Аббас Галлямов. Итоги уходящего года и перспективы года следующего
Безусловно, главным итогом года в российской политике является резкое ужесточение правящего режима. Он практически перестал притворяться демократией, а массовые репрессии из метафоры превратились в медицинский факт. Перемене поспособствовали два обстоятельства: приближающиеся думские выборы, на победу в которых при сохранении оппозицией прежней свободы действий Кремль рассчитывать уже не мог; и успех подавившего белорусский протест Лукашенко. Тот показал, что силовой вариант работает – по крайней мере в краткосрочной перспективе.
Если говорить языком исторических аналогий, ситуация в России сейчас похожа на ту, что сложилась в 1880-е годы, после разгрома «Народной воли», или в 1907-м – после подавления выступлений 1905-1906 годов. При этом очевидно, что возрождение протеста неизбежно – потому что ни одна из фундаментальных причин, способствовавших его появлению, не устранена.
Теоретически здесь возможны несколько вариантов. Во-первых, радикализация ядра сторонников Навального и их постепенная кристаллизация в новые – сначала небольшие – кружки с последующим их объединением в не связанную с ФБК общероссийскую организацию. Надо понимать, что в среде сторонников несистемной оппозиции немало людей, для которых политика является, что называется, «делом жизни» и репрессии их остановить не смогут. Во-вторых, будет происходить радикализация КПРФ, которая, не исключено, закончится расколом партии на две структуры: более и менее оппозиционные по отношению к режиму. Третье направление развития протеста связано с его спонтанными безлидерными формами – вроде того, что страна наблюдала в Хабаровске или Шиесе.
В реальности, скорее всего, будет иметь место какой-то синтез упомянутых вариантов.
Есть еще одно достойное обсуждения направление, на котором можно ожидать возрождения протестной активности. Это националисты – как русские, так и представляющие интересы этнических меньшинств. Сейчас об этом подзабылось, но именно первые были в числе зачинателей «Болотного протеста», а со вторых начиналась низовая политическая активность времён перестройки. Националисты – публика сама по себе авторитарная и запугать их гораздо сложнее, чем либералов. Большого числа сторонников они не соберут, зато будут демонстрировать, что политика в стране не кончилась, способствуя активизации других групп.
В борьбе с новыми формами протеста власти, безусловно, будут всё более активно использовать силовиков, и это приведёт к ещё большему укреплению политической субъектности последних. В результате они окончательно выйдут из-под контроля гражданских административных структур и ещё более активизируются на экономическом фронте. Прессинг в отношении бизнеса, а также силовое перераспределение финансовых потоков и собственности приобретут еще большие масштабы.
Неприкасаемых будет всё меньше. Недавние судебные мытарства одного из членов путинского политбюро Тимченко указывают на то, как это будет выглядеть. Происходящее окончательно добьёт в стране инвестиционный климат и похоронит перспективы экономического развития. Следствием станет дальнейшее обнищание населения и рост его недовольства. Так сила, призванная стабилизировать ситуацию, одновременно будет дестабилизировать её.
Утверждать, что режим совсем «отморозился», однако\ рано. Уголовные дела и отставки в системе ФСИН, ставшие следствием пыточного скандала, показали, что в некоторых ситуациях он ещё способен сохранять адекватность. Связано это, конечно, с качеством доказательной базы. Видео – особенно в таком огромном объеме – это не просто чьи-то слова. Здесь стандартное «вывсеврете» не сработает. Даже самый замшелый представитель глубинного народа, выбирая между тем, что видит, и утверждениями опровергающих картинку чиновников, предпочтёт поверить своим глазам.
К тому же надо понимать контекст. Обвинениям в организации государственных репрессий люди сейчас легко верят, они их сами боятся. И это уже не просто абстрактная политика, это нечто, касающееся лично каждого. Регулярно проводящий исследование страхов россиян иноганет Левада-центр недавно показал, что в уходящем году самый высокий прирост демонстрировали как раз страх пасть жертвой государственного произвола и боязнь репрессий. Первый вырос за год с 49 до 58 процентов, второй – с 39 до 52. Теперь уже нельзя говорить, что это «страшилки небольшой кучки либералов»; это – опасения большинства граждан страны.
