Герман Клименко: Россия сейчас — родина искусственного интеллекта
Г.КЛИМЕНКО: Россия сейчас — родина искусственного интеллекта практически, прозревания компьютеров. Вы знаете, всегда говорили раньше, когда в "Яндексе" поисковую оптимизацию делали, что в "Яндексе" нет глазонек. Вот сейчас можно утверждать, что у Интернета появляются глазоньки, потому что это принципиально другая история, которая на протяжении последнего полугода-года появилась, разработалась, и мне очень приятно, что и MSQRD — это белорусская компания, но мы понимаем, что это условная история с Белоруссией, то есть это те же наши программисты, это те же наши технологии, потом Prisma, затем "Видеопризма". Мы сейчас являемся центром русского искусственного интеллекта. Мне это очень нравится, честно говоря.
Полную версию программы "Рейтинг Клименко" читайте ниже и слушайте в аудиозаписи.
С. КОРОЛЁВ: Герман Клименко в нашей студии. Герман, добрый вечер!
Г. КЛИМЕНКО: Добрый вечер!
С.К.: И Дмитрий Мариничев тоже на своём, уже практически законном месте, интернет-омбудсмен. Дмитрий, здравствуйте!
Д. МАРИНИЧЕВ: Добрый вечер!
С.К.: Герман Клименко — я напомню тем, кто, может быть, ещё не знает — советник президента Российской Федерации, председатель Совета Института Развития Интернета. Мы только что обсуждали замечательную новость про закупки пива "Ростелеком". Герман признался, что пиво он не пьёт, но пьёт другие горячительные напитки. А как Вы их определяете? Вы можете отличить, допустим, один сорт водки от другой? Хорошая водка — это какая?
Г.К.: Вообще, мне кажется,
"любой русский человек может отличить хорошую водку от плохой водки"
С.К.: Это по утрам обычно определяется, когда просыпаешься?
Г.К.: На самом деле с возрастом меняется. Лет в двадцать, мне кажется, вообще всё равно, практически, насколько я помню свою армейскую молодость.
Д.М.: Бывает водка плохая, когда её мало, да?
Г.К.: Да. Там как раз, когда её мало. Причём совершенно всё равно, если она при этом идёт с пивом, с вином, с коктейлями — причём у меня же прошла молодость — если слушатели в районе 45 плюс-минус — помнишь, когда появились "Амаретто" в киосках разнообразные?
Д.М.: Помню. Чего там только не было.
Г.К.: Я просто не понимаю, как можно было пить тогда разноцветные ликёры.
Д.М.: Их пили просто так, не в коктейлях.
Г.К.: А их меняли просто. Они были разноцветные, по-моему, из одной и той же бочки, просто цвета и градус был. Я прикинул — примерно, "Ростелеком" планирует 12 тысяч бутылочек пивка купить.
С.К.: По цене Вы имеете в виду?
Г.К.: Да. Это значит, что если на каждого по три бутылочки — как там считают обычно — история на 4 тысячи человек. Что они, интересно, собирают? Дима, ты же из хостинга — это из этого мира, из телекома.
Д.М.: У них бывает раз в год.
Г.К.: 4 тысячи человек — это что?
Д.М.: Они собирали сотрудников "Ростелекома". Корпоративный праздник у них был.
С.К.: Пир во время чумы.
Д.М.: Почему пир?
Г.К.: Нет. Сергей, Вы знаете, всё-таки Ваши разжигающие либеральные комментарии регулярные…
С.К.: Почему Вы их сразу называете либеральными? Я бы принял упрёк, если бы мне сказали коммунистические комментарии.
Г.К.: Либеральные. Я сейчас объясню почему.
С.К.: Почему?
Г.К.: Национальная компания "Ростелеком" со штатной численностью…
С.К.: Решила выпить пива.
Г.К.: Со штатной численностью, наверное, тысяч четыреста.
Д.М.: У них много, да.
Г.К.: Тысяч четыреста, которые выполняют колоссальную работу по организации каналов. Вы что считаете, что они не имеют права пива выпить что ли, по три бутылочки на лицо?
Д.М.: Во внерабочее время.
С.К.: Дома с женой — пожалуйста, в семейном кругу с шашлычками.
Г.К.: Стойте. Значит, Вы считаете, что у компаний не должно быть статьи на проведение мероприятий?
С.К.: Сбросились — провели корпоратив.
Г.К.: А компания не может проводить мероприятия за свой счёт за сотрудников, кормить их обедами? Вот я видел: у вас здесь на входе вода, например, стоит. Можно?
С.К.: Это для гостей.
Г.К.: Для гостей?
С.К.: Конечно.
Г.К.: А сотрудники не могут пользоваться?
С.К.: Почему? Кому жалко воды?
Г.К.: Нет. Я просто спросил. Мне кажется, надо всегда соотносить. Вот либералы найдут такую историю ужасную: например, "Газпром" купил яхты. Ну, где "Газпром" и яхты? Разделить на всех сотрудников — это же копейки будут. Миллион двести — для тебя это много, а для "Ростелека" — это вполне разумные деньги. Знаешь, сколько у них стоит конференция?
Д.М.: Я расскажу тебе интересную историю про алкоголь и компанию. У меня, наверное, лет шесть назад, в мою бытность, когда мы проводили мероприятия для клиентов — подчёркиваю: не для самих себя — точно так же закупили алкоголя на это мероприятие и провели его, и пришла к нам налоговая проверка.
Г.К.: И не признала затратами.
Д.М.: Да, и не признала.
Г.К.: Прям как у Сергея, наверняка. Я уверен: один в один. Это либерально-коммунистические настроения: просто отобрать.
С.К.: Отобрать и поделить.
Г.К.: Да.
Д.М.: Разрешили покупать алкоголь только из чистой прибыли.
