"Это художества". Независимый демограф Алексей Ракша – об особенностях национальной статистики
Во время пандемии коронавируса общественность стала более пристально следить за тем, как ведется статистика убыли населения. Сейчас демографические данные публикуют десятки интернет-сайтов и телеграм-каналов, а в небольших регионах каждая смерть "от коронавируса" становится поводом для новостной заметки.
В то же время у специалистов к подсчёту заболевших и умерших с самого начала эпидемии в России возникали вопросы, и соответствие статистики действительности не раз подвергалось критике как со стороны российских, так и со стороны зарубежных экспертов.
Независимый демограф Алексей Ракша одним из первых обратил внимание на избыточную смертность жителей России во время пандемии, прежде всего на Северном Кавказе и, в частности, в Чечне, где, как утверждают власти, вся ситуация с эпидемией полностью находится под контролем. Эксперт рассказал Кавказ.Реалии, почему реальные цифры отличаются от опубликованных, почему в Ингушетии проживает на десятки тысяч меньше людей, чем рисуется в статистике, и почему точность переписи в Москве – самая низкая.
– Алексей, вы не раз отмечали в своих интервью, что на Северном Кавказе живёт намного меньше людей, чем утверждается официально. Почему это так?
– Из всех республик Северного Кавказа численность населения меньше всего завышена в Северной Осетии и в Чечне, где она отличается от реальной не больше чем на 10 процентов. В Ингушетии, я считаю, реально живёт не более 330 тысяч человек. В Дагестане как минимум полмиллиона человек существует только в официальной статистике, максимум – до 800 тысяч. В Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии завышение никак не меньше 20 процентов.
Проблема особенно остра в старших возрастах. Хвалёное кавказское долголетие на самом деле сильно преувеличено. Численность населения в возрасте после 90 лет завышена в разы, особенно у мужчин. В основном это происходит из-за старческого кокетства, когда они при переписи завышают себе возраст, и отчасти из-за того, что о смертях в ЗАГС родственники сообщают спустя много месяцев – так поздно, что часть смертей в статистику вообще не попадает.
Проблема завышения численности стариков, особенно мужчин – не только Кавказа, а всей страны, в том числе и Москвы. Но Кавказ – это сборище самых "нечестных" регионов всей страны именно по демографии, из-за проблем с правдивостью численности населения. Демография – это наука на стыке статистики, социологии, математики, экономики, шире – гуманитарных и точных наук, здесь есть свои правила, уравнения, законы. И вот как раз на Кавказе, если считать по официальным данным, ряд этих законов не соблюдаются, не работают, что ярко свидетельствует о проблемах с исходными данными, прежде всего с численностью населения. Но специалисту это понятно, а неспециалисту, который стоит во главе региона, это непонятно, и он продолжает нагло искажать статистику и думает, что все в это поверят. И многие люди верят. Но я вижу ложь, и мне от этого смешно и грустно.
– Как можно исказить данные?
– Первое – это перепись, а второе – это учёт миграции. И, возможно, неполная отчётность по смертям.
– Для того, чтобы было больше средств?
– Больше средств, политический вес, аргументы в переговорах каких-то. И просто национальная гордость.
– Но если вы всё это видите, то это же должен видеть ещё кто-то?
– Я не знаю, кто и как следит за моими словами, но среди людей, которые принимают решения, мало тех, которые что-то понимают в демографии или следят за выступлениями демографов. Другие профессиональные демографы, конечно, тоже видят проблемы, Кавказ – это давно притча во языцех, больное место для них с точки зрения проблем с достоверностью данных. Работать с такими данными тяжело или невозможно.
– В других регионах ситуация "с цифрами" лучше?
