Звонок из Керчи

Говорить после трагедии в Керчи трудно. Почти невозможно. Но необходимо. Обычный рабочий день, и вдруг — ​стрельба в местном политехническом колледже, а после — ​взрыв. Предварительной версией был назван теракт. Через несколько часов установили личность нападавшего — ​Владислав Росляков, учащийся этого же колледжа. За месяц до трагедии он получил разрешение на ружье 12-го калибра, несмотря на то, что на своей странице в социальных сетях восхищался массовым убийством в американском «Колумбайне». Это было установлено позже. Но, по обыкновению, нашлись люди, которые знали всё с самого начала. Скоро обнаружились и те, кто тут же бросился злорадствовать (эти персонажи не стоят упоминания, но, заметим, таких стало меньше). Хватило и самозваных расследователей (а вот их число только растет), которые, не вставая с диванов, тут же отыскали виноватых: от СБУ до радикальных исламистов. И требовали немедленно наказать и кого-нибудь тот час же разбомбить. Сотни слухов, десятки версий, вбросы, кричащие заголовки — ​увы, таков неизбежный шлейф любой трагедии. Но есть и иное измерение беды, другая модель поведения. В больницы Керчи сразу же после того, как ленты информационных агентств выдали первые новости о преступлении, было почти невозможно дозвониться. Люди не только пытались узнать о судьбе своих родственников (это понятно, кто бы поступил иначе?), но и спрашивали, как можно сдать кровь для пострадавших. Сотни человек просто хотели помочь, не отвлекаясь на поиск виноватых, завиральные теории и заламывание рук о том, как ужасно случившееся. Ужасно, разумеется. Но кому и когда помогла истерика? А вот литры крови — ​реальная, осязаемая помощь. К сожалению, убитых не вернешь, не воскресишь. А раскрытием преступления должны заниматься соответствующие органы. Нужно спасти тех, кто выжил. Счет может идти на минуты, операция по переливанию крови часто проводится очень быстро. Керченская трагедия, как и резня в школах Перми и Улан-Удэ, — ​следствие социальной разобщенности, потери связей между человеком и обществом. Виноват подросток (его уже почему-то называют представителем «потерянного поколения», не уточняя, правда, что именно утеряно), у которого не все в порядке с психикой, — ​простое, а потому не полное объяснение. Конечно, и противопоставить подобным преступлениям можно и должно в том числе сплочение через сострадание, милосердие, через необходимость быть там, где ты быть должен. Не случайно Керчь являлась одним из двух локомотивов Крымской весны, одним из ее энергетических центров. Те события важны прежде всего не с точки зрения политического или геополитического контекста, а потому, что они объединили людей, сделав гражданами. Звонки в больницы с требованием «примите мою кровь» — ​не менее значимо, чем все, что случилось в 2014 году. Казалось бы, разве можно сопоставить масштаб? Нужно. Потому что подлинная сила народа проявляется не только в том, как он ведет себя во время победы, но и в том, как он переживает кризисы. Кризис есть, и он ощутим. Преступники бьют, чувствуя слабые места, надеясь задеть, ведь цель подобных убийц, кроме всего прочего, доказать обществу, что оно предельно уязвимо, что один человек с ружьем может заставить сотни людей разбежаться, спрятаться по квартирам и бояться. Но никто не разбежался. Да, из керченской трагедии необходимо сделать не только оперативные, но и фундаментальные выводы. О безопасности в школах. О предотвращении преступлений. О мониторинге аккаунтов в социальных сетях. О доступности оружия. Но самое главное, что нам необходимо понять, — ​общество должно быть построено на принципах взаимопомощи и милосердия. Конечно, правильнее осознать это в мирное время, в спокойной обстановке. Но бывает так, что понимание приходит в период больших трагедий. Так война несет в себе не только убийства, но и подвиг, когда люди являют свои лучшие стороны. Собственно, керчане это лишний раз продемонстрировали. Единство нации перед лицом беды — ​не праздный сюжет. Речь идет об одной из основ ее претензий на существование. Преступления нужно предотвращать, но стоит отдавать себе отчет в том, что сделать это в полной мере не получится. Трагедии будут происходить, и важно уметь реагировать так, чтобы каждая из катастроф не становилась для общества поводом для раскола. Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции