На переднем крае – все
Главврач «Больница «РЖД-Медицина» Сергей Гарбуль о нелегких буднях неинфекционных больниц области.
Эпидемиологическая тема не сходит со страниц СМИ. В сознании россиян сейчас каждый врач – боец на переднем крае фронта со всеми рисками и опасностями передовой. Но не только инфекция грозит здоровью пациентов. Ведь и прочие, не менее страшные, болезни не отступили. И продолжили бы собирать свой «урожай», если бы не медпомощь.
О том, как живет неинфекционная медицина в условиях пандемии, мы беседуем с Сергеем ГАРБУЛЕМ, главным врачом ЧУЗ «Больница «РЖД-Медицина» им. К.Э. Циолковского г. Калуги. Во дворе железнодорожной больницы не стоят палатки МЧС, нет сестер с обклеенными пластырем переносицами. Тихо, спокойно, чисто. Медперсонал, без исключений, облачен в средства защиты. На входе — бахилы, термометр, маски, перчатки. Все по списку последних дней.
Как поясняет Сергей Станиславович, здесь не принимают инфицированных больных, но от этого работы не стало меньше. Врачи, как и их коллеги в «горячих точках», находятся на постоянном дежурстве, оказывая помощь больным, оказавшимся в тяжелой ситуации из-за обострившихся заболеваний. Экстренная хирургия по городу и области, урология, артериальная гипертония, хроническая сердечная недостаточность, отек легких — помощь требуется постоянно.
— Как вы оцениваете готовность к эпидемии коронавируса?
— Было принято очень грамотное решение на уровне министерства здравоохранения нашей области. Наверное, вы видели, что в апреле по интернету блуждал ролик, на котором скорые стояли по нескольку часов и не могли сдать пациентов в стационар? Дело вот в чем. Пропускная способность стационара регламентирована числом помещений и количеством сотрудников, которые работают на прием там внутри. Врачи не в силах сделать больше, чем они физически могут сделать. Представьте, что при этом скорые все едут и едут в одну больницу. Возникает та очередь, что мы видели в ролике. Поэтому выстроен регламент: при обнаружении пациента на дому или в поликлинике ему ставится диагноз. Врачом устанавливается факт, что человек нуждается в стационарном лечении, он созванивается с диспетчерской службой скорой, дежурным врачом. К последнему несколько раз в сутки поступает оперативная информация о наличии свободных мест в отделениях, работающих на ковид. И вновь диагностированных он распределяет строго по регламенту. Он выясняет, кто может принять пациента, и отправляет его туда.
Грубо говоря, сейчас есть возможность принимать в областной больнице — значит, скорые едут туда. В итоге не получается так, что все машины по своему наитию поехали в одно место. Динамика свободных мест отслеживается очень четко.
— Мы выходим на плато?
— Давайте выясним, как это определяется. Посмотрим на цифры прироста заболевших. Затем на растущее число выздоровевших. Если из первой цифры вычесть число излечившихся, то из оставшихся около 45% будут бессимптомными пациентами, хотя их инфицирование подтверждено лабораторно. Эти люди находятся под наблюдением наших докторов по всем поликлиникам города и области, в больницах они не лежат. Почему такая цифра? Потому что мы, по-видимому, близки к плато. Что будет дальше? Выхода два: или вверх или вниз. У меня есть твердая убежденность, что сейчас число заболевших пойдет вниз. Единственный вопрос, сколько оно продержится на плато.
— Сейчас люди выходят из режима самоизоляции, заработали организации и предприятия. Не спровоцирует ли это прирост инфицированных?
— Во-первых, я свято верю, что люди, которые нами руководят, знают, что они делают. Во-вторых, существует готовность коечного фонда. На первых этапах необходимо было сдержать первый поток пациентов. Когда мы вошли в ковид, у нас, кроме областной инфекционной больницы, не было ничего. Сейчас в регионе достаточно ресурсов. Открываются все новые и новые койки. Даже для тех людей, которые болеют в легкой форме, но не могут находиться в самоизоляции — к примеру, если человек живет в общежитии, — существует отделение, которое перепрофилировано на лечение легких форм коронавируса. В Товаркове есть такое отделение на 80 коек. То есть сейчас этот вопрос продуман очень хорошо. Мы дожидаемся двукратных — трехкратных мазков — в разных случаях по-разному — и можем отправлять пациента домой. Если он не нуждается в стационарном лечении, его специальными каретами скорой помощи тоже можно доставить домой. Чтобы у него третий мазок пришел не в условиях стационара, где он будет лежать, занимая место, которое жизненно необходимо другому пациенту. Он будет находиться дома, ждать, пока к нему не придут из поликлиники, не возьмут третий мазок, и подтвердят, что он не инфицирован. И он перейдет в этом регистре в разряд выздоровевших.
— Если человек здоровый, он заразился. У него какие шансы умереть?
— Если у него хороший иммунитет, шанс умереть у него довольно низкий. Умирают от того, что есть сопутствующие заболевания.
— Люди верят, что если «спиртоваться» изнутри, то это спасает от инфекции…
— Итальянский врач сказал: «Этиловым спиртом пропитывайте маски». Все обстоит гораздо проще: когда человек выпил, часть паров выходит — отсюда перегар. По идее, если спирт выделяется, то его пары должны все убить. Но это не так. Алкоголь, тем более хроническое злоупотребление им, ослабляет организм. Подавляет иммунитет. И риск заражения, разумеется, не уменьшается. Другое дело — маска. Это очень важная вещь. С коллегами из областей мы обменивается полученным опытом регулярно, каждый вечер.
Недавно рассказали такую историю: на вызов к потенциально зараженному больному, который жил в сельской местности, выехала бригада. Два опытных сельских фельдшера и пара молодых врачей, недавних выпускников вуза. Первые, опытные, уверенные в своей правоте специалисты, махнули рукой на средства защиты. Вторые приехали к пациенту, используя все средства защиты. Надо ли говорить, что диагноз впоследствии подтвердился и у пациента, и у сельских фельдшеров. Через семь дней. Маски хватает на два — три часа непрерывного ношения. Если вы почувствовали, что она намокает, надо поменять. Если есть скопление народа, надо ее надевать. И помнить, что на переднем крае — мы все.
Олег НИКИФОРОВ.
Фото Игоря РУЛЁВА.