– Вопрос в степени завышения. У нас гораздо больше регионов, где завышена численность населения, чем тех, где занижена. Сейчас, по итогам 2020 года, вопиющий случай – это Севастополь, конечно. Они нарисовали себе почти 60 тысяч миграционного прироста, якобы накопленного за годы после переписи в Крыму (украинский полуостров был аннексирован Россией в 2014 году. – Ред.). Но это явно не соответствует действительности, потому что тогда все демографические показатели у них резко меняются, снижается и смертность, и рождаемость, и тогда получается, что в Севастополе чуть ли не самая низкая рождаемость в стране, намного ниже, чем в Москве и Питере, а так быть не может, потому что по структурным характеристикам, соотношениям, пропорциям рождаемость в этих трёх городах федерального подчинения была весьма схожа. Вероятно, можно было бы добавить сколько-то людей, которые не были задокументированы прежде, но не 60 тысяч точно, а в разы меньше. Я не знаю, каким образом Севастополь этого административно добился, надавил на Росстат или что там случилось, но такие искажения – это очень печально.
– Такие искажения стали появляться только в последние годы или они были всегда?
– Если говорить не только про Севастополь, а шире про разные субъекты РФ, то они появились после распада Советского Союза, и, конечно, первым чемпионом по абсолютным числам нарисованного населения стала Москва в 2002 году, когда завысила более чем на миллион человек население, но в процентном отношении завышение в Ингушетии, Дагестане, Кабардино-Балкарии оказалось гораздо больше, чем даже в Москве.
– Для чего вообще тогда нужна статистика, если все прекрасно понимают, что реальность и статистика – это две разные вещи?
– Не все это прекрасно понимают, а только небольшая часть людей вроде меня. Многие догадываются, но большинству всё равно. Дьявол кроется в деталях, и важно, статистика какого министерства или ведомства имеется в виду. Из статистики численности населения всё равно можно что-то выжать, поправить её, изменить, но для этого требуется высокая компетентность и много времени. В переписях важна даже не столько информация о том, сколько населения проживает на определённой территории, ещё важнее и языковой состав, национальный состав, источники средств к существованию, кто с кем и как проживает. Для женщин, например, сколько родили детей за всю жизнь. Перепись даёт ответы на очень многие вопросы, на которые не даёт ответов ни одно другое исследование.
– А если сравнивать статистику в России и, к примеру, в Европе? За рубежом к статистике относятся более "трепетно"?
– В целом, конечно, там цифры более реальны, но есть страны, где численность населения заметно завышена. Это касается Албании, [частично признанной республики] Косово, Боснии и Герцеговины, Украины, Молдавии, а если говорить про азиатские постсоветские страны, то Азербайджана, Туркменистана, Узбекистана. Прибалтика в последние годы вроде с этим справилась, хотя по Эстонии есть вопросы. А вот в Грузии численность населения, как я считаю, немного занижена. Скорее всего, в большинстве демократических стран это делается ненамеренно. Как правило, недоучитывается миграция. Миграция вообще поддается учёту хуже всего из демографических событий. Если люди уехали и не снялись с учёта, то продолжает считаться, что они присутствуют на территории. Это проблема не только России, это проблема очень многих стран, особенно постсоветских. По данным зарубежных стран, количество приезжающих на постоянное место жительства из России в пять-семь раз выше, чем по данным миграционной службы МВД о том, сколько из России уезжает в эти страны. И это не только российская история, это история со всем СНГ. Мы видим, что, по российским данным, у нас с Белоруссией положительное сальдо миграции, а по белорусским – отрицательное. И так далее. Почти все страны СНГ неплохо учитывают прибывших, но очень плохо учитывают выбывших.
– На Северном Кавказе очень часто озвучивают, что уезжает именно русское население. Это правда?
– Почти все, кто хотел, уже давно уехали. В Ингушетии и в Чечне русских почти не осталось. А именно в Ингушетии самое большое завышение общей численности населения. И самый большой недоучёт выбывших. Ингушетия себе каждый год рисует миграционный прирост – две-три тысячи. Хотя я уверен, что в реальности наоборот люди уезжают, как из всех других трудоизбыточных республик Восточного Кавказа. И за десять лет накопилось уже 50, а может, и 100 тысяч фейкового миграционного прироста. И это не считая того, что на переписи-2010 у них уже была завышена численность населения, несмотря на то что она показала меньшее число проживающих, чем в 2002 году. И [экс-главе Ингушетии] Евкурову это не понравилось, он после переписи-2010 приезжал в Росстат и просил населения, но ему не дали. Это широко известная история. Тогда власти Ингушетии и решили недоучитывать выбывших сперва усилиями ФМС, а потом МВД.
Я очень боюсь, что административное давление на Росстат во время переписи 2021 года будет больше, чем в 2010-м, и в итоге есть риск получить ещё более завышенную численность постоянного населения как в целом по стране, так и особенно на Кавказе. Для этого есть основания: например, статус Росстата был понижен, он был подчинён Минэкономразвития и поражён в правах. Во всех странах местные власти заинтересованы в завышении численности населения, но независимость центрального статистического ведомства обычно помогает свести это к минимуму или предотвратить.
– Говорят, не только из Чечни и Ингушетии уезжают, но и из более многонациональных по своему составу республик, например, из Северной Осетии. Насколько это соответствует действительности?
– Русская часть населения в Северной Осетии непрерывно сокращается с 1959 года, но в последние годы сокращение замедлилось. В 1959 году в Осетии было 39,65% русских, в 1970 – 32,00%, в 1979 – 31,73%, в 1989 – 29,91%, в 2002 – 23,3% от указавших свою национальность, в 2010 – 20,82%. В соседней Кабардино-Балкарии доля русских и её динамика была очень схожей. В 1990-е были самые большие проблемы, и именно тогда люди и уезжали.
– Этим данным можно верить?
– Национальность записывают со слов, и я не думаю, что здесь есть большие искажения. Эти данные могут хорошо совпадать со владением языком, например.
– Если говорить про коронавирус, вы отмечали, что в Чечне самая большая избыточная смертность. Однако там утверждают, что эпидемия практически полностью побеждена. Как такое возможно?
– Чем больше людей умерло, значит, тем больше людей переболело. Чем больше людей переболело, тем выше уровень коллективного иммунитета и тем труднее вирусу распространяться дальше. Кавказ пострадал сильнее всех в России, на Восточном Кавказе смертность выросла сильнее всего. После весеннего всплеска в Ингушетии и Дагестане, а потом летом в Чечне, сейчас в регионе лучшая ситуация в России, потому что там очень много людей переболело – почти все, кому "было положено", поэтому инфекции просто негде развернуться, пока сохраняется хотя бы временный коллективный иммунитет. И в России в целом переболело очень много людей – гораздо больше, чем в Европе, хотя, конечно, меньшая доля населения, чем на Кавказе. Россия, видимо, находится на третьем-четвёртом месте в Европе по доле переболевших, и поэтому новые штаммы вируса распространяются медленнее. Несмотря на то что вакцинация у нас идёт совершенно провальными, черепашьими темпами, особенно на Кавказе.
– В то же время в Чечне были самые строгие ограничительные меры. Почему же тогда такая заболеваемость?
– Видимо, когда их сняли перед голосованием за обнуление, тогда вирус и грянул. Поэтому всплеск был не в апреле-мае, а продолжался в течение всего лета.
– Шло много споров о том, как правильно нужно считать статистику. Как же всё-таки это нужно делать, чтобы узнать реальные цифры?
– Если имеется в виду статистика по причинам смерти, то начинается всё с учреждений и работников Минздрава: с больниц, с патологоанатомов, с главврачей и лечащих врачей. Искажения статистики смертности по причинам смерти стали заметны с 2013 года, после выхода майских указов 2012 года, где непрофессионалами были поставлены конкретные нереалистичные числовые цели по снижению смертности по конкретным классам заболеваний, часть из которых была заведомо выполнима, даже если ничего не делать (по туберкулёзу и младенческой смертности), часть заведомо невыполнима (по онкологии), а главная часть (по заболеваниям сердца и сосудов), возможно, почти выполнима на пределе при огромном увеличении финансирования и т. д. И вот часть смертей коморбидных больных с несколькими патологиями стали записывать не на сердечно-сосудистые заболевания как причины смерти, а на диабет, болезни нервной системы, старость и неизвестные причины смерти. С годами это так исказило статистику, особенно динамику смертности по причинам смерти, что пользоваться ею стало почти невозможно, бесполезно. Фактически мы эту информацию потеряли уже к 2018 году, но в этом году вышел новый "майский указ", который признал цели успешными и выполненными, и поставил ещё более амбициозные планы по сокращению смертности от сердечно-сосудистых заболеваний. Это означает, что статистика будет искажаться ещё сильнее, хотя куда уж.
