Зомби-инфантилиат и реальность
Только правильно верующий в Господа Бога человек способен и желает постигать реальность такой, какой она собственно и есть.
Почему?
Ну, это элементарно. Всякое деяние может быть угодным и не угодным Богу. И потому добрый христианин обязан пристально всматриваться в мутное стёклышко Бытия, дабы по несознанке, на основе неполной и / или недостоверной информации не совершить деяние, которое может поставить под угрозу спасение его души.
У неверующих (или верующих неправильно, инфантильно) такого мощного кнута и пряника в голове нет, и они могут игнорировать реальность самым наипричудливым образом. Ну, до поры до времени, конечно, пока такие буратины не доиграются со спичками и керосином до коллективного суицида.
Для таких, что Господь Бог, что ФРС, что дядя Вова, прежде всего - источник Вечной Халявы. И список хотелок укро-шумеров мало отличается по длине от таковых же в молитвах тёток неопределённого возраста, бывших партийных работниц, живёт одна такая по соседству.
Как только в обществе возникает и распложается гордыня всезнайства и ослабевает Вера, жди беды. А кто у нас самый умный? - Правильно. Философы.
Не будем (пока) о моих исторических единоплеменниках, поговорим о русских мыслителях.
При изучении полемики по поводу русской философии исследователями далеко не в полной мере учитывается социально-исторический контекст и его эволюция. Цитаты мыслителей вне этого контекста приобретают совершенно иной смысл, который становится к тому же вневременным и превращается в своего рода «мем», поддающийся самым причудливым манипуляциям.
Один из устоявшихся мифов в истории русской философии состоит в том, что это было противостояние прогрессивных либералов, которые делились на славянофилов и западников, и ретроградского, консервативного, мрачного самодержавия. Им обоим противостояли «рыцари революции»: сначала декабристы, потом разночинцы-народники, а потом и марксисты во главе с В.И. Лениным. В реальности дело обстояло несколько иначе.
Как учит тот же В.И. Ленин, «под всякой идеологией нужно искать реальные основания политических интересов и срывать покров с туманных рассуждений, извлекая на свет эти действительные, потаённые пружины, не принимать поверхностные явления за их сущность» (Ленин В.И. Полное собрание сочинений. - Т. 34. - С. 439.). Как верно сказано! Только к самому себе В.И. Ульянов-Бланк эту методику стыдливо не применял.
Поэтому, обратимся к И.А. Ионову, который в своей замечательной книге «Российская цивилизация» прекрасно анализирует истинный конфликт между либералами, самодержавием и революционерами (Ионов И.А. Российская цивилизация. - М.: Дрофа, 1996.).
Кратко суть конфликта такова.
Либералы, провозглашая принципы конституционности (западники) или соборности (славянофилы) в реальности защищали не «свободу, равенство и братство», а своё право продолжать бесконтрольно распоряжаться крепостными мужиками и разворовывать казну. Русская аристократия стихийно жаждала превратить Россию в эдакую Речь Посполитую, где они обладали бы полной и безраздельной властью. Но в 1825 году новый молодой царь Николай I осуществил восстановление самодержавия, используя восстание декабристов как повод к разгрому той аристократической республики, которая де-факто существовала, как то убедительно доказал А.В. Анисимов (Анисимов А.В. Россия без Петра. - СПб: Аллетейя, 2001), со времени смерти Петра I: из армии было уволено более тысячи офицеров, с гражданской службы – более трёх тысяч, а общее количество всех должностей в России (и в армии, и в государстве) на 1825 год равнялось 5 тысячам. Николай I, опираясь на служилую бюрократию, деятелей типа А.Х. Бенкендорфа, осуществил кадровую контрреволюцию. Аристократия пыталась защитить свои привилегии, но в целом неудачно. 14 заговоров и покушений на царя не удались, т.к. и сама аристократия уже значительно выродилась, да и на страже жизни Николая I стоял Отдельный корпус жандармов, доказавший свою эффективность. Большинство заговоров и покушений были разоблачены в зародыше агентами Охранного отделения (Эйдельман А.Н. Герцен против самодержавия. - М.: Наука, 1976).
