Максим Горький на Кубани: строил дорогу, сидел в тюрьме, принимал роды
Максим Горький - самый главный советский автор. Его именем названы тысячи улиц в нашей стране. Нижний Новгород переименовали в Горький еще при жизни писателя - такой чести тогда не удостаивался никто. А на похоронах урну с прахом писателя нес лично Сталин, что тоже говорит о многом. В общем, легенда, буревестник революции, голос эпохи. Мне всегда было интересно: а что было с человеком до того, как на него обрушилась слава? Как он жил? И копнув биографию Горького, мысленно присвистываешь и застываешь в удивлении: ну и дела! Какие случались кульбиты и повороты судьбы! И не где-нибудь, а на нашей кубанской земле.
Дедушка что надо
А началось все, пожалуй, с дедушки. Он у писателя был что надо. Когда Алеше Пешкову – настоящее имя писателя – исполнилось 11 лет, Василий Васильевич Каширин, вполне себе зажиточный человек, сказал внуку-сироте: «Ну, Лексей, ты не медаль, на шее у меня не место тебе, а иди-ка ты в люди».
Эх, не было в конце XIX века органов опеки, а потому чем только Алексей не занимался: прислуживал родственникам, был «мальчиком» в обувной лавке, ловил птиц, продавал иконы, мыл посуду на пароходе. Кстати, тамошний повар, отставной гвардейский унтер-офицер Михаил Смурый, пробудил в мальчике любовь к чтению. При этом хорошего образования Горькому получить не удалось, и до конца дней он писал с ошибками.
Автор «Легенды о Данко» стрелял себе в грудь
Многие исследователи жизни писателя считают, что две его попытки самоубийства в 19 лет произошли на фоне того, что ему не удалось поступить в Казанский университет. Сначала Алексей выстрелил себе в сердце, но врачам удалось его спасти. Затем, лежа на больничной койке, юноша выпивает какой-то ядовитый состав. Но и эта попытка лишить себя жизни провалилась. Интересна записка, которую несостоявшийся студент оставил накануне: «В смерти моей прошу обвинить немецкого поэта Гейне, выдумавшего зубную боль в сердце… Останки мои прошу взрезать и рассмотреть, какой черт сидел во мне за последнее время…»
Когда же начнется про Кубань? Вот уже почти.
Следующие несколько лет Горький посвятил идеям революции и даже был арестован за связь с кружком марксистов. Потом он в возрасте 23 лет решает отправиться путешествовать по Руси.
Марш-бросок
Представьте: старт вояжа Горького из Нижнего Новгорода был в апреле. Центральная Россия. Весна борется с зимой, на дорогах месиво из грязи и снега. А к ноябрю этого же года юноша уже оказывается в Тифлисе. По современным автомобильным дорогам самый короткий маршрут между этими двумя городами –
более двух тысяч км. Максим Горький же шел через донские степи, Украину, Бессарабию, Крым, Кубань…
«В станицах видел, – писал он о наших землях, – что мещане живут беднее казаков. Скота у них гораздо меньше, волов особенно мало…»
Горького поразили бедность одних и сытое довольство других. Впечатления от увиденного он отразил в его рассказах «Дед Архип и Ленька», «Два босяка», «Женщина». Автор не раз подчеркивал, что его произведения основаны на реальных событиях.
Торопился в Майкоп на бунт
А еще Горький очень торопился в Майкоп (тогда входящий в состав Кубанской области), где, как донесли до него сарафанное радио и газеты, намечается «чумной бунт». Писатель очень хотел… принять в нем участие.
Из-за эпидемии домашнего скота власти Майкопа приказали согнать животных за город и уничтожить их. Люди стали протестовать. Чтобы разобраться в ситуации, 15 июля 1891 года из Екатеринодара в Майкоп приехал помощник наказного атамана генерал-майор Яцкевич. Возмущенная толпа направилась к гостинице, в которой остановился Яцкевич, с требованием выйти. Тот выходить побоялся и приказал разогнать собравшихся. По людям открыли стрельбу, были убиты 19 майкопчан, 14 тяжело ранены.
Ни к убитым, ни к раненым не подпускали казаки пластунского батальона. К вечеру раненых все же отвезли в больницу. Как выяснилось позже, многие вообще были не в курсе того, что происходит, и погибли от шальных пуль. Среди них – приказчик, бежавший закрывать лавку, простые прохожие. И это при том, что казаки старались стрелять неприцельно.
