ИНТЕРВЬЮ: Свидетель Иеговы* экономист ИРИНА БУГЛАК (Партизанск Приморского края) о своём деле: «Могут отнять всё, кроме Бога»
Третье интервью из цикла Елены Волковой “Свидетельницы Иеговы* в суде” (первое опубликовано ЗДЕСЬ; второе — ЗДЕСЬ https://credo.press/240189/ ) Яркая умная женщина, с природным чувством собственного достоинства, Ирина сразу располагает к себе. Она открыта и доброжелательна, из неё получился бы хороший педагог или психолог. Жаль, что читатели не услышат её: Ирина очень хорошая рассказчица. Начинаю мечтать о цикле видеоинтервью. Ирина Буглак напомнила мне одну знакомую журналистку из Брюсселя, а ещё больше — коллегу из немецкого университета. Откуда у неё этот европейский тип личности и стиль общения? Результат хорошего образования? У Ирины два красных диплома. Приморский менталитет? Дальний Восток ценит свободу больше, чем материковая Россия. Цивилизованная религиозность? Свидетели Иеговы открыты всем культурам. Об этом прямо не спросишь, не смутив. Да и прямого ответа, наверное, нет. Поговорим о её деле. Свидетелей знают все
Елена: Ирина, спасибо большое, что согласились на интервью. Я понимаю, что Вам непросто рассказывать о гонениях во время судебного разбирательства. Начнём с самого начала. Как вы восприняли в 2017 году запрет всех 396 юридических лиц Свидетелей Иеговы* по всей стране? Ожидали арестов? Готовились уйти в подполье?
Ирина: Мы все тогда следили за процессом. Конечно, мы расстроились, что филиал забрали, что Залы Царства отняли, что конгрессы не будут проводиться, литературы не будет, но мы были уверены, что запрет коснётся только юридических лиц, что простых верующих они не тронут, что Библия она везде Библия. Мы были почему-то уверены в этом и спокойны. Не ожидали столько жестоких последствий.
Е: Вы помните, кого первым из Свидетелей Иеговы* посадили в России после запрета 2017 года?
И: Конечно помню: первым в том же 2017-м стал Деннис Кристенсенi, но его взяли в Зале Царства, а мы просто собирались по домам, поэтому вновь решили, что нас это не коснётся. Е: Вас арестовали в Партизанске 19 апреля 2019 года. Как это было?
И: Мы в тот день собрались на Вечерю воспоминания смерти Иисуса Христаii. Опер, проводивший обыск, сразу сказал, что им «нужен организатор». Он сначала хотел хозяйку квартиры взять (просто потому, что она людей пригласила), но так как хозяйке было восемьдесят с лишним лет, и она ходила с трудом, решили её не трогать. И выбор пал на меня, хотя у нас не было организатора как такового.
Е: И сразу отправили в СИЗО?
И: Сначала в ИВС (изолятор временного содержания). Я думала, что утром отпустят: высплюсь и пойду домой. Да не тут-то было. Утром повели в суд, где продлили меру пресечения. А потом отправили в СИЗО Уссурийска, 200 км от Партизанска. Там меня продержали полгода. В нашем городе нет СИЗО. Через полгода выпустили на три с половиной месяца под домашний арест, а потом — под подписку о невыезде. Судебный процесс длился до февраля 2021-го, когда зашёл в тупик, и судья вернула дело в прокуратуру. Прокуратура недовольна, конечно, и сейчас меня судят по второму кругу.
Е: Будут мстить?
И: Думаю, что да. «Человеческий фактор».
Е: Невероятная история и очень тяжёлое испытание. Расскажите о СИЗО, если можно: тесно ли в камерах, какие условия, и главное — какие люди?
И: В камерах мы сидели по двое, трое, максимум — четверо. Условия плохие: камеры такие сырые, что за ночь в них поганки вырастают. Вырвешь, а наутро новые появляются.
Е: Какое было к вам отношение? Люди понимали, за что вас арестовали? Как вы отвечали на вопрос «За что сидишь?»
И: Всем, конечно, интересно за что. Этот вопрос сразу звучит. Когда узнавали, за что сижу, некоторые спрашивали: «Это Сторожевая башня?» Все, конечно, были удивлены, возмущены, от дежурных до заключённых, потому что Свидетелей знают все. Я не встретила там человека, который бы не знал Свидетелей: у кого сосед Свидетель, у кого родственники, одноклассники или коллеги. К некоторым просто приходили домой. И все удивляются: вы же такие хорошие добрые люди. За что же вас? Вот так, отвечаю, недоразумение, недопонимание. Е: А вы сталкивались там с негативными стереотипами о Свидетелях, с враждебностью?
