра — лишь красивая декорация, фон, а на первый план, наряду с детективом, выходит любовная линия. 

Советский шахматист Анатолий Сергиевский в этой истории дважды триумфатор — обыгрывает действующего чемпиона мира американца Фредди Трампера и позже — советского претендента на шахматную корону Леонида Виганта, но при этом запутывается в своих чувствах — не может забыть и оставленную в Москве жену Светлану, но при этом крутит бурный роман с бывшей ассистенткой Трампера Флоренс Васси. 

Мотивы его поступков — сначала невозвращения в СССР после победы над американцем, а затем, напротив, вроде как раскаяния, повлекшего за собой отлет в Москву, к семье, толком не понятны, не убедительны: если у Васси, дочери венгерского политзаключенного, попавшего под каток событий 1956 года, безусловно, есть личные основания противостоять коммунизму, то из Сергиевского диссидент и невозвращенец получается какой-то неуверенный, ходульный. Более того, опекающий его кагэбэшник Молоков разыграл пасьянс безупречно: это он изначально настраивал Сергиевского закрутить роман с Флоренс, считая их отношения с Трампером слабым место психологии американца, он же во втором акте сыграет и на отцовских чувствах беглого шахматиста, и на дочерних — его венгерской возлюбленной. Получается, вопреки внешнему антисоветскому пафосу, «советская машина» оказалась более эффективной. 

Но в отличие от других жанров музыкального театра мюзикл — это не только партитура и драматургия. Это прежде всего шоу. И в этом смысле продукт получился почти безупречным. Грандиозная трехуровневая декорация (на самом верхнем этаже разместился оркестр) Николая Симонова впечатляет не только размерами и техническими наворотами, но многофункциональностью и мобильностью, позволяющими в мгновение ока преобразовывать сценическое пространство, добиваясь поистине кинематографического динамизма. Великолепный свет Александра Сиваева выразителен и точен, создает всякий раз нужную атмосферу — то остро драматическую, то проникновенно лирическую. Элегантные и стильные костюмы Марии Даниловой дополняют визуальное впечатление: все вместе делает картинку не только эффектной, но по-театральному действенной, полноправным участником перформанса. 

Режиссеру Евгению Писареву удается добиться сквозного развития, энергетического тонуса, его «Шахматы» спаяны и пригнаны и работают как хороший часовой механизм — все рассчитано до мелочей, нигде действо не проседает и не провисает, не рассыпается, то есть с формой большого мюзикла он вполне совладал. Великолепен кордебалет (хореограф Ирина Кашуба), без которого в любом мюзикле — никуда. Но при этом особой концепции у постановщика нет (хотя московская версия и отличается от первоначальной, тут даже не досчитались важного персонажа — цэрэушника Уолтера, а весьма удачный русский текст принадлежит Алексею Иващенко), спектакль получился достаточно прямолинейный и иллюстративный, хотя и яркий, а за некоторыми штампами Райса 35-летней давности Писарев следует просто буквально — будущий советский чемпион мира у него живет в панельной хрущовке с красным иранским ковром на стене, советские люди — сплошь безликая серая масса, западники, напротив, ярки и привлекательны, все в белом — настоящие «рыцари света». Правда, довести эту идею до логической завершенности у режиссера никак не выходит: на плазменных панелях во время шахматного поединка демонстрируется фото- и кинохроника с достижениями СССР и США, явственно говорящая, что обе страны развиваются параллельно и весьма энергично, успехов хватает и там, и там, и проблемы тоже есть везде. 

Сильной стороной является и уровень музыкального воплощения. Маэстро Евгений Загот, известный мюзикловый композитор, лепит музыкальную форму уверенно, оркестр играет у него ладно и выразительно, все ансамбли собраны на отлично. Подзвучка в проекте — скорее его сильная сторона, хотя порой звука слишком много, и оттого теряется четкость слова у вокалистов. Главная звезда каста — Анастасия Стоцкая (Флоренс): превосходная актриса с сильным голосом, драматической игрой и интонационной выразительностью нивелирующая недостатки тембра. Вторая дама — Анна Гученкова (Светлана) берет проникновенным звучанием, красотой лирических высказываний. Главный герой в исполнении Кирилла Гордеева пленяет мягким баритоном с беспредельными уверенными верхами. Ему противостоят истеричный характерный тенор Александра Казьмина (Трампер), нервический, но очень выразительный, и зычный бас-баритон Александра Матросова (Молоков).