Необходимо напомнить, что такой ярый борец с самодержавием, как А.И. Герцен был внебрачным сыном богатого помещика Ивана Алексеевича Яковлева. Уже после эмиграции из России, отец с помощью покупки государственных облигаций и отправки их в Англию фактически финансировал революционную деятельность своего сына. «Аннибалова» клятва бороться до смерти с самодержавием, которую дали Саша Герцен и его двоюродный брат Коля Огарёв, была принесена ими на Воробьёвых горах в возрасте 16 лет в 1828 году. Смешно предполагать, что этими юнцами тогда овладели социалистические идеи. А вот семейную ненависть лично к молодому царю Николаю Павловичу предполагать можно: десятки представителей рода Яковлевых именно в это время лишились «тёплых» должностей, а то и поместий.
Невозможность лишить власти царя традиционным способом заговора или дворцового переворота, по определению И.А. Ионова, привела к «инверсии сознания» дворян, наиболее решительная их часть перешла от дворянского либерализма к народническому революционизму. Логика проста: разжечь революцию, свергнуть царя и на волне народного гнева вернуться к власти. Софья Перовская – дочь генерала И.М. Перовского, который завоевал для России Среднюю Азию. Сбежала из дому, жила по конспиративным квартирам и организовала покушение на Александра II. Володя Ульянов – сын губернского смотрителя народных училищ, что сегодня соответствует посту Главы департамента образования субъекта федерации. Природный дворянин. Поэтому в оценках творчества русских философов, принадлежащих к разным идеологическим лагерям, необходимо учитывать эти неявные, но крайне важные нюансы политической истории России.
На историю русской политической философии можно посмотреть и под иным ракурсом социологического анализа – через призму теории социально-культурной динамики П.А. Сорокина. Если сопоставить взгляды, идеи, мечты всех адептов противостоящих лагерей – и западников, и славянофилов, и революционеров всех толков и мастей – с собственно событийной живой тканью тогдашней русской истории, то в глаза неизбежно бросится кричащий инфантилизм их текстов, который производит удивительный диссонанс с тогдашней реальностью.
Например, во всей русской литературе XVIII – начала ХХ вв. нет ни одного положительного образа купца! Ни в классических произведениях, вошедших в хрестоматии, ни в бульварном чтиве (Милёхина Т.А. Образ предпринимателя в русской словесности // Вестник Оренбургского государственного университета. – 2005. - №11. – С. 108-115.). Литература и журналистика в ту пору находились в безраздельном владении дворянства – хоть революционного, хоть охранительного, которое в упор не видело и не желало видеть ту колоссальную по своим объёмам работу, которое осуществляло российское купечество на ниве не только мощнейшего экономического и технического прогресса, но и благотворительности и народного просвещения. Можно с полной уверенностью утверждать, что каждый купец был меценатом и благотворителем, насколько позволяло ему его материальное положение (Баикина, А.И., Додонова, Л.А. Аристократы капитала. Очерки истории российского предпринимательства и благотворительности Х-ХХ вв. - Тюмень: Софт Дизайн, 1994). Достаточно сказать, что в 1913 году доход благотворительных обществ в России в полтора раза превышал бюджет государства! Деяния выдающихся русских меценатов Мамонтова, Третьякова, Морозова, Демидова, потративших миллионы золотых рублей на школы и больницы, университеты и училища, дома инвалидов и просто на благоустройство городов никаким положительным образом в художественной литературе того времени не отразились. Образ купца всегда писался в негативном свете: самодур, барышник, лицемер.
