Виктор Сухоруков: «Верю в себя и в свободу»
Виктор Сухоруков - уникальный актер. Таких больше нет, и за его спиной никого не видно. На фестивале «От всей души» в Ульяновске народный артист России представил моноспектакль «Счастливые дни». Такого, думаю, зрители не видели никогда. Актер сыграл собственную жизнь! С ошеломляющей страстью, остротой чувств, оглушающими эмоциями, потрясающим откровением. И ты прожил с ним эту жизнь, которая зацепилась в твоей памяти. После спектакля лишь сожалеешь, что славу артисту принес кинематограф. - А я славу эту не занимал, не заказывал, - говорит Сухоруков. - Мало того, я думал, что в кино никому не нужен. Всю жизнь настраивал себя на театральное путешествие. Я ушел из Театра имени Моссовета, где 12 лет работал ведущим мастером сцены, и из театра имени Вахтангова, где прослужил в одной роли восемь лет. Просто чудо или сенсация, или феномен моей персоны в том, что я на старости лет все разрушил, вместо того, чтобы собирать камни, я эти камни разбросал: ушел от стабильности, от зарплаты. Для многих моих коллег это непонятно, они не могут с этим согласиться, поэтому много кривотолков вокруг моего поведения. А ларчик открывался очень просто: на волю, на волю, на волю! - Вы играли Ленина на сцене - в «Кремлевских курантах», в эстонском фильме «Все мои Ленины» и в «Комедии строгого режима» - заключенного, исполнявшего роль Ильича. Как относитесь к его личности? - Хорошо. Это личность моей истории, моей страны, моей биографии. Я был пионером, комсомольцем, верил в коммунизм, в светлое будущее, бесплатно собирал металлолом и макулатуру, мечтал поехать в «Артек». Я весь соткан из Собрания сочинений Владимира Ильича. И вы хотите, чтобы я отказался от самого себя? Мне отказываться от присутствия или от бытия Ленина - значит отказаться от себя. Не-ет, от себя не откажешься. - Данила Багров и «Брат» - уже не герой нашего времени? - Таких, как Данила, сейчас не хватает. Их должно больше быть. А страну кто спасать будет? Нет, не человек который любит деньги, а тот, кто бескорыстно протягивает руку помощи. Данила остается героем, просто ему должно быть продолжение. Каким бы ты ни был и чем бы ты не занимался, Родину любить надо всякую. Это без демагогии и без пафоса. - А есть у вас актерские приметы? - Сегодня их уже нет. Сегодня все вытесняет сосредоточенность. Когда даже сотый раз играю спектакль, ловлю себя на том, что я всего себя посвящаю сосредоточенности. Что под этим подразумевается? Успокоиться надо, вспомнить текст. Я должен выйти к вам легкий, свободный, профессиональный, гениальный. А гениальность требует сосредоточенности. Вообще, если ты творец, работай над собой, а не над картиной или фильмом. - Часто испытываете актерское счастье - оно также мимолетно, как человеческое? - Я счастлив с той минуты, как только поступил в театральное училище. И даже когда меня изгоняли, я все равно был в том мире, который придумал себе. Счастлив, что меня в него впустили. Я сам оттуда выскакивал по собственной воле, собственным капризам и порокам. И я в этом мире остался. Поэтому я счастлив всегда. Даже если вы скажете про меня гадость, я отвечу: «Тьфу на вас! Я счастлив!». «Назрело, накипело, накопилось» Заслуженный артист России Андрей Мерзликин представил на фестивале «От всей души» моноспектакль «Человек земли» по рассказам Василия Шукшина. - Я шел к этому спектаклю нему долгие 10 лет. Со временем пришло осознание, что для меня ключевой фигурой русской культуры конца ХХ века является именно Василий Макарович. Программа представляет то, что мне дорого и близко, о том, что вечно, что несправедливо забыто и о чем важно говорить, что назрело, накипело, накопилось. Это спектакль-монолог, исповедь, он весь строится на его письмах, на его исповедальных интонациях, касаемых и творчества, и страны, и родителей. - В моноспектакле «Человек земли» вы зарядили зал светлыми и чистыми эмоциями… - На сцене, в первую очередь, надо получать удовольствие. Ведь театр - это то место, где куется актерская профессия, где ты понимаешь, в чем суть этого служения, как ткется