Поэт Гийом Аполлинер был внуком повстанца 1863 года, а его свояк-писатель сидел в минской тюрьме с Якубом Коласом
Но, судя по всему, о судьбах друг друга талантливые родственники едва ли знали. «Комсомолка» выяснила, почему так вышло и как Гийом Аполлинер с Карусем Каганцом почти одновременно сидели в тюрьмах Парижа и Минска
<p>В Музее истории белорусской литературы идет выставка «Кастравіцкія. Да 140-годдзя Гіёма Апалінэра», где впервые в Беларуси представлена англоязычная книга «Поэзия в крови» о поэтически одаренных представителях рода. Среди прочих лондонский юрист Джереми Мочарский пишет о своем двоюродном деде - белорусском писателе Карусе Каганце и дальнем родственнике Гийоме Аполлинере - французском поэте-авангардисте начала ХХ века.</p>
<p>Оба литератора - из древнего рода Костровицких, чьи ветви разошлись еще в XVII веке. Во время восстания Кастуся Калиновского 1863-1864 годов против царизма среди прочих Костровицких поднялись Кароль (из ветви рода, относящейся к гербу «Байбуза») и Михал Аполлинарий (герб «Правдич») - соответственно, отец белорусского литератора и дед французского. После поражения калиновцев поддержавший бунт царский офицер Михал Аполлинарий с женой-итальянкой и маленькой дочерью уехал на родину супруги. А вот Кароля сослали в Тобольск нынешней Тюменской области России. У обоих свояков царские власти конфисковали маёнтки под Койданово (нынешний Дзержинск Минской области) и Новогрудком.</p>
<p>Кароль Костровицкий, даже не обладая крепким здоровьем и от рождения горбатый, быстро нашел работу в ссылке: агроном по образованию, до восстания он заведовал скарбом и провизией дворянства Минщины. А в 1868-м в Тобольске у Кароля с супругой родился сын Казимир Рафаил - будущий литератор Карусь Каганец. Тем временем Костровицкий-старший в 1872-м добивался права вернуться на родину. Домой семья поехала от Тобольска до Москвы на санях, а это и по нынешним дорогам на авто - 42 с лишним часа пути (или около 2400 км). Но в Беларуси Кароль спустя полгода умирает, а его семья перебирается на две волоки (около 40 га) пустыря в Юцках под Койданово.</p>
<p>Казимир-Карусь - один из старших детей, но в семье ему не было особо комфортно. Он подолгу с крестьянами пас скотину, а вдобавок у мальчика на спине вырос горб после нескольких падений и несчастного случая, когда его придавило тяжелыми воротами. Но у парня был шанс реализоваться в искусстве - год с небольшим он учится на скульптора в Москве и Петербурге. Однако бедность семьи (а на год студенту требовалось не менее 80 рублей - это дойная корова и пальто в придачу) и суровый климат города на Неве заставили вернуться к крестьянским, по сути, заботам застенкового шляхтича...</p>
<p><strong>Повстанец стал камергером папы римского</strong></p>
<p>А что же с Михалом Аполлинарием? Джереми Мочарски говорит, что в Риме, где осела семья, бывший царский офицер Михал служил в папской гвардии и даже камергером при папе римском. А 25 августа 1880-го в Риме у Анжелики, дочери повстанца, рождается сын Вильгельм Альберт Владимир Александр Аполлинарий Вонж-Костровицкий - будущий Гийом Аполлинер.</p>
<p>Ребенок внебрачный. Отцом ребенка часто называют аристократа и офицера Франческо д'Аспермонта. Но не только. В книге у Джереми Мочарского встречается и некая загадочная фигура из Ватикана. Причем, по словам Джереми, матерью инкогнито из Ватикана и бабкой Аполлинера была Меланья - дочь Самуила Костровицкого, деда Каганца, а отцом - сын Наполеона Бонапарта от второго брака. Правда, последнего не стало в 21 год (в 1832-м), и в точности версии есть сомнения.</p>
<p>Заведующая научно-экспозиционным отделом Музея истории белорусской литературы Ольга Гулева говорит, что после учебы в разных коллежах юноша работает маклером, одновременно погружаясь в мир поэзии. Первые произведения он публиковал как Вильгельм Костровицкий, а потом выбрал себе псевдоним Гийом Аполлинер. По одной из версий, это еще и дань деду-повстанцу Михалу Аполлинарию. Правда, замечает Ольга Борисовна, кроме этого факта высказываний Гийома о его происхождении от белорусских шляхтичей она не встречала.</p>
<p>Аполлинер стал одним из главных авангардистов во французском искусстве и автором термина «сюрреализм» - направления в искусстве, в котором сочетаются сон и явь. И выглядел он соответственно: современники запомнили его типичным представителем парижской богемы в костюме и шляпе, с тростью и под модной бабочкой. А вот Каганца, приводит мемуары о нем литературовед Степан Александрович, можно было запросто встретить среди Минска в «паляшуцкай вопратцы», крестьянском кожухе и овечьей шапке поверх полотняной сорочки с ножом за халявой сапога «на ўсялякую прыгоду». Говорил он только по-белорусски с людьми любого статуса.</p>
<p>К началу ХХ века в Беларуси Каганец писал с десяток лет обработки народных легенд и сказок, публицистику, стихи. Он создал первый современный белорусский букварь «Беларускі лемантар» (мало того - Карусь разработал свой вариант алфавита) и водевиль «Модны шляхцюк» о жизни застенковой шляхты, который ставят и по сей день.</p>