И: Нет. Сами дежурные, не начальники, а простые люди, тоже с сочувствием ко мне относились, спрашивали: «Что ты здесь делаешь среди убийц и наркоманов?» Наркоманов в СИЗО очень много. Видела девочек, которые переживали ломки спустя даже два месяца после ареста. Только там я поняла, насколько это тяжёлая зависимость. Наркоманы бы и рады выскочить из петли, да сложно. С одним парнем на этапе зашёл разговор о том, что во всем плохом надо искать хорошее. Он мне сказал, что понял, почему и зачем в тюрьму попал: он там освободился от наркотической зависимости, и сможет начать новую жизнь. Попала на другую планету
Е: СИЗО — это большой шок. Вы столкнулись с людьми другого круга. Как смогли принять эту среду, найти с ней общий язык? Трудно ли было? Остались ли отношения с сокамерницами?
И: Я бы даже сказала, что попала на другую планету — настолько большая разница между внешним миром и тюрьмой. Конечно, люди и там есть. Раскаявшихся сразу видно: они действительно сожалеют о том, что сделали. А когда вместо раскаяния человек ищет причину в других («Это они виноваты, что я таким стал!»), то с ним труднее общаться.
В целом, люди там открыты друг другу, легко вступают в разговор. У нас не было ни телефонов, ни телевизора, только радио иногда работало. Сидим 24 часа вместе в камере, на прогулку выводят на час, но тоже всех вместе. Бесед хороших много было. До сих пор переписываемся с девочкой Таней, которую отправили на восемь лет в колонию за наркотики, четыре она уже отсидела. Сама, говорит, виновата, что связалась с парнем, который торговал. Пишет, что трёх лет достаточно, чтобы осознать свои ошибки, а потом растёт негативное отношение к лагерю и людям. Мы поддерживаем её как можем: пишем, ободряем. Но сердце твоё они не заберут
Е: Молодцы! У вас мама, сын…?
И: Мама, муж, сын и дочь. По родственникам я очень скучала, много ревела. Но утешало то, что ты с Богом. Я сейчас даже лучше понимаю, что Бог для нас — это член семьи, Он наш Отец. В ИВС, СИЗО они могут забрать все — Библию, вещи, — но сердце твоё они не заберут, отношения с Богом они не заберут. Где бы ты ни был, Бог всегда с тобой. Это, конечно, утешало, давало твёрдость и силу, чтобы не сломаться. Есть же пророчество Христа, что будете гонимы за слово Моё. Вот оно и воплотилось.
Е: Сокамерницы чувствовали вашу силу, внутреннюю опору? Пытались на вас опереться? Получить совет?
И: Прежде, чем распределить по камерам, заключённых отправляют к психологу на тестирование.
Е: В СИЗО есть психолог? И что он делает?
И: В основном он выявляет склонность к суициду. Если у двоих есть такая склонность, их в одну камеру не посадят. Со мной тест сдавала девочка, наркоманка, которая все галочки в вопроснике нашлёпала не глядя, и отключилась, совершенно безразличная к этому миру. Мне, говорит, все равно, что будет через полчаса, завтра… Психолог, видимо, поняла, что мы с этой девочкой будем «дополнять друг друга», что ей будет полезно со мной пообщаться, что я смогу дух её поддержать, и направила нас в одну камеру.
Мне сёстры много писем присылали, открыток, песен, разных историй укрепляющих, библейских в том числе. Мы вместе читали их и вместе отвечали на письма. У неё тоже появился какой-то смысл в жизни и радость проснулась. Сорок писем в день
Е: А сколько писем вам пришло в СИЗО?
И: Точное количество не помню, но каждый день приходило примерно сорок писем.
Е: Ого! Со всего мира?
И: Да.
Е: На иностранных языках ведь не пропускают письма.
И: Поэтому много рисунков присылали из разных стран. Писали на ломаном русском, с гугл-переводчиком, со смешными ошибками. «Мы знаем, что ты замужем и что твоя жена тебя любит». Долго смеялись над этим.
Е: Шутки гугл-переводчика.
И: Особенно смеялся потом мой муж Женя.
Е: Сорок в день — это около 7 тысяч писем за полгода?