Кстати упомянутую выше способность системы демонстрировать адекватность не стоит переоценивать. Поддавшись уговорам отвечающих за работу с общественным мнением «либералов» и уволив директора ФСИН Калашникова, Путин тут же почувствовал необходимость компенсировать столь нелояльный жест в отношении силовиков и присвоил генеральское звание начальнику главного управления ФСИН по Иркутской области – это один из тех, кого общественность обвинила в организации пыток. Шаг этот, очевидно идущий вразрез с общественными настроениями и тем не менее сделанный, позволяет предположить, что силовики в стране не просто укрепили свои позиции. Они превратились в силу, считаться с которой приходится даже Путину. Чтобы удовлетворить их, он вынужден совершать шаги, невыгодные ему с политической точки зрения.
Тут надо понять простую закономерность: чем менее популярен лидер, тем больше он зависит от силовиков, и эту зависимость нужно оплачивать. В какой-то момент сохранение лояльности представителей силовой корпорации оказывается главным смыслом деятельности нелегитимного правителя. Всё это, конечно, не нравится избирателю и ведёт к дальнейшему падению популярности вождя, ведущей, в свою очередь, к ещё большей его зависимости от силовиков. Воронка эта будет засасывать Путина всё глубже. На старости лет он окажется марионеткой в руках своих преторианцев, а Россия получит все шансы повторить судьбу Римской империи…
Главным героем первой половины уходящего года, безусловно, был Навальный. Шокировавшее общественность разоблачение его отравителей, картинное возвращение в страну вопреки воле явно не хотевших этого властей, арест и последующая – из застенков – демонстрация фильма о геленджикском дворце, а затем потрясшие страну протесты не оставили никаких сомнений относительно того, кто диктует повестку в РФ. Навальный окончательно закрепил за собой статус политика номер два – единственного, способного бросить Путину вызов.
К сожалению для российской оппозиции Навальный прилетел к нам слишком рано, и власти успели подавить вызванный его арестом протест до начала думской кампании. Тем не менее легкой прогулкой для Кремля эти выборы не стали. Неожиданно выпавшее из рук Навального знамя подхватили коммунисты. Поставив в головную часть списка включённого Кремлем в список врагов Грудинина, КПРФ продемонстрировала готовность играть в самостоятельную игру. Власти ответили массированной кампанией по дискредитации компартии, приведшей к резкому росту её рейтинга.
Есть основания предполагать, что в реальности голосов коммунисты получили не меньше единороссов. И тут важны даже не абсолютные показатели, а динамика. Компартия сейчас находится на явно восходящей линии, а партия власти, наоборот, на нисходящей. Это даёт все основания предположить, что на выборах в законодательные собрания ближайших лет коммунисты будут стабильно создавать региональным администрациям всё более серьезные проблемы. Да и на губернаторских выборах шансы на повторения хакасского «казуса Коновалова» возрастут.
Кремлю придётся снимать кандидатов КПРФ с выборов всё чаще, и это в свою очередь приведёт к укреплению оппозиционного статуса компартии. В условиях нарастающих протестных настроений – это именно то, что нужно коммунистам. Вообще не будет большим преувеличением назвать их главными бенефициарами происходящего.
Под занавес – снова о Навальном. По времени разгром протеста совпал с его арестом. Если в обозримой перспективе выступления оппозиции не возобновятся, то в общественном мнении образуется прочная причинно-следственная связь: «Без Навального протеста в стране нет». Результатом станет рост спроса на оппозиционера, ведь негативные эмоции никуда не денутся и будут требовать своего выхода.
Всё это приведёт к «манделизации» процесса отсидки Навального. Тот факт, что в текущей повестке его немного, не должен обманывать – такие вещи как превращение в миф требуют времени и нужного контекста, который власти, как видим, обеспечивают, не считаясь ни с какими затратами.
И последнее. В начале я назвал главным итогом года превращение российского режима в откровенно репрессивный. У этого обстоятельства есть и оборотная сторона: режим становится откровенно нелегитимным. Перестав скрывать, что он держится исключительно за счёт силы, по факту он одновременно признаёт, что от былой народной любви к нему не осталось и следа. Когда-то рейтинг Ельцина составлял 2 процента. Путин движется сейчас в том же самом направлении.
И это тоже очень важный итог уходящего года.