Русское образованное общество смотрело на мир через кривое зеркало, и не желало видеть реальность, предпочитая реальности свои туманные мечты, которые в 1917 году воплотятся в кровавую явь. Русская интеллигенция оказалась слепа не только в отношении купечества, что можно списать на сословную спесь, но и ко всей окружающей реальности: неадекватно воспринималось всё - и народ, и самодержавие, и уж тем более Европа.
Одним из ярчайших примеров такой абсолютной неадекватности восприятия реальности, ставящей в тупик, является доктрина анархизма Л.Н. Толстого. Великого русского писателя трудно заподозрить в банальном невежестве: он знал все основные европейские языки, выписывал за немалые деньги два десятка европейских газет, одним из первых обзавёлся фонографом и записывал звуковые письма, т.е. как сейчас модно говорить, был «продвинутым юзером». И тут нужно задать простой вопрос: что мог Л.Н. Толстой прочитать в тогдашних немецких газетах? Даже самое беглое перелистывание немецкой прессы конца XIX – начала ХХ вв. даёт об этом исчерпывающе представление: немецкий обыватель больше двадцати лет изо дня в день обрабатывался самой оголтелой милитаристской пропагандой. Все немецкие газеты – от солидных до бульварных – писали про «дизер таг» - «тот день», тот день, когда Германия силой оружия заявит свои права на своё наследство в колониальном пироге, который почти полностью достался старым колониальным державам Англии и Франции, и на «жизненное пространство на Востоке». Германия не делала никаких секретов из того, что она готовится к Большой войне, военным шантажом пытаясь добиться уступок от англичан и французов. И вот на фоне этой военной истерии, на фоне тарифных войн на русский хлеб, бывший артиллерийский офицер и великий русский писатель Лев Николаевич Толстой предлагает преобразовать Россию в «ассоциацию свободно управляемых общин». Если бы паче чаяния этот толстовский прожект воплотился бы в жизнь, то дивизии кайзера Вильгельма легко дошли бы и до Тихого океана. Но тогда возникает вопрос: кем является Л.Н. Толстой? - немецким шпионом или просто умалишённым? И кем тогда являются многие тысячи его последователей, надевших толстовки-косоворотки и всерьёз вздумавших воплотить эту утопию на практике?
Питирим Александрович Сорокин – величайший русско-американский социолог, превративший социологию и культурологию из умозрительных дисциплин в действительно серьёзные, математически и статистически проверяемые дисциплины, опираясь на колоссальные объёмы информации, вывел строгие закономерности социально-культурной динамики, которые очень сложно волюнтаристическим образом игнорировать (Сорокин П.А. Социальная и культурная динамика: исследование изменений в больших системах искусства, истины, этики, права и общественных отношений. – СПб.: Институт социологии РАН, 2000.). Сорокин сам был участником революционных событий в России в начале ХХ века, но сумел подняться над партийной заскорузлостью и с объективных позиций дать оценку состоянию российскому обществу XIX – начала ХХ вв.
Та вопиющая неадекватность восприятия действительности, которой так грешили все участники политической жизни всех социально-политических лагерей без исключения, объясняется чрезвычайно высокой степенью маргинализации и люмпенизации российского общества, которое после революции и установления большевистской диктатуры дошло до крайней степени атомизации. Резкий рост городов, массовые миграции после отмены крепостного права, возвышение новых социальных групп (предпринимательство, рабочий класс) и утрата господствующих позиций другими (дворянство, духовенство) привело к «взбаламученности» общества в целом, резкому ослаблению социального контроля при вынужденном компенсирующем усилении контроля государственного (цензура, административный диктат), и – как следствие – к духовному разброду и шатаниям.
Одним из важных обстоятельств было то, что отмена крепостного права была проведена для дворян в очень щадящем режиме: в компенсацию за земли, которыми были наделены крестьяне, помещики получили государственные облигации, часто по завышенным ценам, что резко снизило у дворян мотивацию встраиваться в новую капиталистическую реальность. В силу политических соображений самодержавие откупилось от помещиков, опасаясь дворянских заговоров и мятежей. В Германии и Японии аналогичные реформы проводились гораздо жёстче: компенсации и выплаты бывшим землевладельцам носили строго временный характер (15-20 лет), а в России всё общество через выплату процентов по гособлигациям спонсировало дворянский инфантилизм до самого 1917 года.