Но вернёмся к 2020 году и к ковиду. Итак, Минздрав набил руку на искажениях. На этом фоне если человек, имеющий хронические заболевания, заразился коронавирусом и умер, а если бы не заразился, умер бы на несколько месяцев или несколько десятилетий позже, то причиной смерти надо считать коронавирус, а не хроническое заболевание. А у нас пишут: отказало сердце, отказали почки. Конечно, это неправильно. Вроде бы наш Минздрав даже этим гордится, что они вскрывают всех, у кого подозрение на ковид, и что они вписывают как основную причину смерти патологию того органа, который первым отказал и непосредственно стал причиной смерти, и вроде бы даже с точки зрения чистоты клинического эксперимента – это правильно, но с точки зрения статистики и понимания ситуации, отслеживания пандемии – это неправильно, потому что мы не понимаем масштаб эпидемии, не знаем причину смертности. И статистика таким образом сильно искажается. А сделано это по приказу Минздрава ещё в марте 2020 года специально для того, чтобы приуменьшить смертность от коронавируса, для того, чтобы людей якобы не пугать, чтобы они не боялись выходить, чтобы они не мешали обнулению, празднику жизни, параду и бравурным отчётам. Ну и, конечно же, нельзя настолько нагло и явно рисовать, подравнивать, придерживать, искажать и перекидывать цифры между регионами, как у нас делает ежедневно Роспотребнадзор и сайт "Стопкоронавирус.рф", информацией которых я давно перестал пользоваться и никому не советую. Про эту статистику надо забыть, считайте, что её нет.
– Во многих регионах ежедневная заболеваемость каждый день одинаковая. Это могут быть реальные цифры?
– Это просто цифры, нарисованные какими-то чиновниками, которые свои часы проводят в каких-то согласованиях и созвонах. Это не статистика, это художества, которые рисуются как курица лапой. Забудьте. Не надо на них обращать вообще внимание. Посмотрите графики заболеваемости по разным странам. Каждый рабочий день должен быть разным. Есть графики работы лабораторий, врачей. На выходных статистика бывает гораздо меньше – в разы. Всё это прыгает. Есть трендовая тенденция, но на эту трендовую тенденцию "насажены" существенные колебания, иногда в несколько раз, но как минимум на десятки процентов. А у нас что? Если таких колебаний нет или они ничтожны, то значит, как минимум это сглаженная статистика, когда используется семидневная скользящая средняя: берутся нормальные данные за скользящую неделю, и каждый день высчитывается их среднее значение. Я сам так делаю для анализа по нормальным странам, а тут это нам преподносят как "сырую", исходную статистику. Это в лучшем случае! Но скорее всего, Роспотребнадзор и оперштабы берут эти данные, которые мало чему соответствуют, вообще из головы.
В общем, не стоит смотреть данные Роспотребнадзора или "Стопкоронавируса", если вы не специалист. Специалист, возможно, знает, как их обратно расшифровывать, с чем их сопоставлять, чему можно поверить, а чему никак верить нельзя. Но неспециалисту лучше этими данными вообще не пользоваться.
– А есть ли какие-то способы всё-таки быть в курсе реальной ситуации людям, которые "неспециалисты"?