<p><strong>Аполлинера подозревали в краже Джоконды</strong></p>
<p>Параллельно Каганец, отойдя от крестьянского труда, перебивается подработками - служит в ремесленных мастерских Риги, на строительстве железной дороги под Лидой, в одной из чайных Минска... Там его, кстати, и захватил революционный дух. И вот Карусь стоит у истоков первой национальной партии - Белорусской социалистической громады, пытается запустить газету. Но вскоре его арестовали после участия в нелегальном деревенском митинге и отправили в минский тюремный Пищаловский замок.</p>
<p>Правда, спустя пять месяцев Каганца выпустили на поруки, но суд, пишет в биографии писателя Алесь Пашкевич, переносили пять лет! За это время Каганец успел порабатать лесником под Кличевом, учителем рисования и резчиком по дереву при костеле святого Стефана в Вильно, пожить с семьей с четырьмя детьми на минских квартирах и осесть в Березино на Минщине.</p>
<p>Лишь в 1910-м Каганцу присудили год тюрьмы. Ему повезло с компанией - в одно время с ним сидел сводный брат и попавший в острог за нелегальный учительский съезд Якуб Колас. За год до тюрьмы Карусь оформил его «Другое чытанне для дзетак-беларусаў», а за решеткой к стихам Коласа сделал 12 рисунков. Но ничего из этих рисунков, как и «сцэнак з камернага жыцця», не сохранилось. Да и вообще из работ Каганца нам известно лишь несколько работ маслом и тушью.</p>
<p>В письмах Каруся из тюрьмы нет жалоб - может, все дело в цензуре переписки со стороны жандармов. Но быт описан точно: «Дасыта пад'ядаю і высыпаюся, колькі хачу. Рана ем цуру з цыбуляю і маслам; на абед старву з мясам, а ў суботу кашу бульбяну з салам, на вячэру ж бо п'ю чай з хлебам, з маслам. [...] Па паверцы што-небудзь раблю, ці малюю, ці рысую, ці чытаю што або пішу, потым прагулка парамі вакол двара, па прагулцы абед, па абедзе паваляюся».</p>
<p>Ольга Гулева отмечает, что почти в это же время в тюрьме оказался и Гийом Аполлинер - его подозревали в похищении Джоконды Леонардо Да Винчи из парижского Лувра в августе 1911 года. Виной тому репутация его близкого приятеля Жери Пьере, который уже крал из Лувра старинные статуэтки и сбывал их Пикассо. Но коль Пьере уже был за границей, а у Пикассо нашлись влиятельные знакомые, в тюрьму посадили Аполлинера. Правда, всего на пять дней - видимо, против поэта не нашлось весомых доказательств. Лишь два года спустя выяснилось: истинным вором был зеркальщик Винченцо Перуджа, который хотел вернуть картину в Италию.</p>
<p>...Умерли писатели-свояки с разницей в полгода. Гийом Аполлинер в 1914 году ушел добровольцем на фронт Первой мировой. Там в марте 1916-го его ранило в голову осколком снаряда. После трепанации черепа он так и не смог до конца восстановиться, а умер от испанского гриппа осенью 1918-го. Ну а Карусь Каганец после тюрьмы долго искал работу, пока в 1912-м не устроился на шесть лет акономом в имение на Борисовщине. Умер 50-летний писатель 20 мая 1918-го от воспаления легких, успев застать провозглашение в марте Белорусской Народной Республики...</p>
<p>Правда, в отличие от знаменитого француза, Каганцу не повезло с посмертными публикациями. Его взгляды на независимость Беларуси слабо вписывались в советскую систему координат, потому, например, отдельной книгой большая часть его произведений вышла только в 1979-м - спустя 61 год после смерти писателя...</p>
<p><strong>НЕ ПРОПУСТИТЕ!</strong></p>
<p>Выставка «Кастравіцкія. Да 140-годдзя Гіёма Апалінэра» идет в Музее истории белорусской литературы до 10 октября. В проект представили оригиналы и копии материалов, кроме самого музея, Национальный исторический архив, Архив-музей истории белорусской литературы и искусства, Национальная библиотека, потомок Каруся Каганца Джереми Мочарски и знаменитый белорусский дипломат Владимир Счастный.</p>
<p>На выставке представлена записная книжка семьи Костровицких. Среди прочих страниц, там есть автографы участников восстания 1863 года. Возможно, их собрал в тобольской ссылке отец Каганца. А еще в музее восстановили фрагменты интерьеров в духе шляхетского дома и парижского кафе рубежа XIX - ХХ веков. Среди прочего в последнем - копии портретов Аполлинера, которые делали его знаменитые друзья прямо на салфетках. Показывается и портрет Каганца, написанный его двоюродной внучкой Иолантой Мочарской, который она примерно 20 лет назад подарила музею.</p>
<p><strong>КСТАТИ</strong></p>
<p>В Минске на улице Кирова, 26 сохранился дом в стиле модерн (он строился как доходный - под сдачу квартир внаем), который минчане долго назвали домом Костровицкой. Речь о сестре основателя Красного костела Эдварде Войниловича Ядвиге. Она вышла замуж за Вацлава Костровицкого, а тот приходился не очень далекой родней Карусю Каганцу - Казимиру Костровицкому. Интересно, что и сама Ядвига приходилась ему свояченицей по линии Войниловичей.</p>