Степень деградации российского дворянства как сословия наиболее ярко видна в таком эпизоде: в 1883 году по новой военной реформе количество офицеров в армии утраивалось в силу объективной нужды, но все усилия привлечь из числа дворян необходимое число на новые вакансии провалились, дворянская молодёжь совершенно не горела желанием поступать в военные училища, и вакансии были заполнены за счёт разночинцев, казаков и низшего солдатского и сержантского состава с последующим предоставлением им личного дворянства (Айрапетов О.Р. Генерал-адъютант Николай Николаевич Обручев (1830-1904). Портрет на фоне эпохи. - М.: Алгоритм, 2017. – С. 225).
Другой пример: только один профессор медицины в дореволюционной России (из более, чем 300) имел дворянское происхождение – знаменитый хирург Н.И. Пирогов. Профессия медика тогда для дворянина считалась крайне непрестижной.
По П.А. Сорокину маргинализация и люмпенизация – это неизбежная плата за быстрый экономический рост, а маргиналы и люмпены – это своего рода неповзрослевшие взрослые, не овладевшие в полной мере культурой, которая в его представлении есть «система ценностей, смыслов, образцов, норм и стереотипов поведения, обеспечивающих как выживание общества в целом, так и отдельного индивида в данном обществе», они падки на самые вздорные теории, с трудом воспринимают объективную реальность именно потому, что познание реальности не является их приоритетной ценностью, также как дети верят в сказки и небылицы, также и великовозрастные политические философы-инфантилы верят в умозрительные доктрины, лишены стойких моральных принципов, подвержены стихийному безбожию, которое при этом сочетается с крайним легковерием.
Вот как он описывает это душевное состояние маргинализированного и люмпенизированного общества: «Для дикаря, ребенка и психически больного граница между реальным и фантастическим, возможным и утопическим, - очень призрачна и неопределенна. Где кончается первое и где начинается второе - им трудно установить. Само различие «естественного» и «сверхъестественного» им чуждо и неизвестно. То же самое мы видим и в революционном населении. Его представления о мире, о среде и характере совершающихся процессов, его понимание и оценка того или иного явления представляют собой полное искажение действительности. Невозможное ему кажется вполне возможным, и наоборот, гибельное - спасительным, иллюзия - реальностью. Оно начинает жить не в мире реального, а в мире фантастики. Оно начинает «бредить» и галлюцинировать. Первым общим проявлением этих черт служит то, что может быть названо законом революционного иллюзионизма и наивного суеверия. Общество, вступающее в революцию, верит в возможность осуществления самых несбыточных фантазий и самых утопических целей. Оно выдвигает великие лозунги и верит в их реализацию. Ни тени сомнения у них нет. Вопрос «возможно ли это?» - не встает перед ними. Они зачарованы этими великими иллюзиями. Загипнотизированные, они не видят того, что реально происходит вокруг них. Вокруг творятся зверства и убийства - они твердят о начавшемся осуществлении братства. Усиливаются голод и нищета - они этого не видят и верят, что завтра революция даст не только сытость, но райское блаженство всем и вся. Разрушается народное хозяйство, пустеют поля, перестают дымиться фабрики, растет дороговизна, - они ничуть не беспокоятся об этом: «Это простая случайность, завтра же революционный гений произведет чудеса». Повсюду идет внешняя и внутренняя война - массы усматривают в этом начало создания вечного и универсального мира. В реальном мире идет рост небывалого неравенства: большинство лишается всяких прав, меньшинство - диктаторы - становятся неограниченными деспотами - массы продолжают видеть в этом реализацию равенства. Кругом растет моральный развал, вакханалия садизма и жестокости - для масс это подъем морали» (Сорокин П.А. Социология революции. – М.: Астрель, 2008).