«Из тюрьмы видел гусей»
Расстрел вызвал протесты в станицах Тульской, Белореченской, Новоджерелиевской, Усть-Лабинской. Об этом событии писали российские газеты. Горький подоспел в Майкоп лишь в сентябре, но все равно привлек внимание к себе местных жандармов: бродяга, с котомкой за спиной.
В майкопской городской тюрьме –
здание ее до сих пор стоит на углу улиц МОПРа и Бутарева – писатель провел несколько дней, о чем он написал: «Я был задержан, как «проходящий», во время поминок по убиенным. Сидел я несколько дней в только что отстроенной тюрьме, из окна ее видел за рекою, в поле, множество гусей, – очень красивая картина».
Жандарм, который проводил допрос, долго рассматривал отобранные у Горького книги и тетрадку со стихами. Потом спросил, почему тот пришел в Майкоп?
– Хочу знать Россию, – ответил писатель.
Шел вдоль Черного моря
После Максим Горький ушел в Тифлис, там перезимовал, чтобы летом следующего года снова вернуться на Кубань. За летние месяцы он прошел все Черноморье – от Сухума до Геленджика. Подрабатывал в артелях, что прокладывали шоссейную дорогу Сухума – Новороссийск. Еще ее называли «голодным шоссе», потому что строили его обездоленные, которых со всей страны голод гнал на заработки.
Об этих тружениках и кубанской природе Максим Горький написал в своем рассказе «Рождение человека»: «Скучные люди, раздавленные своим горем, оно сорвало их с родной, усталой, неродимой земли и, как ветер сухие листья осени, занесло сюда, где роскошь незнакомой природы – изумив – ослепила, а тяжкие условия труда окончательно пришибли этих людей».
Как стал акушером
На «голодном шоссе», недалеко от Туапсе, с писателем произошел случай, который потряс его до глубины души. Среди работающей бедноты Горький заприметил «скуластую бабу, молодую, беременную, с огромным вздутым к носу животом, испуганно вытаращенными глазами синевато-серого цвета». Писатель увидел, что женщина отстала от других и ушла в сторону, понял – у нее начинаются роды.
«Раздвинув кусты, вижу – опираясь спиною о ствол ореха, сидит эта баба, в желтом платке, голова опущена на плечо, рот безобразно растянут, глаза выкатились и безумны; она держит руки на огромном животе и так неестественно страшно дышит, что весь живот судорожно прыгает, а баба, придерживая его руками, глухо мычит, обнажив желтые волчьи зубы».
Такие строки Максим Горький написал в своем рассказе «Рождение человека», который принес ему мировую известность. Но это случится через несколько лет. А в те минуты юный Алексей Пешков вынужден был принимать в мир нового человека: перерезать пуповину и перевязывать ее обрывком грязной бечевки. «И вот – на руках у меня человек – красный. Хоть и сквозь слезы, но я вижу – он весь красный и уже недоволен миром, барахтается, буянит и густо орет, хотя еще связан с матерью. Глаза у него голубые, нос смешно раздавлен на красном, смятом лице, губы шевелятся и тянут: «Я-а… я-а…»
Кстати, став известным и всемогущим, Максим Горький долго пытался найти ту женщину и ее ребенка, но безуспешно.
«Стройка века»
Когда Горький пришел на строительство шоссе Сухум – Новороссийск, работы там велись уже 12 лет. За это время удалось проложить лишь 120 верст, что соответствует 190 км. За весь этот период здесь было задействовано почти 100 тысяч человек. Ломом и кирками они прорубали карниз в горных породах. За рабочий день платили восемь копеек, и этого хватало на большой кусок хлеба, квас и несколько луковиц. Каждый третий болел малярией: возле моря вились тучи комаров. Из-за голода и отсутствия элементарных бытовых условий на «стройке века» умерло или погибло 18 тысяч человек. Их хоронили вдоль дороги.
Кстати, до появления этого шоссе Черноморское побережье было малозаселенным. Государство пыталось заманить сюда переселенцев бесплатной землей и денежным субсидиями, но никого не прельщала местность с бездорожьем.
Прокладка «голодного шоссе» закончилась в 1895 году. Оно представляло собой вырубленный в скалах карниз без специального дорожного покрытия. Вымоины в глине и камни были серьезным препятствием для гужевых повозок, единственного в то время транспорта.
Статью подготовила Елена Дубова