Казбек Султанов. "Угол преломления. Литература и идентичность: коммуникативный аспект" (2019)
Современное изучение литератур народов России нуждается в обновленной исследовательской парадигме, преодолевающей разъединенность этнокультурного, аксиологического и коммуникативного дискурсов. Взаимодополняемость и соразмерность концептов «идентичность» и «коммуникативность» – сквозной сюжет монографии, формирующий её внутреннее единство. В постсоветский период возобладала тенденция сужения диалогического пространства. Литературоведение утратило интерес к типологическим схождениям и «единству несходного». Но коммуникативная функция не только необходимое условие целостной характеристики национальной литературы, но и содержательный фактор внутрилитературной эволюции. В книге отстаивается динамическая модель идентичности, не отвергающей присутствие «другого» и его приверженность к иной культурной традиции. Особое внимание уделяется рецепции инонационального мира, проблеме корреляции «национального своеобразия» и «художественной ценности», императиву исторической памяти в национальных литературах. Для филологов, культурологов, историков.
Казбек Камилович Султанов - заведующий отделом литератур народов РФ и СНГ Института мировой литературы имени А.М. Горького РАН, профессор Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова, доктор филологических наук, заслуженный деятель науки Республики Дагестан. Был удостоен Государственной премии Республики Дагестан за изданную в ИМЛИ РАН монографию «Национальное самосознание и ценностные ориентации литературы». Как автор, ответственный научный редактор и член редколлегий участвовал во многих коллективных трудах. Неоднократно принимал участие в международных научных форумах. Сфера научных и творческих интересов: история, теория и методология изучения литератур народов России; рецепция инонационального мира как литературоведческая проблема («кавказский текст» русской литературы); аксиология текста: ценность и целостность; феномен национальной литературы в эпоху глобализации.
ОГЛАВЛЕНИЕ
Глава I. Право быть другим: литературы народов России в эпоху современности.
Поэтика сопряжения: мифологизм и фольклоризм в становлении национальной литературы.....4
О пределах этнического «ренессанса»: культурная инаковость и возможности диалога.....46
В преддверии обновленной парадигмы. Из опыта изучения национальных литератур: кризис нормативности.....78
Глава II. Рецепция инонационального мира, или Понять Другого.
«Переправиться через Терек», или Два берега одной реки жизни «Кавказский текст» Л. Толстого в онтологическом измерении.....106
Экзистенциальный выбор. Перечитывая М. Лермонтова.....161
Глава III. Память как образ себя: нарративная идентичность
«Человек вспоминающий» в литературе: историческая память как ресурс самоидентификации.....178
«Фактор умственной национальной жизни». Литература и культура на страницах газеты «Стамбульские новости» (1909 -1910).....233
Глава IV. Актуальная классика
Неутраченные смыслы. Литературное наследие: к вопросу о переоценке ценностей.....250
Всеобщность особенного, или Сопрягающая мысль Алексея Кулаковского.....272
Идентичность по Айтматову.....285
Ностальгия по камню, или Воля к жизни.....307
«Есть высоты властительная тяга…», или Кавказская тема в судьбе, стихах и переводах Арсения Тарковского.....320
В поисках утраченного подлинника: ностальгический миф в прозе Х. Мусаясула.....332
«Есть высоты властительная тяга…», или Кавказская тема в судьбе, стихах и переводах Арсения Тарковского
Два фрагмента
В нашей культурной практике сформировалось устойчивое отношение (чтобы не сказать – аллергия) к переводу из так называемых «литератур народов СССР» как к чему-то вторичному и непременно вынужденному. Фраза Арсения Тарковского – «заткнули рты поэтам, а потом удивляются, откуда столько прекрасных переводчиков» – процитирована в книге Г. Кружкова «Ностальгия обелисков» в связке с ироническими стихами О. Мандельштама: «Татары, узбеки и ненцы, / И весь украинский народ, / И даже приволжские немцы / К себе переводчиков ждут». Очевидно, ради того, чтобы еще раз негативно помянуть сложившуюся в советскую эпоху «индустрию» перевода, когда «важным сделался аспект купли-продажи любви».
В той общественной ситуации переводчик мог переводить того или иного национального автора к той или иной декаде с таким чувством, как будто он «загнан», по словам одного из авторов книги «Воспоминания о Тарковском», в гетто. Трудно оспаривать и тот факт, что перевод нередко превращался в способ клонирования «национальных поэтов» по идеологическому признаку и подчас из ничего. Но в случае Тарковского-переводчика абсолютно неверно делать решающую ставку на обстоятельства внелитературного характера и сводить его работу, как это сделано в юбилейной статье к 100-летию поэта в «Независимой газете», только к фатально вынужденным занятиям «поденными переводами». Лучшие переводы Тарковского явно выходят за рамки тривиальных представлений о поставленных на конвейер и заведомо художественно неполноценных переводах из «литератур народов СССР».
* * *
Мне неоднократно довелось быть свидетелем мудрого отношения Арсения Александровича к вполне достоверной, как считают многие, гипотезе, связывающей корни его родословной с прикаспийской землей, точнее – с кумыкским княжеским родом. Не скрывая своего заинтересованного внимания к ней, он никогда не опровергал, то есть не исключал эту версию, но и особенно не настаивал на ее правомочности. Стоит, однако, напомнить, что комментарий к стихотворению «Дагестан» в первом томе собрания сочинений Тарковского выдержан в тональности признания корней: «предок поэта был шамхалом» (правитель, властитель - К.С.).
Известна и другая точка зрения: Марина Арсеньевна, дочь поэта, отдавала предпочтение скорее польским, чем кумыкским корням: в Дагестане есть аул Тарки, но и в Польше есть город Тарков. Стоит напомнить и о Елисаветграде Херсонской губернии, где в июне 1907 года родился поэт, отец которого Александр Павлович был служащим Елисаветградского Общественного банка, но затем попал в Сибирь на пять лет по обвинению в организации народовольческого кружка в начале 80-х годов ХIХ в. Этимологические разыскания родовых корней фамилии Тарковских вряд ли были предметом повышенного внимания Александра Павловича, родившегося в 1862 году, но нельзя заведомо исключать и такую версию: один из далеких предков мог попасть в немилость в екатерининскую или николаевскую эпохи и был выслан за пределы Дагестана.
Решающим все-таки остается тот факт, что Арсений Александрович ссылался на «семейную легенду» и нескрываемо дорожил памятью о шамхалах Тарковских независимо от того, что за ней стояло – реальная история или культурный миф. Неопровержимо аристократическая внешность Арсения Александровича, помимо завораживающего для кумыкского уха звучания фамилии, располагала к тому, чтобы считать его своим, единокровным. … почти 200 лет тому назад Семён Броневский, наблюдательный царский чиновник и чуткий знаток кавказских нравов и событий, в своих «Новейших географических и исторических известиях о Кавказе» (1823) выделил «владетельных особ»: «мы поместим здесь их имена по порядку их политической важности в Кавказе…: шамхал Тарковский, царь Имеретинский, хан Казыкумыцкий, хан Аварский, хан Шемахинский…».
Вы также можете подписаться на мои страницы:
- в фейсбуке: https://www.facebook.com/podosokorskiy
- в твиттере: https://twitter.com/podosokorsky
- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy
- в инстаграм: https://www.instagram.com/podosokorsky/
- в телеграм: http://telegram.me/podosokorsky
- в одноклассниках: https://ok.ru/podosokorsky