Прошло сто с лишним лет, но зомби-инфантилиат всё также с огромным энтузиазмом витает в своих мриях, игнорируя реальность - и не дай Бог эти буратины снова дорвутся до спичек и керосина.
Вот о керосине напоследок и поговорим.
Где-то в 2012 году попалась мне на глаза серия статей о том, как погибнет великий паханат дяди Вовы (тыц, тыц и тыц). Понамешано там всего и вся. Но красной мыслью проходит идея, что, мол, вот случится энергетическая революция, и тады просвещённый Запад гордо откажется от тоталитарного мордорского газа с нефтью, и вот уж тады будет и ой, и ай. И главная роль в наказании дядивовиного паханата отводилась Илону нашему Маску. Дескать, вот понаклепает Илон Великолепный афиглиард электромобилей, и нефтяной век кончится также, как и каменный - не от дефицита камня. Просто оная будет не нужна. А проклятый путинский Мордор загнётся и впадёт в окончательную цивилизационную тьму и мрак исторического забвения, ибо ничего, окромя нефти и впечатления ((С) Станислав Ежи Лец), не производит.
Ну, что можно сказать, про сей опус? Хоть комментов там и немного, но как собрание ходульных теорем он очень полон, так сказать репрезентативен.
Но вот с реальностью у автора ну совсем хреново. По той простой причине, что раз автор за основу берёт тенденцию к отказу от использования моторных топлив, то в первую очередь он должен был вспомнить про трамваи и троллейбусы. И тут - вот парадокс! - впереди планеты всей именно ближайшие геоэкономические партнёры России - Китай и Германия! А гордые и просвещённые англосаксы, которые, как принято думать, мыслят на столетия вперёд, уничтожили с корнем свою трамвайную и троллейбусную инфраструктуру на многие миллиарды тогдашних (полновесных!) долларов в угоду аппетитам бандюков из автомобилестроительных шаек. О чём в Сети есть подробнейшее досье. Китайцы подсчитали, что за год один трамвайный маршрут в Шанхае экономит стандартный танкер в 70 тыс. тонн. Сейчас в США лишь 32 города имеют трамваи, общая длина линий на 325 млн. населения, 95% которого проживает в городах, составляет 1687,65 км. Для сравнения в России с населением (официально ) в 146 млн., из которого примерно 35% живёт на селе и в малых городках, общественный электротранспорт есть в 95 городах, на 2011 год длина только трамвайной сети составляла 2,5 тыс. км. Полный расклад по миру есть тут.
В этом простом, как мычание коровы, примере раскрывается вся хайпо-ориентированность мышления либероидного блогера-аналитика. Илон Маск - это хайп и угар, так в методичке прописано, а трамваи с троллейбусами - это тускло и бескрыло, да и подробности всякие нехорошие всплывают. А главная подробность - это бессилие американского государства, которое оказалось не в состоянии совладать с аппетитами трёх банд, и в угоду их жадности в персональных жоповозках и вонючих автобусах американцы бездарно сожгли свою драгоценную нефть. И только в самые последние годы опомнились, и стали воссоздавать свою трамвайную сеть, причём влезая в долги и закупая бОльшую часть трамвайного парка за границей, в той же Чехии. А вот в феодально-олигархической России государство даже в самые наисвятейшие 90-е годы смогло сохранить большую часть трамвайно-троллейбусной сети, а сейчас Уралвагонзавод получил приказ свыше начать клёпку трамваев в бронетанковых количествах. Ибо - Великий Пипец - не за горами. Впереди нас ожидает долговой кризис двух третей мира, полноформатная перетряска всей мировой торговли, крах долларовой валютной системы. и при этом через пару десятилетий начнётся неизбежное снижение нефтедобычи в России. Об этом очень хорошо и на пальцах расписано у Алексея Анпилогова, и пусть наивные красно-буро-малиновые-поцриоты не надеются на Баженовскую свиту, ибо чудес на свете не бывает: себестоимость добычи углеводородов оттуда может оказаться такой, что использовать её для изготовления моторного топлива будет слишком расточительно. А потому российские города должны соломку подстелить очень заранее: уже нонешний бензиновый кризис показал, что те города, где общественный транспорт сплошь на бензине (реже на газе), очень уязвимы в финансовом плане - маршрутчики хором завопили о повышении тарифов!