ткань роли. Когда ты создаешь образ из собственного материала, из понимания того, что ты читаешь, с кем общаешься, кому ты веришь, кому не веришь, все это становится твоим инструментом. Так что театр - живой тренировочный процесс, и с точки зрения адреналина он гораздо сильнее кино, и ты подсаживаешься на него. - Что такое для вас семейное кино? - Предполагаю, что это кино, которое можно смотреть с детьми в воскресный вечер, когда вся семья рядом. И такие фильмы есть, правда, их не очень рекламируют, потому что с точки зрения бизнеса они неконкурентоспособны. Потому такие фестивали, как ваш, подтверждают, что семейное кино существует. Мы смотрим такие фильмы всей семьей - с женой, двумя дочками и двумя сыновьями. - Вы снимались в культовых фильмах, в первую очередь это, конечно, «Бумер». Можно было предугадать его популярность? - Предугадать ничего нельзя, просто так складывается. Время куется на наших глазах, и нужно соответствовать этому времени, существовать в этот момент на пике, живо реагировать на все, быть молодым, внимательным ко всему, что происходит. Ведь кино - это отображение действительности. «Бумера» снимал режиссер Петр Буслов, мой друг, мы вместе учились. Это был фильм о нашем поколении, о том, о чем мы сами лично знали. В этом сила и крепость «Бумера». Знаки судьбы Народный артист России Александр Галибин представил на фестивале «От всей души» свою пятую режиссерскую работу - «Маруся Фореvа!». - Для меня эта картина - маленькая притча, сказка о том, как молодому человеку, который вел достаточно праздную жизнь, с небес спустился ангел в виде маленькой девочки, - рассказывает актер. - Я снимаю кино для семейного просмотра, чтобы людям, которые сидят в зале, было хорошо на душе, чтобы они отдыхали, получали удовольствие. У меня остались ощущения, как лично я воспринимал кино, которое видел в детстве, начиная от «Чука и Гека» и «Тимура и его команды». Есть огромное количество картин, которые я люблю и помню. Они меня формировали. И то, что было дорого мне, знания моей души я пытаюсь передать сейчас семейной аудитории. - Детское кино снимать труднее? - Любое кино снимать непросто. Просто работа с детьми прежде всего требует уважения к маленькому человеку, его понимания, строится на любви к нему, и самое главное - чтобы ребенок тебе доверял. - А не хотели бы снять детский сериал? - Если бы был какой-то интересный сценарий, связанный с детьми или подростками, я бы взялся за сериал. Но только в том случае, если бы я смог сказать в нем что-то свое, а не только то, что хочет сказать продюсер. Я всегда это оговариваю: мне важно отстаивать свою точку зрения. Если мы не совпадаем, я не берусь за работу. Вообще в каких-то вещах я перфекционист, особенно что касается творчества, и особенно в последнее время. Мне кажется важным все-таки слушать себя и свое сердце. - Вы для меня один из самых загадочных актеров. В вашей фильмографии такие разные роли: Пашка Америка, Николай II, Мастер, Григориий Чухрай. Кто из них ближе к вам? - Я сам к себе ближе. Роли приходят такие как есть, я их не выбираю. А уже зритель расставляет их по полочкам. Скажем, играть реального режиссера Григория Чухрая в сериале «Фурцева» мне было трудно: я вырос на его картинах, они настолько правдивы и честны. Мне казалось, что это вообще не моя роль, я не похож на Чухрая - мы два совершенно разных человека. Но режиссер настоял, он, наверно, увидел что-то такое во мне, какие-то черты Чухрая, и для меня это ценно. Пашка Америка в «Трактире на Пятницкой» - знаковая роль, визитная карточка, раз про нее до сих пор помнят. - Сложно было играть булгаковского Мастера в фильме «Мастер и Маргарита»? - Есть вещи, которые ты не можешь пропустить, - это знак судьбы. Ну какая там роль? Ее не на чем построить. Сумасшедший человек, сидит в психбольнице, без личностного начала, со своей памятью, воспоминаниями. Было непросто. Ты ведь, по сути, достаешь это из себя, никто и ничего тебе не поможет. Надо достать что-то такое, что ты сам о себе не знаешь. И это остается на экране. И это самое дорогое. Анна ГРИГОРЬЕВА