Лаврентий Берия стал инициатором самой масштабной амнистии в истории России. 27 марта 1953 года был подписан указ «Об амнистии», благодаря которому на свободу вышли более миллиона заключенных. В результате СССР на долгие месяцы погрузился в криминальный хаос.
Лаврентий Берия, убеждал правительство, что из 2,5 миллионов заключенных ГУЛАГа лишь 220 тысяч человек являются особо опасными государственными преступниками. Остальных было бы целесообразно отпустить на волю, увеличив тем самым количество рабочих рук. Согласно Указу, из мест заключения надлежало освободить 1,203 млн человек, однако к августу 1953 года вышли чуть менее 1,032 млн, среди которых преобладали осужденные за должностные хозяйственные и некоторые воинские преступления, а также несовершеннолетние, престарелые и больные заключенные. Впрочем, даже такого количества преступников хватило, чтобы криминогенная обстановка в стране резко ухудшилась. Уже 2 июля 1953 года опомнившиеся власти постановили: если освобожденные по амнистии продолжают вести паразитический образ жизни и не занимаются общественно-полезным трудом, то амнистия для них отменяется, и они обязаны продолжить отбывание назначенного им наказания.
Уголовная преступность в 1953 году по сравнению с предыдущим выросла более чем в 2 раза: с 153 199 до 347 134 правонарушений. К примеру, если в 1952 году в Ленинграде были зафиксированы 5945 преступлений, то в 1953 году их число выросло уже до 8065. В Москве количество криминогенных случаев увеличилось на 75%.
Всплеск преступности во многом был спровоцирован большим притоком амнистированных в плотно заселенные регионы. Так, в полуторамиллионную Пензу разом нагрянуло более 1000 бывших зэков, многие из которых вернулись к своему традиционному ремеслу: грабежам, разбоям и убийствам. Особенно гражданам досаждали хулиганы, на совести которых была половина всех преступлений амнистированных.
Примечательно, что при таком количестве подлежащих амнистии заключенных многие, осужденные по клевете, ошибке или идеологическим соображениям, продолжали отбывать наказание. Вячеслав Харитонов свой срок коротал в ВЯТЛАГе. Бывшего милиционера осудили в 1951 году на десять лет по ложному доносу. Вор, которого допрашивал Харитонов, решил поквитаться с ним и обвинил милиционера в антисоветской пропаганде. Харитонова объявили врагом народа и по статье 58 – «особо опасные преступники» – отправили в лагерь. Выйти на свободу надежды не было: амнистия на политзаключенных не распространялась. Однако дело бывшего милиционера было пересмотрено. Выяснилось, что приговор подписывал замминистра госбезопасности, которого признали изменником родины. В конце лета 1953 года Вячеслав Харитонов благодаря счастливому стечению обстоятельств был отпущен на волю.
Да, среди амнистированных встречались и невиновные, но большинство из них были уголовной шушерой – воры, мошенники, насильники, которые в свое время загремели в лагерь на долгий срок. За короткий период пребывания в неволе они не только не отвыкли от своих старых привычек, но и, как оказалось, соскучились по «настоящему делу». Неслучайно весной-летом 1953 года весь этот криминальный поток устремился в "хлебные" места, богатые районы, где проживали обеспеченные граждане.
За короткое время криминогенная ситуация в некоторых регионах СССР достигла критического уровня. Некоторые населенные пункты на время полностью перешли под власть бывших арестантов, превратились в «горячие точки». Так было в Улан-Удэ и Магадане. Власти призывали граждан баррикадировать двери, окна и даже нос на улицу не показывать. Очевидцы вспоминали, как по утрам собирали трупы: погибших от рук бандитов или рецидивистов, убитых сотрудниками правоохранительных органов.
До наших дней из 1953 года дошел ряд историй о массовых налетах зэков на железнодорожные станции и захвате ими составов. Реакция властей, как утверждают свидетели, была незамедлительной — отморозков блокировали войска и уничтожали на месте. В одну из июльских ночей 1953 года нечто похожее произошло под Казанью. Поднятым по тревоге курсантам военного училища выдали оружие, боеприпасы, а затем доставили их на полустанок, расположенный рядом с городом. Как выяснилось, там остановился грузовой поезд, в котором транспортировались свыше тысячи амнистированных уголовников. Преступники вырвались на свободу и разбежались по поселку, попутно грабя, насилуя и убивая не успевших опомниться граждан. Служащие армейской дивизии и двух военных училищ с работниками органов внутренних дел окружили поселок и постепенно, сужая кольцо, вынудили уголовников сдаться. Оказывавших сопротивление расстреливали на месте. Были жертвы и среди военнослужащих. Для большинства заключенных амнистия на этом и закончилась.
В некоторых районах страны царил форменный беспредел. Бывший сотрудник Министерства юстиции СССР Надежда Куршева отмечала, что в июне 1953 столица Бурят-Монгольской АССР Улан-Удэ превратилась в территорию настоящих военных действий. В начале 1950-х в Улан-Удэ сходились все пути из Колымы, Магадана и Внутренней Монголии. В период амнистии город стал перевалочным пунктом для уголовников. Кто-то задерживался здесь на несколько дней, а кто-то на недели.
Во второй половине июля в Улан-Удэ скопилось такое большое число зэков, что это повлекло беспрецедентный рост преступности. Все госучреждения были вынуждены перейти на казарменное положение, служащие здесь дневали и ночевали. Окна первых этажей были заложены мешками с песком, в специальных гнездах установлены пулеметы. Бандиты разграбили все магазины, кафе и другие общественные заведения. Они врывались в общежития, насиловали работниц местных предприятий, а при попытке сопротивления убивали. Милиция не справлялась с таким наплывом преступников, служители порядка были вынуждены ходить только группами, держа наготове оружие.
Больше недели в городе продолжались погромы, и даже республиканские воинские подразделения не могли справиться с тысячами разгулявшихся заключенных. Положение было критическим. Только когда в Улан-Удэ перебросили регулярные части Советской армии из Читы и соседних регионов, порядок был восстановлен. Никто не берется подсчитать, сколько тогда было ликвидировано зэков.
Многие уголовники, приговоренные к максимальному сроку, с воодушевлением восприняли амнистию. И хотя освобождение им не светило, под общий шумок и они мечтали вырваться на волю. Попытка не пытка, ведь терять им было нечего. Дело в том, что в 1947 году была отменена смертная казнь. Ее восстановили через три года, но только в отношении «изменников Родины, шпионов и подрывников-диверсантов». Рецидивистам – самым страшным обитателям лагерей – смертная казнь не грозила. Они этим и пользовались. Могли почти безнаказанно убить любого заключенного, даже по самому пустяковому поводу: душили удавками, закалывали вилками, забивали арматурой. Только жесткие меры смогли подавить этот беспредел. К примеру, в Джидинской колонии была проведена показательная казнь: семерых бандитов, совершивших тяжкие преступления, находясь в заключении, поставили перед строем и расстреляли из автоматов. Подобное повторили и в других лагерях. Метод подействовал. Обстановка стала относительно спокойнее.
Несмотря на принятые меры предостережения, 1953 год отметился массовыми побегами особо опасных преступников. В одном из лагерей заключенные разобрали кирпичную стену, и на свободу вырвалось более 900 человек. Ловили беглецов не очень активно, вернули обратно за колючую проволоку только несколько десятков человек. Остальные погибли от голода, переохлаждения или стали добычей медведей и волков. Тысячи квадратных километров тайги стали гораздо более серьезным препятствием, чем лагерная охрана.