Но и на другом конце спектра инфантилов с восприятием реальности тоже всё очень и очень печально. Если либероидные инфантилы считают, что Россия загнётся из-за падения спроса на нефть, то поцриотические инфантилы во главе со Станиславом тояма токанава Безгиным надеются на крах Гейропы от того, что оная доиграется с зелёным энергетическим поворотом. Об ущербности их аргументации я уже писал, но тут добавлю в защиту российских проектов ВИЭ.
Ветряки и солнечные панели являются прямыми конкурентами сжигателям угля и транжирщикам воды. ВИЭ экономят уголь и воду. В этом их ценность, несмотря на все неудобства прерывистости. О перспективах угля в России прекрасно написал очень проницательный честный аналитик myak555. Они не особо радостные.
Вот именно поэтому Русгидро без лишней шумихи и построило под Ульяновском ветропарк: нашли особо ветреное место и именно эти ветряки стали маневровыми мощностями для ближайшей гидроэлектростанции! А как там дела с фарватером Волги? -Вот то-то и оно.
Инфантильные эксперты совершенно не понимают и понимать не хотят, что хоть угольная электростанция и относительно дёшева в строительстве, но имеет массу рисков: уголь надо добыть, а это удовольствие очевидно будет только дорожать, привезти по железной дороге или по воде, сжечь, а потом куда-то девать золу, что для такой маленькой (325 тыс. кв. км!) и чрезвычайно густонаселённой страны (86 млн.), как Германия, немалая попоболь. Причём станции строят под определённую марку угля, и то, что сжечь в ней любой другой есть архигеморройная проблема со всей наглядностью доказали укро-шумеры.
А установив ветряк, ты имеешь лишь одну проблему: ветреное непостоянство ветра. Но Европа с этой проблемой жила веками, о чём вынужден сказать самый главный углебес Тояма Токанава - Kris De Decker: Как может экономика работать на солнечном сиянии и свежем бризе.
Общее сходство, что у тех инфантильных аналитегов, что у других - это совершенно наплевательское отношение к реальности: хайповый хайп превыше всего!
И в заключение приведу цитату из недавней статьи безмерно мною уважаемого Ростислава Ищенко, который по достоверным слухам время от времени выполняет роль "голоса падишаха": "Консолидация действительно необходима российскому обществу не меньше, чем во время Великой Отечественной войны. Правительство совершенно очевидно готовится к тяжёлым годам. Причём к очень тяжёлым. Режим строгой экономии включается без оглядки на рейтинги и политические амбиции. И это абсолютно верно.
Только совершенно простодушные люди могут радоваться вероятному в перспективе краху США и коллективного Запада. Не случайно и Россия, и Китай, и весь БРИКС, и Шанхайская организация сотрудничества, вместо проведения жёсткой конфронтационной политики, которая усугубила бы внутризападные противоречия и могла бы способствовать более раннему разрушению системы (возможно уже), стараются плавно приземлить США, а если понадобиться, то и Европу. Другое дело, что сам Запад пошёл вразнос и пытается шантажировать мир своей возможной смертью, чтобы сохранить глобальное доминирование, поддерживать которое давно неспособен".
Американское государство оказалось не в состоянии спасти свои собственные трамваи.
Глупо рассчитывать на что-то бОльшее.