И: Меньше 7 тысяч, потому что первые два месяца мне не передавали корреспонденцию. Я точное число не знаю, не считала. Я составила несколько альбомов из наиболее интересных из них. Зачеркнул «Иегова», а сверху написал «Христос»
И: Имя Бога «Иегова» цензоры пропускали в письмах ко мне. А у Тани, которой пишем в колонию, есть сокамерница Лена, которой мы тоже стали писать. В первом же письме от Лены нашим девочкам, цензор колонии зачеркнул имя «Иегова», а сверху написал «Христос».
Е: Да вы что! Потрясающие цензоры. У нас в стране появилось тюремная теология, или лагерное богословие. Умора.
И: Зато видно, что читают наши письма, просвещаются, задумываются об имени Божьем. Мы, конечно, в шоке были. Смешно еще потому, что цензура не должна исправлять, цензоры просто зачёркивают, а этот исправил. Е: Мог бы написать «Аллах» или «Будда», но он, по невежеству своему, уверен, что возвращает людей к имени, одобренному государством. И: Так было только один раз. Последующие письма приходили с именем «Иегова». Е: Этот случай напомнил мне, как Лев Толстой расспрашивал своих крестьян о Святой Троице, а те отвечали, что это Христос, Божья Матерь и Никола Угодник.
И: При обыске в квартире забирали всю религиозную литературу и всё, где упоминается имя Бога «Иегова». В СИЗО я взяла синодальный перевод Библии в библиотеке. Когда дежурная заходит в камеру и видит Библию на столе, то кричит: «Уберите Библию со стола!» А я ей отвечаю, что она из тюремной библиотеки. «У тебя статья такая!» Они не понимают вообще, что Библия может быть разрешена, что имя Бога может быть разрешено. Не знают ничего. Е: Следователь тоже не разбирался в религиозных особенностях дела?
И: Следователь пообещал мне свидание с близкими, если я перестану ссылаться на статью 51 Конституции и дам хоть какие-нибудь показания. Я открыла Библию и выписала отрывок из нее про Тайную Вечерю в качестве показаний. Раз меня взяли на Вечере — напишу им про Вечерю. Следователь прочитал и говорит адвокату: «Может, не надо? Она же себе приговор подписывает. Даёт показания против себя». Мы с адвокатом: «Это же библейская цитата!»
Е: Вас гонят, как в советское время, когда всё религиозное было запрещено.
И: Мне больше напоминает Средневековье, когда мирянам чтение Библии было запрещено.
Мне предлагали пройти детектор лжи. Раз вы не даёте показаний, значит вам есть что скрывать. Докажите вашу честность на детекторе. Я спрашиваю начальницу в СИЗО: «Что такое экстремизм по-вашему? Что вы хотите обнаружить?» Она не может дать ответа. Как я буду проходить полиграф, если вы не знаете, что вы хотите проверить? Пытать будете? На костре сожжёте? Солидарность
Е: Как ваша семья отреагировала на арест и суд?
И: Они очень сильно переживали. Эта несправедливость нас сблизила. Если до ареста муж нейтрально относился к моей религиозной жизни, то сейчас он меня защищает. Недавно он очень хорошо выступал на суде, используя юридические аргументы, ссылался на решение пленума Верховного суда от 28 октября 2021 годаiii. Гособвинитель спрашивает: «Это со слов жены вы всё знаете?» Муж отвечает: «Мне не надо беседовать с ней на эти темы — я всё это нашёл в интернете». Юридическую сторону дела мой муж лучше знает, чем я. Я слушала его с большой радостью. В статье 282.2 (1) УК РФ, которую мне предъявляют, речь идёт о разжигании национальной, религиозной и прочей ненависти, так муж стал рассказывать в суде, как я бабушкам-инвалидам помогала и как эти православные бабушки приходили к следователю и защищали меня. Но следователь не включил их заявление в дело. Я слушала и ревела.
Е: А мама ваша?
И: Мама каждый день ходила к следователю и говорила: «Разберитесь, прекратите дело, моя дочь не преступница». А ей отвечали, что все мамы так говорят, все защищают своих детей. У мамы до истерики дело доходило. Она много писала в разные инстанции. Но понятно, что бесполезно писать.
Е: Мама не просто плакала, но ходила и писала. Муж пришёл в суд. Молодцы. Деятельная поддержка: не растерялись, а пошли в бой за вас. И: Они оба говорят, что не может человек, живущий по Библии, любящий Бога и ближнего своего, быть экстремистом. Это же полная противоположность!
