Мода на воды

«Поехать на воды» — в этом словосочетании есть что-то романтическое. Сразу представляются томные бледные барышни, прогуливающиеся по широким аллеям со стаканчиком лечебной воды, и бравые офицеры, залечивающие на курорте боевые и душевные раны.

Отдых у минеральных источников придумали еще древние греки, он популярен и сегодня, но пару веков назад случился настоящий бум водного туризма и сложилась целая курортная культура. 

Поездкой на минеральный курорт можно было убить сразу двух зайцев — и отдохнуть, и подлечиться. От чего конкретно лечиться — не так важно. Воды считались панацеей от всех бед, от диабета до стресса. Но особенно популярны были как средство спасения от чахотки. 

Пушкин, Тургенев, Достоевский, Лермонтов — все они любили поправлять  здоровье у минеральных источников. Особенной популярностью пользовались, конечно, курорты Европы, особенно Баден-Баден, который даже называли самым русским городом Германии. Тут работал над своими романами Достоевский, Тургенев написал «Дым» (действие которого происходит непосредственно в Баден-Бадене), а Гоголь делал наброски к «Мертвым душам».

Правда, от оздоровительных процедур классики в большинстве своем отлынивали. Гоголь признавался в письме к матери: «Я живу на знаменитых водах баден-баденских, куда заехал только на три дня и откуда уже три недели не могу вырваться. Встретил довольно знакомых. Больных серьезно здесь никого нет. Все приезжают только веселиться».

Возможно, секрет популярности города среди русской знати кроется не столько в идиллических пейзажах и целебных источниках, сколько в том, что на первом этаже водной лечебницы находилось казино. Оно, кстати, казино работает до сих пор, и в нем даже сохранились фишки середины XIX века. О традициях казино и секретах индустрии, кстати, вы можете узнать от самого директора баденского казино,  «Моя Планета» делала с ним интервью.

Федор Михайлович Достоевский (которому вообще-то Европа не понравилась) был известен своим азартным характером, поэтому отличительная черта баденского курорта пришлась ему особенно по вкусу. Мечтая разбогатеть, писатель спускал в рулетку все деньги. Разработанная им собственная система игры, судя по всему, была не очень удачной. Супруга Достоевского всячески пыталась отвлечь его от походов в казино. «Много десятков верст исходили мы по окрестностям Бадена в долгие промежутки между получениями денег, — вспоминала она. — Тогда у него восстанавливалось его доброе, благодушное настроение, и мы целыми часами беседовали о самых разнообразных предметах. Любимейшая прогулка наша была в Новый замок, а оттуда по прелестным лесистым тропинкам в Старый замок, где мы непременно пили молоко или кофе. (…..) Но приходили деньги, и наша столь милая жизнь обращалась в какой-то кошмар».

Больных серьезно здесь никого нет. Все приезжают только веселиться

Кстати, свой роман «Игрок», о всепоглощающей страсти к азартным играм Достоевский написал именно «на водах». В очередной раз проигравшись в пух и прах, он заключил контракт с издательством и, чтобы выбраться из долгов, роман написал в рекордные сроки. 

Для Ивана Сергеевича Тургенева Баден был своего рода дачей.  Тут жила возлюбленная писателя оперная певица Полина Виардо. Тургенев много времени проводил в городке, наслаждаясь умиротворяющими пейзажами и сочиняя либретто для выступлений своей музы.

Эту идиллическую жизнь Тургенев увековечил в романе «Дым»: «10 августа 1862 года, в четыре часа пополудни, в Баден-Бадене, перед известною “Соnvеrsаtion” толпилось множество народа. Погода стояла прелестная; все кругом — зеленые деревья, светлые дома уютного города, волнистые горы, — все празднично, полною чашей раскинулось под лучами благосклонного солнца; все улыбалось как-то слепо, доверчиво и мило, и та же неопределенная, но хорошая улыбка бродила на человечьих лицах, старых и молодых, безобразных и красивых. Самые даже насурмленные, набеленные фигуры парижских лореток не нарушали общего впечатления ясного довольства и ликования, а пестрые ленты, перья, золотые и стальные искры на шляпках и вуалях невольно напоминали взору оживленный блеск и легкую игру весенних цветов и радужных крыл; одна лишь повсюду рассыпавшаяся сухая, гортанная трескотня французского жаргона не могла ни заменить птичьего щебетанья, ни сравниться с ним».

Впрочем, не все отдыхающие на водных курортах манкировали оздоровительными процедурами, как Достоевский, Тургенев и Гоголь. Иван Александрович Гончаров, лечившийся в чешском Мариенбаде, неукоснительно соблюдал все рекомендации врача. Писателя беспокоил желудок, и полтора месяца он по несколько часов в день гулял и принимал полезные ванны. В результате он не только привел в порядок здоровье, но и почувствовал огромный приток энергии, позволивший ему закончить «Обломова», чего он никак не мог сделать на родине.

Еще одним ответственным пациентом был Виссарион Григорьевич Белинский. Критик страдал от чахотки, но, к сожалению, ни долгие прогулки, ни водные процедуры не помогли ему совладать с недугом.

