Как Лианозово попало в культовый роман Булгакова?
В разгар работы над «Мастером и Маргаритой» писатель любил ездить на подмосковную дачу
Летом 1937 года Михаил Афанасьевич Булгаков несколько раз приезжал на дачу в Лианозово, что нашло отражение в романе «Мастер и Маргарита». Об этом рассказывают дневники Елены Сергеевны Булгаковой, жены писателя, и краевед с Новгородской улицы Владимир Струцкий.
«Подохнут они, боюсь, без меня»
Михаил Булгаков/ wikimedia.org
Фразу «У меня, милый человек, бойцовые гуси в Лианозове!» из «Мастера и Маргариты» помните? Её слышит во сне Никанор Иванович Босой, председатель жилищного товарищества дома с «нехорошей квартирой», оказавшись в клинике доктора Стравинского и заснув после успокоительного укола. Почему сосед Никанора Ивановича оказался именно из Лианозова? И причём здесь гуси?
Булгаков начал работать над романом в 1928 году, и никакого любителя гусей в планах ещё не было. «Рыжий до огненности здоровяк-бородач», который горюет по покинутой водоплавающей птице, появляется только в редакции 1935-1936 годов: «Подохнут они, боюсь, без меня. Птица боевая, нежная, требует ухода». Однако название подмосковного в ту пору посёлка Лианозово включено лишь в последнюю авторскую редакцию. Писатель работал над ней до конца жизни, он умер в марте 1940 года.
Дачи рядом со спецгородком
Летом 1937 года в разгар работы над романом Булгаков несколько раз бывал в Лианозове.
— Сугубо дачной местностью в 30-х годах Лианозово уже не было, — рассказывает краевед Владимир Струцкий. — Как и другие пригороды Москвы, оно превращалось в рабочее предместье. Барские дачи в стиле модерн в районе нынешних Череповецкой, Новгородской, Угличской улиц ещё стояли, но в них были пионерлагеря и детсады. Купаться ходили на Алтуфьевский пруд, дно там было хорошее — песочек. Но ближе к платформе Лианозово начали появляться кирпичные заводы фабрично-трудовой колонии, вагоноремонтный завод. Рядом строился спецгородок — бараки для рабочих, чуть дальше — щитовые домики для семейных.
Дело маршала Тухачевского
12 июня Елена Сергеевна записала в дневнике: «Сообщение в «Правде» о том, что Тухачевский и все остальные приговорены к расстрелу. М.А. (Михаил Афанасьевич Булгаков. — Ред.) днём предложил взять машину и поехать к Сергею на дачу. (Сын Елены Сергеевны в тот момент находился на даче в Лианозове. — Ред). Заехали за продуктами к Елисееву и покатили. Дача, как все подмосковные, убога и в смысле природы, и в смысле устройства. Пробыли там недолго, выпили кофе, М.А. выкупался, и поехали домой к обеду».
Летом 1937 года Булгаков приезжал в Лианозово как минимум пять раз: 10 июля, потом 14, 15, 17, 19 августа. Кстати, упоминание о расстрельных приговорах не случайно. В 1926 году, до знакомства с Булгаковым, у Елены Сергеевны был роман с Михаилом Тухачевским, тогда начальником штаба РККА. По одной из версий, о которой не раз упоминала булгаковед Мариэтта Чудакова, Серёжа мог быть его сыном. Предложение Булгакова поехать к Сергею на дачу в таком случае имело не праздный интерес.
Шпионаж в пользу Латвии
«Сон Никанора Ивановича» построен на эпизоде, который произошёл с ближайшим другом Булгакова филологом Николаем Николаевичем Ляминым. В 1931 году, когда развернулась кампания по изъятию у граждан валюты и ценностей, его арестовали и продержали в заключении две недели. В 1936 году Лямин был задержан по доносу ещё раз, осуждён на три года лагерей и отправлен в Воркуту.
В базе данных «Жертвы политического террора» общества «Мемориал» более 60 лианозовцев, например Веселов Владимир Григорьевич, шофёр Госбанка со Смоленской улицы (ныне Абрамцевская), или Гирин Яков Никифорович, слушатель профтехкурсов при вагоноремонтном заводе на Новгородской. Среди обвинений: шпионаж в пользу Латвии, Японии и Польши, гнусная клевета на руководителей, вредительские действия на заводе им. Бадаева.
Алтуфьевский пруд доходил до «Жилищника»
— В 30-е годы Алтуфьевский пруд был по площади гораздо больше, чем сейчас, — говорит Владимир Струцкий. — Более того, в сторону Череповецкой улицы — раньше она называлась Ленинградской — тянулся длинный и довольно широкий залив, он почти доходил до того места, где сейчас ГБУ «Жилищник», это Новгородская, 32. Огородить загончик для водоплавающей птицы мог каждый. Утки на пруду плавали всегда, гусей держали реже, но и они диковинкой не были.
Залив засыпали землёй в 70-х годах, когда начались снос деревянных домов и строительство многоэтажек.