– Если осилят, то пользоваться статистикой специфических коронавирусных запросов типа "пропало обоняние" в дашбордах "Яндекс.Datalens" и "Яндекс.Wordstat", и на текущий момент других способов для данных по России нет. А постфактум, через несколько месяцев – тоже сложно, по избыточной смертности. Можно посмотреть, сколько человек больше обычного умерло за какой-то месяц какого-то года, и умножить эту цифру на сто – это и будет примерное число заразившихся, потому что летальность этого вируса при среднероссийской возрастной структуре населения – около одного процента.
Но тут встаёт вопрос о том, что такое "обычная смертность". Для ответа на этот вопрос проще всего смотреть данные за предыдущий год, чуть точнее, но сложнее – тенденцию последних лет пяти, а ещё точнее и сложнее – использовать средний вариант прогноза Росстата, который сделала группа под моим руководством.
Возьмём для примера Москву. В среднем в месяц в Москве умирает около десяти тысяч человек. Если избыточная смертность, по последним данным, 25 процентов, значит это плюс 2,5 тысячи в месяц. Эту цифру мы делим на 30. Получается, примерно по 83 человека умирает в сутки из-за ковида. Умножаем эту цифру на сто. Получается, в сутки 8300 заболевших. Но предположим, что сейчас протоколы лечения улучшились и летальность – не один процент, а 0,8% или 0,9%, к примеру. Тогда заражается не 8300, а девять или десять тысяч. Но это близкие значения. Вот эта летальность – IFR, Infection Fatality Rate, которая при среднероссийской возрастной структуре населения равна примерно 1%, позволяет рассчитывать, сколько людей заразилось, в том числе бессимптомно. Это не означает, что у них даже брали тесты. Но на Кавказе население моложе, в Чечне и Ингушетии доля в возрасте 65 и более лет меньше в два-три раза, значит, по идее, и летальность IFR для всего населения в целом должна быть не 1%, а 0,4%. Но тогда это означает, например, что в Чечне переболело больше 100% населения. Неувязочка. Получается, что на Кавказе почему-то повозрастная летальность намного выше общемировой и среднероссийской, как в таких странах Латинской Америки, как Перу, Боливия, Эквадор и Мексика, на обломках великих индейских цивилизаций, которые пострадали сильнее всех в мире. Это означает или почти полное отсутствие медицинской помощи на этих территориях (но почему тогда в других ещё менее развитых странах умерло намного меньше?), или какие-то генетические особенности. Это и есть самый интересный вопрос о смертности из-за ковида в Дагестане, Ингушетии, Чечне, особенно в Чечне.
– Если мы не верим статистике ковида, не верим статистике численности населения, то как мы можем доверять цифрам смертности?
– Статистику смертности без разбивки по причинам, как я думаю, сложнее исказить. Это сложнее административно сделать, потому что за это отвечают сразу несколько ведомств. Сначала информация о смерти находится в ведении Минздрава (где и происходят манипуляции с постановкой посмертных диагнозов и определением главной причины смерти), потом родственники или законные представители умершего со справкой из Минздрава по форме №106/у-08 "Медицинское свидетельство о смерти" идут за гражданским свидетельством о смерти в ЗАГС, а ЗАГСы с недавних пор ещё сильнее подчинены Минюсту. Там должны загрузить эту информацию в новую единую информационную систему ЕГР ЗАГС, оператором которой является ФНС. Данные из этой системы потом выгружают другие ведомства, в том числе и Росстат.
В принципе, никто не мешает всё испортить окончательно и совершенно исказить, но пока что этого не происходило. Пока мы видим только, что многие главные управления ЗАГС субъектов РФ перестают публиковать свою ежемесячную статистику, как только ожидается плохой месяц по смертности или наступает новое полугодие или год. Но после внедрения ЕГР ЗАГС Росстат теперь может ежедневно выгружать подробные данные из этой системы, но они засекречены. А на публику информация выдаётся как раньше, по старинке, раз в месяц, и с апреля-2020 без разбивки по причинам смерти. И в итоге то приходится вылавливать в поисковиках новости по теме, то [вице-премьер] Голикова что-то скажет на совещании, то мне знакомые из каких-то министерств пришлют со словами "Не спрашивай, где мы это взяли". То есть оперативная информация теперь есть, но она только для высших чиновников, и она секретная.
