ОН БЫЛ ЗНАЧИМОЙ, ЯРКОЙ ЛИЧНОСТЬЮ
Прошел ровно год, как ушел из жизни яркий политический и общественный деятель Абхазии Константин Константинович Озган. Сегодня его не хватает нам всем, нашей стране, когда приходится решать сложные проблемы, складываются непростые ситуации. Он умел их разруливать, умел сказать веское и аргументированное слово.
Сегодня мы предлагаем читателям газеты «РА» текст из телепередачи Екатерины Бебия, подготовленной к эфиру вскоре после смерти К.Озган. Текст вошел и в её книгу под названием «Имена избранных», которая подготовлена к печати и вскоре должна быть издана. Автором текста является корреспондентка «Республики Абхазия» Заира Цвижба.
Это человек, о котором мне сложно говорить, но нельзя и не говорить, потому что такие люди, как Константин Константинович, должны быть популяризированы как можно больше, чтобы молодежь о них знала. Сегодня из взрослого поколения нашей страны нет ни одного человека, который бы его не знал. Я с ним познакомилась, когда начала работать в гудаутской районной газете «Бзыбь». Первый раз я его увидела на чайной фабрике, он являлся тогда её директором, где-то в первой половине дня. Он стоял с какими-то людьми во дворе фабрики. Был солнечный день. Озган был одет в желтую рубашку, и сам он был светлый, волосы ближе к желтому цвету. И солнышко было желтое. Такое совпадение – будто два солнца находились во дворе. Я люблю рассказывать об этом дне.
Позже мы с ним подружились. Я часто делала материалы о работе Гудаутского районного комитета партии, где он стал первым секретарём, готовила его статьи для районной газеты. Затем меня сделали собкором газеты «Советская Абхазия». Для этой газеты тоже готовила его материалы, выступления на разных собраниях, совещаниях, съездах. В тот период было важно, чтобы партийный руководитель выступал на страницах периодической печати. Мне как собкору приходилось писать и критические статьи о различных отраслях Гудаутского района, но Озган никогда кривого слова не говорил по поводу того, что я покритиковала район. Это, наверное, было проявлением его доброты и выдержки.
Много с ним ездила по Гудаутскому району, когда он усиленно занимался строительством сельских дорог. Константин Константинович считал, что у каждого крестьянина должны быть дорога, водопровод и электричество. Тогда он будет себя чувствовать уютно. Он очень любил строить кольцевые дороги, это было у него пунктиком. Например, соединял сёла Абгархук и Ачандару с селом Дурипш, Звандрипш с Джирхуа, и чтобы они все имели нормальный выход к Гудауте. Он построил дорогу через Отхару к высокогорному селу Гарп, в Куланырхуа и во все другие села. В большинстве они были асфальтированы. Когда он потом стал председателем райисполкома Гудаутского района, начал асфальтировать городские улицы. Все эти дороги в Гудаутском районе – в селах и в самом городе – до сих пор сохранились, за редким исключением.
Озган был птицей высокого полета. Я много наблюдала за ним на бюро райкома партии (я как собкор газеты на них должна была присутствовать). По любым вопросам он выслушивал всех членов бюро, а в конце, как Юлий Цезарь, говорил свое слово, отличное от других мнений. Его последнее слово – последняя точка и очень верная для решения обсуждаемого вопроса.
Всегда было приятно его слушать, прислушиваться к нему. Он сам умел слушать и слышать. Он, конечно, умел и хотел над собой постоянно работать. Когда узнавал, что появилась какая-нибудь новая интересная книга, он упрекал ребят: почему вы мне её не достали, я же должен прочитать! Доставали, и он обязательно читал и предлагал другим прочитать.
Национально-освободительное движение и его участие в нём – это особая тема. Я наблюдала за ним, когда встал вопрос об его освобождении с должности секретаря райкома партии. В Гудауте все, в том числе и так называемые блатные ребята, окружили райком партии, даже были те, которые прятались в парке, чтобы в случае чего, если это понадобится, защитить Озгана грудью. Буквально так и говорили. Они были готовы к этому, потому что все понимали его величие и значимость для района и для всего народа Абхазии. Мне памятны его выступления на митингах, на сходах, его участие в партийных конференциях. Как он ярко, немногословно и четко говорил! Я помню время, когда приехала тбилисская власть и начала ругать всех, кто подписал так называемое «Письмо 130-ти». Озган был первый, кто сказал им, что они неправы. И неправы потому-то, потому-то и т.д. Вот тогда только все остальные из общественности смогли сказать второе слово, третье и т.д. Чтобы первым сказать в защиту первое слово, наверное, нужно иметь мужество, быть таким вот сильно патриотичным человеком. Когда-то Нестор Лакоба понимал, какая была ситуация в Абхазии, как нужно было вырулить, чтобы спасти народ. Вот Озган тоже знал, какая была ситуация в Абхазии в тот период, и он мог сказать нужное слово в нужное время.
Помню, как Озган организовал прилёт Мусы Шанибова на вертолете на Лыхнашту. И многие об этом помнят. Как это было широко, масштабно, как душевно принимали гостя, как весь народ ликовал оттого, что Северный Кавказ с нами! Этот прилёт был направлен на то, чтобы продемонстрировать, что Абхазия не одна, что за ней стоит Северный Кавказ, который вот тут, рядом. Это все в итоге нас всех и спасло, когда началась война.
Имя Константина Константиновича Озган уже навечно в истории, потому что он был значимой личностью для нашей республики. Теперь мы должны увековечить его имя.