Каждый из этих рубежей значительно повлиял и на судьбу страны, и на жизнь ее отдельных граждан, а потому им посвящены книги историков и мемуаристов, научные конференции, документальные фильмы и сериалы. В эти дни все внимание, естественно, приковано к событиям, случившимся в Праге 17 ноября 1989 года.
В тот день по многолетней традиции на улицы чехословацкой столицы вышли многочисленные группы молодых людей, чтобы почтить память пражского студента Яна Оплетала, убитого немцами в ходе антифашистской демонстрации осенью 1939 года. Кстати, именно в честь этого парня 17 ноября в мире официально отмечается Международный день студентов. Однако тридцать лет назад поначалу вполне мирное шествие вдруг стало превращаться в бурную политическую акцию. Из толпы послышались крики, призывающие к свержению правительства, а затем демонстранты почему-то круто изменили свой первоначальный маршрут и направились к центру Праги.
Ведомые своими лидерами, они вышли на Национальный проспект, аккурат к тому месту, где в полной боевой готовности стоял милицейский спецназ. Там студентов блокировали и прилично отдубасили дубинками. В какой-то момент над толпой раздался крик: "Погиб наш товарищ Мартин Шмид. Смерть убийцам!"
Собственно говоря, на этом можно было бы и поставить точку. "Бархатная революция" завершилась. Пролитая кровь невинной жертвы стала тем весомым аргументом, который моментально перевесил чашу весов на сторону противников коммунистического режима. Все последующее было рутиной: прежняя власть рухнула, новую предстояло сформировать.
Хотя на самом-то деле вопросов возникало множество. Они и по сию пору предмет ожесточенного спора политиков, историков, журналистов и обывателей.
* * *
Начнем с того, что очень скоро выяснилось: в Карловом университете учились два Мартина Шмида и оба они оказались живы-здоровы. Кто же тогда пролил кровь на брусчатке Национального проспекта? Созданные новыми властями комиссии пришли к выводу: никто. Но ведь был же лежащий на мостовой человек, носилки, карета "скорой помощи", это подтверждали десятки свидетелей.
Дальнейшее расследование принесло и вовсе обескураживающие результаты. Роль "убитого студента" мастерски сыграл поручик госбезопасности (StB) Людвик Зифчак, заранее внедренный в ряды активистов студенческого движения. Его нашли, парень во всем признался, был осужден на восемнадцать месяцев тюрьмы, но спустя полгода вышел по УДО и ныне спокойно проживает на северо-востоке страны, владея собственным отелем. Скорее всего, кроме него в молодежную тусовку были вмонтированы и другие агенты госбезопасности - те самые, что повели толпу прямо на заранее выстроенные милицейские кордоны.
Но тогда получается, что именно StB, то есть "щит и меч" существовавшего режима, и стала главным штабом демократической революции? А коли так, то какая же это революция? В чистом виде спровоцированный спецслужбами переворот. Именно к такому выводу приходят авторы целого ряда книг, которые вышли ранее и издаются сейчас в Чехии. Например, специализирующийся на военно-шпионской тематике писатель Олдржих Юрман так и назвал свое расследование - "Переворот".
- Сначала существовал договор между тайными службами СССР и ЧССР, - сказал он в интервью "РГ". - Инициировало его высшее советское руководство. В Москве еще раньше, чем в Праге, поняли, что спасти систему, отстоять социализм уже нет никакой возможности. Ваши представители от Лубянки, прилетевшие в Прагу накануне 17 ноября, внимательно следили за тем, чтобы все шло в рамках заранее достигнутых договоренностей.
Кстати, доподлинно известно, что группу прибывших тогда на берега Влтавы генералов возглавлял заместитель председателя КГБ Виктор Грушко, курировавший контрразведку. И также известно, что вся эта делегация разместилась в одном из особняков в центре Праги, откуда было легко наблюдать за событиями, а в случае необходимости вмешиваться в их ход.
Студенты же стали вольными или невольными актерами спектакля, поставленного взрослыми дядями, хотя никто не умаляет их отваги и энтузиазма.
Другой автор (его недавно изданная книга называется "Бархатная революция"), профессор Оскар Крейчи, занимал в те годы должность помощника премьер-министра, а потому считается очень информированным человеком. По его мнению, "кураторы" из Москвы отчего-то не очень доверяли федеральному руководству StB, отчего сделали ставку на городское управление службы.
- Но до сих пор никаких документов на сей счет в наших архивах обнаружить не удалось, - ответил он на мой вопрос относительно доказательств. - Все бывшие руководители госбезопасности держат рот на замке, опасаясь возможных экзекуций.
Профессор Крейчи допускает вероятность участия спецслужб в событиях тридцатилетней давности, но он убежден в том, что "разведки не делают социальную историю". По его мнению, уже с весны 1989 года речь шла не о том, удастся ли спасти бюрократический социализм, а о том, каким образом он уйдет со сцены - погрязшим в крови или мирно.