Конечно, отдохнуть на водах можно было не только в Европе. Петр Первый, вдохновленный западными примерами, начал активное обустройство отечественных здравниц, и к середине XIX века Россия могла похвастаться несколькими кавказскими курортами.

Сердцем здравницы был целебный источник, а вокруг него, по европейскому образу и подобию располагались парки, концертные залы, кафе, кондитерские и прочие развлечения, чтобы отдыхающие не скучали. Официальных казино на отечественных курортах не было, но это не значит, что отдых обходился без азартных игр. Русские предпочитали карты, особенно популярным был вист.

Они пьют — однако не воду, гуляют мало, волочатся только мимоходом; они играют и жалуются на скуку. 

Помимо сборов за карточным столом, отдыхающие могли прогуливаться по паркам, брать книги в библиотеке, заниматься гимнастикой и верховой ездой, посещать концерты и танцевальные вечера. Но чтобы курортники не уходили в загулы, в гостиницах действовал комендантский час. Ровно в полночь двери закрывались. Исключение — дни, когда проходили танцевальные вечера. Тогда постояльцы могли вернуться на целый час позже!

Как и на европейских курортах, оно было далеко не на первом месте. «Большая часть общества приезжих Кисловодска — это совершенно здоровые люди, попавшие сюда только для того, чтобы отвлечься от городской жизни на лоне природы. Действие кисловодского воздуха действительно чудесное, он располагает к общительности и подвижности», — писал исследователь Владимир Броневский.

{{slider|32176}}

Но в распоряжении тех, кто все же хотел поправить здоровье, были источники с горячей, теплой или холодной водой (для употребления каждой из них были свои показания), а также минеральные и грязевые ванны.

В отличие от своих коллег-литераторов, облюбовавших европейские курорты, солнце русской поэзии посещал исключительно Кавказ. Правда, отдыхом это назвать сложно. В первый раз на водах Пушкин оказался, когда отбывал ссылку. Он посетил все три местных курорта — Горячие воды, Железные воды и Кислые воды (современные Пятигорск, Железноводск и Кисловодск соответственно). Вот что он вспоминал о своем путешествии:

«Источники, большей частью в первобытном своем виде, били, дымились и стекали с гор по разным направлениям, оставляя по себе белые и красноватые следы. Мы черпали кипучую воду ковшиком из коры или дном разбитой бутылки».

И действительно, до середины XIX века кавказские курорты не отличались хорошим сервисом.

Зато потом ситуация круто изменилась. И, вернувшись, на Кавказ спустя девять лет после первой поездки, Пушкин буквально не узнал знакомые места.

«Нынче выстроены великолепные ванны и дома. Бульвар, обсаженный липками, проведен по склонению Машука. Везде чистенькие дорожки, зеленые лавочки, правильные цветники, мостики, павильоны. Ключи обделаны, выложены камнем; на стенах ванн прибиты предписания от полиции; везде порядок, чистота, красивость… Признаюсь: Кавказские воды представляют ныне более удобностей; но мне было жаль их прежнего дикого состояния; мне было жаль крутых каменных тропинок, кустарников и неогороженных пропастей, над которыми, бывало, я карабкался».

Больше всего водные курорты связаны с именем Михаила Юрьевича Лермонтова. Поэт родился и провел свое детство на Кавказе, а позже и лечился у минеральных источников. В романе «Герой нашего времени» Лермонтов увековечил нравы, царившие на курортах в середине девятнадцатого века и придумал для отдыхающих там специальный термин — «водяное общество».

«То были большею частию семейства степных помещиков; об этом можно было тотчас догадаться по истертым, старомодным сюртукам мужей и по изысканным нарядам жен и дочерей; видно, у них вся водяная молодежь была уже на перечете, потому что они на меня посмотрели с нежным любопытством».

{{slider|32177}}

«Подымаясь по узкой тропинке к Елизаветинскому источнику, я обогнал толпу мужчин, штатских и военных, которые, как я узнал после, составляют особенный класс людей между чающими движения воды. Они пьют — однако не воду, гуляют мало, волочатся только мимоходом; они играют и жалуются на скуку. Они франты: опуская свой оплееенный стакан в колодец кислосерной воды, они принимают академические позы: штатские носят светло-голубые галстуки, военные выпускают из-за воротника брыжи. Они исповедывают глубокое презрение к провинциальным домам и вздыхают о столичных аристократических гостиных, куда их не пускают». 

Водяное общество, описанное Лермонтовым, оказывается хоть и неоднородным — тут и аристократы, и военные, и помещики, — но в чем-то едином — скучающим, корыстным, склонным к сплетням и интригам. Впрочем, вряд ли это зависело именно от вод. На курортах происходило примерно то же самое, что и в столичных гостиных, просто люди не были обременены бытовыми и служебными делами, часто скучали, вот и развлекались, как могли.

Несмотря на то, что лечение минеральными водами по-прежнему популярно, и водные курорты по всему миру живут и развиваются, флер романтичности и аристократичности спал с них довольно быстро. Собственно, вместе с Золотым веком русской литературы закончился и золотой век водных курортов. «Водяное общество» становилось еще менее однородным, и постепенно отдых у минеральных источников из культуры и стиля жизни стал лишь одним из вариантов приятного досуга.