Е: А коллеги?
И: Недавно женщине с работы задали в суде вопрос, выступала ли я против конституционного строя и безопасности государства. Она засмеялась: «Это серьёзно? Тебя за это судят? Ты же никогда не касалась ни политики, ни Конституции». А муж сказал: «Как она может выступать против конституционного строя, когда 28-я статья Конституции её защищает?»
Е: Муж — свидетель защиты?
И: Нет, свидетель обвинения. У меня всех родственников записали в свидетели обвинения, потому что они подтвердили, что я Свидетель Иеговы*. Так я этого и не скрываю. И они меня защищают.
Е: Парадокс: ваши близкие защищают вас со стороны обвинения. Дети как?
И: Дети стойко переносят. Сын, тогда ему было 20, приходил в суд меня поддержать. Как только вошёл в зал и увидел меня на экране, на весь зал сказал: «Мама, я люблю тебя! Ждём тебя!» Всё со слезами.
В семье поддерживают друг друга, и их поддерживают друзья, родители друзей, посторонние люди.
Е: На улице подходят?
И: На улице, домой приходят. Не переживайте, говорят, разберутся, всё будет хорошо.
Е: Свидетели Иеговы* поддерживают или посторонние люди?
И: И те, и другие. Мама с дочкой прошлись по домам и собрали подписи в мою защиту. Это есть в материалах дела.
Е: А были настоящие свидетели обвинения?
И: Были, но тоже ничего плохого обо мне не говорили. Был интересный момент в суде, когда речь зашла о пожертвованиях. Я спросила свидетельницу обвинения, помогали ли ей Свидетели. Я знала, что наши соверующие восстанавливали ей сломанную веранду и забор. Она честно ответила, что помогали, что люди хорошие. Может быть, вашему и мешают, а нашему — нет!
Е: На вашей работе какая была реакция?
И: Я работаю в коррекционной школе-интернате. Детей очень жалко. С некоторыми мы после окончания школы поддерживаем отношения. Сначала была там бухгалтером, потом библиотекарем и ночным помощником воспитателя. Должность библиотекаря просто сократили, чтобы избавиться от меня как Свидетеля Иеговы*.
На работе проблемы начались задолго до уголовного дела. Я приносила брошюры Свидетелей Иеговы*, и директор школы из этого раздула слона и вынесла мне выговор. Я подала в суд, чтобы выговор отменили, потому что я не сделала ничего противозаконного. Я не детям принесла литературу, а взрослому человеку. Выиграла суд, выговор мне отменили. Директор в суде сказала: «Они мешают нашему обществу». А судья ей в ответе: «Может быть, вашему и мешают, а нашему — нет!»
Е: Замечательный судья. А из вас получилась бы хорошая учительница.
И: Спасибо! Эта фраза прозвучала в новом суде, когда зачитывали куски из моей папки с афоризмами. Меня этим очень порадовали. Когда посадили в СИЗО, с работы меня уволили. Я из СИЗО послала исковое заявление в суд — и меня восстановили на работе.
Е: Хорошая новость. Пусть и в вашем уголовном деле тоже восторжествует справедливость. Свободы вам и свободы, побольше.
У вас деятельная светлая энергия. Я очень рада была с вами поговорить. Спасибо.
И: А я очень рада, что есть такие люди, как вы. Спасибо вам.
* В апреле 2017 года Верховный суд РФ признал экстремистскими и ликвидировал все 396 религиозных организаций Свидетелей Иеговы в России, после чего в массовом порядке началось возбуждение уголовных дел против верующих этой конфессии. i Деннис Кристенсен, 48-летний гражданин Дании, был арестован в городе Орле 25 мая 2017 года и приговорён к шести годам заключения по ст. 282.2 (1) УК РФ. 23 июня 2020 года Льговский районный суд Курской области постановил смягчить наказание Деннису Кристенсену, который к тому времени уже отбыл три года из шести. Его должны были освободить, однако прокурор в апелляционной жалобе потребовал отменить постановление суда. Денниса Кристенсена оставили в заключении до следующего судебного заседания. ii Свидетели Иеговы отмечают Вечерю воспоминания смерти Иисуса Христа после захода солнца один раз в год в день, который, согласно их расчётам, является 14-м днём еврейского месяца нисан. iii В постановлении Пленума Верховного суда № 32 от 28 октября утверждается, что нельзя судить верующих только за участие в богослужениях, что следствие должно найти в действиях человека реальные признаки экстремизма.