- Если бы события, о которых мы ведем речь, не произошли 17 ноября, то они бы случились 10 декабря в Международный день прав человека либо неделей позже, - уверен политолог.
С ним согласен другой видный ученый, специалист по истории соцстран Эмил Ворачек. Хотя и оговаривается при этом:
- В партии существовало либеральное крыло, которое хотело перемен, и на 27 ноября эти люди наметили собрание, на котором планировали учредить общество имени Богумира Шмераля, основателя компартии Чехословакии. Оно могло стать основой обновления. Но события 17 ноября нас опередили...
Пан Ворачек признает, что процесс саморазрушения партии к осени 89-го года шел полным ходом. Идеалы социализма для большинства и рядовых членов, и функционеров стали пустым звуком. Корни кризиса историк видит в событиях 1968 года, когда около полумиллиона человек, то есть треть партии, были исключены из ее рядов как несогласные с военным вторжением стран Варшавского договора.
- А это были представители интеллектуальной элиты нашего общества, - с горечью говорит ученый. - Их места заняли серые люди из "второй лиги", которые рассматривали ситуацию всего лишь как удобную возможность сделать карьеру.
Оба - и Оскар Крейчи, и Эмил Ворачек - также напоминают, в каком историческом и геополитическом контексте случилась "бархатная революция". Летом 1989-го оппозиция одерживает победу на парламентских выборах в Польше и Т. Мазовецкий становится первым некоммунистическим премьером. Венгрия в августе того же года открывает свою границу с Австрией для беженцев из ГДР, а в октябре ее временный президент М. Сюрёш провозглашает третью Венгерскую Республику. В Болгарии за неделю до студенческой демонстрации на Национальном проспекте Т. Живков покидает пост генсека. И за неделю до пражского "бархата" рушится Берлинская стена.
Иначе говоря, произошло то, что иногда называют "эффектом домино". Причем, по мнению моих собеседников, Москва палец о палец не ударила для того, чтобы сохранить блок социализма.
Историки вспоминают, как в мае 89-го пресс-секретарь правительства Мирослав Павел был отправлен в СССР с миссией объяснить советскому руководству безвыходное положение чехословацких коммунистов и просить совета, а лучше помощи. В Прагу он вернулся потрясенным: на встречах рядом с Кремлем его вежливо выслушивали, но... ничего в ответ не говорили и не обещали. Он доложил премьеру: "От Москвы не будет ни помощи, ни сопротивления возможным радикальным переменам".
И все же остается вопрос: зачем спецслужбы ускорили развязку, заманив молодежь в западню и спровоцировав избиение? Одна из версий, которая гуляет по страницам газет и даже серьезных книг, такова: на 2 декабря была запланирована встреча М. Горбачева с американским президентом Д. Бушем на Мальте. И якобы наш лидер хотел к этому сроку преподнести заокеанскому партнеру полностью освобожденную от коммунизма Европу. Это, повторяю, всего лишь версия. Но есть и факты. Они свидетельствуют о том, что советский лидер оказался тогда в чрезвычайно трудном положении, и спасти его могла только крупная и публично продемонстрированная поддержка Запада.
Об этом, в частности, напоминает Оскар Крейчи. И выносит довольно жесткий приговор нашему генеральному секретарю:
- Представление о перестройке и демократизации он соединил с явным заблуждением, согласно которому советские внешнеполитические интересы тождественны с интересами Запада. И согласно этой доктрине любое поражение недавних "друзей" из стран Восточной Европы не повлечет за собой никаких потерь для Москвы.
Так что же это было 17 ноября тридцать лет назад - революция или переворот? Государственная идеология стоит насмерть: воля народных масс привела страну к подлинной демократии и свободе. Обывателя же, как видно, мало волнует этот вопрос. Его больше заботит возможное повышение цен на пиво в связи с последними засухами, которые сказались на урожайности хмеля. И еще деталь, хорошо знакомая нам по собственной истории: каждую осень в Чехии объявляется все больше людей, которые, по их утверждению, шли во главе той студенческой колонны. У нас ведь тоже было много тех, кто нес бревно вместе с Лениным.
В ноябре 1989 года демократическая оппозиция в Чехословакии, которая настоятельно требовала диалога с властью, неожиданно для себя получила саму власть.
- Это и есть основная политическая характеристика "бархатной революции", - считает Крейчи. - Но революции не являются спасением. Они не заменяют ложь и ненависть на правду и любовь. Они приносят в общество только новые несовершенства.
Кстати
В конце февраля 1990 года согласно опросам общественного мнения 93 процента респондентов положительно отнеслись к смене общественного строя в Чехословакии. Такой же опрос, сделанный недавно, дал следующие результаты: 36 процентов чехов в возрасте сорок пять лет и старше положительно оценивают "бархатную революцию". Четверть опрошенных полагает, что события тридцатилетней давности никак не повлияли на их жизнь. Треть респондентов уверена: жить при социализме было гораздо лучше.