– Тенденция к засекречиванию статистических данных возникла только во время ковида?
– По большей части да. После распада СССР было всего две переписи, 2002 и 2010 года, и их качество, конечно, намного ниже, чем советских. Особенно в таких крупных городах, как Москва, потому что зарплата переписчиков во всех регионах была одинаковой. Если, допустим, для Республики Тыва зарплата была ощутимой и люди пытались устроиться туда на работу и работали старательно, то для Москвы зарплата переписчика в пять тысяч рублей была ни о чём, и на перепись просто сгоняли студентов под угрозой отчисления, которые в отместку рисовали население из головы "на отвали", и это прекрасно видно по небывалой возрастной аккумуляции (всплесков численности якобы переписанных с числом лет возраста и годом рождения, заканчивающимися на "0" и на "5") для города с таким грамотным населением.
В результате качество переписи в Москве было самым низким, таким же, как на Кавказе. И это рискует повториться, потому что моё предложение сделать зарплату переписчиков дифференцированной в зависимости от региона не приняли Минтруд и Минюст. Но надеюсь, что с введением новых цифровых технологий это будет как-то скомпенсировано проверками. Росстат, насколько я знаю, получил право править результаты переписи, как было, к примеру, в 1989 году. Если раньше они были аксиомой, то теперь можно будет исправлять какие-то заметные ошибки типа возрастной аккумуляции.
Есть другая проблема, уже упомянутая мною выше: родственники умершего не торопятся идти в ЗАГСы, что характерно для Восточного Кавказа, особенно для Дагестана. Например, по выгрузке из ЕГР ЗАГС на дату 16 мая я обнаружил, что в Дагестане число умерших в январе-2020 меньше января-2019 более чем на 10%, а за февраль – примерно на 20%, за март – более 50%, и т. д. И это ещё в доковидные времена. А по оперативным данным Росстата снижение числа умерших в Дагестане в 2020 году за февраль и особенно март – меньше. И такого снижения не было ни в одном регионе. На втором месте Ингушетия, а следом по степени занижения шли другие мусульманские республики Восточного Кавказа.
Это означает, что информация о какой-то части смертей попадает в ЗАГСы спустя несколько месяцев после даты смерти. Но с внедрением майских указов и отчётности губернаторов о смертности от Росстата требуют пораньше подсчитать результаты закончившегося года. При этом в Росстате есть принцип: единожды опубликовав данные, далее их не менять, иначе нельзя, запрещено, а то верховные чиновники и региональные власти начинают возмущаться и слать запросы с требованием ответов, а этого в Росстате очень боятся. Поэтому окончательные данные почти не отличаются от предварительных, чтобы было поменьше глупых вопросов сверху. Поэтому если информация о смерти не попала в ЗАГС до марта-апреля следующего года, то, скорее всего, в демографическую статистику она вообще не попадёт, и число смертей будет немного занижено, а продолжительность жизни немного завышена, помимо завышения из-за проблем с численностью населения. Вот вам и хвалёное "кавказское долголетие". Хотя справедливости ради надо сказать, что на Кавказе действительно живут дольше среднего по стране, прежде всего потому, что пьют меньше. Но не дольше, чем в Москве.
***
30 декабря 2020 года заместитель председателя правительства РФ Татьяна Голикова заявила, что умерших от коронавируса по меньшей мере на треть больше, чем сообщает Оперативный штаб.
8 февраля 2021 года она же отметила, что в 2020 году смертность в России выросла на 17,9% в сравнении с 2019 годом, отметив, что эти данные Росстата носят предварительный характер.
2 апреля 2021 года Росстат сообщил, что в России за 2020 год и два месяца 2021 года умерли 223 905 россиян с COVID-19, при этом основной причиной смерти коронавирус стал в 122 180 случаях.