С.К.: У меня для Вас вопрос, Дмитрий. Вы ведь в "Партии роста".
Д.М.: Совершенно верно.
С.К.: Сегодня опубликовано интервью Ирины Хакамада в "Новой газете". Она заявила, что Крым — не наш.
Д.М.: Имеет право.
С.К.: Она же член вашей партии. Вы в "Партии роста" — Вы согласны с членом вашей партии Ириной Хакамадой?
Д.М.: Я вообще совершенно другую философию исповедую.
С.К.: Какую?
Д.М.: Я исповедую философию, что в скором будущем партии отомрут — они будут не нужны, а вторичным будет место проживания людей, то есть привязка к физической сущности неважна абсолютно.
"Люди будут жить там, где хотят, исповедовать те ценности, которые хотят"
Г.К.: Видите, Сергей: Ваш, вроде бы, либеральный друг, а видите, как его избегает.
Д.М.: Подождите, а по-другому. Вы считаете, что Крым наш или не наш?
Д.М.: Крым — историческая территория Российской Федерации. Я считаю, что Крым наш.
С.К.: Крым наш, хорошо. Вам нравится, что член вашей партии, заметный, известный, медийный, говорит вещи, которые противоречат вашим взглядам?
Д.М.: Меня это нисколько не страшит, потому что она имеет право на своё мнение, и она его выражает, и это мнение обсуждается внутри партии. И это как раз хорошо, на мой взгляд, когда принимаются решения.
С.К.: Это хорошо, когда внутри партии такие разногласия. Они не могут решить в "Партии роста" — Крым наш или Крым не наш. Давайте пообщаемся со слушателями. Это хорошо или не очень? У нас много телефонных звонков, потому что другие средства коммуникаций отсутствуют — интернет отключили.
Г.К.: А не надо было на "Ростелеком" наезжать.
С.К.: Да. Но не надо было пива заказывать. Здравствуйте! Как Вас зовут?
Г.К.: Видишь отношение какое? Коммунистическое вообще.
СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Александр, Санкт-Петербург.
С.К.: Александр, Вам нравится, что в одной партии Мариничев, Хакамада и так далее?
СЛУШАТЕЛЬ: Честно говоря, я равнодушен к этим людям. Я по поводу "Ростелекома". Интересная, на самом деле, история. А это государственная или частная компания?
С.К.: Государственная, конечно.
СЛУШАТЕЛЬ: Тогда у меня один комментарий.
Г.К.: Почему? Она коммерческая.
С.К.: На 100% принадлежит пакет акций государству.
Г.К.: Не 100.
Д.М.: Не 100.
С.К.: Но почти, большая часть.
Г.К.: Компания с госучастием.
СЛУШАТЕЛЬ: Господа, оплата работы за счёт бюджета, а пьянство за свой собственный счёт — это единственное правильное, я считаю.
Г.К.: Но по три бутылочки пива — разве это пьянство? Вот Вы — русский человек.
СЛУШАТЕЛЬ: Я, кстати, не пью.
Г.К.: Но это не значит, что остальные не должны. В конце концов, кто-то не курил — теперь вся Россия не курит.
СЛУШАТЕЛЬ: Пьём за свой счёт.
Д.М.: На самом деле "Ростелеком" не живёт за счёт бюджета.
"Ростелеком" — это коммерческая структура: у неё есть прибыль, она может тратить деньги так, как считает нужным, чтобы зарабатывать на рынке"
СЛУШАТЕЛЬ: Если это коммерческая структура, и не из бюджета деньги, то какой вопрос.
Д.М.: Совершенно верно. Вопрос: кто бенефициар?
Г.К.: Какая разница?
Д.М.: Если бенефициаром является государство — то имеется в виду, что всё, что делает компания, должно попадать под действие тех же бюджетных правил.
С.К.: Извините, я плачу этой компании каждый месяц за телефон, которым не пользуюсь практически. "Ростелеком" — это монополия.
Д.М.: Вопрос: почему эта компания государственная и почему у нас существуют государственные компании?
СЛУШАТЕЛЬ: Извините, это государственная или частная компания? Вы два раза ответили по-разному.
С.К.: Компания с госучастием — Вам же ответили.
СЛУШАТЕЛЬ: Нет, Вы сказали, что это частная и государственная отдельно.
Г.К.: Это компания с госучастием, да. Но бюджетных денег там нет.
СЛУШАТЕЛЬ: Тогда пьянка, а это пьянка — употребление алкоголя — за свой собственный счёт, с зарплаты своей. За свой счёт, а не за мой счёт.
Г.К.: Ну, три пива на человека, господи!
СЛУШАТЕЛЬ: Я не собираюсь оплачивать пиво людям, даже 20 грамм. Любым людям. Только себе — вот так.
Д.М.: Не совсем Вы, наверное, правы. Если бы это были дотации из бюджета или бюджетная структура, то Вы абсолютно правы: если, например, это был бы ГУП какой-нибудь — государственное унитарное предприятие. Соответственно, когда это акционерное общество, компания, которая сама ведёт деятельность на рынке. И проблема в том, что государство присутствует в акционерном капитале этой компании. Государство должно продать акции компании.
Г.К.: А чего это так?
Д.М.: А потому что они мешаются, если быть честным.
С.К.: Кому они мешаются?
Г.К.: Ты прикупить хочешь?
Д.М.: Они мешают развитию рынка. Государство и так контролирует весь рынок, оно является медиатором рынка, и оно устанавливает правила. Зачем на рынке государственные структуры, тем более те, которые являются доминирующими или с монопольным статусом в нашем рынке? Это, конечно же, совершенно неправильно.
С.К.: А кому Вы предлагаете продать эти акции?
Д.М.: Гражданам Российской Федерации.
С.К.: Вы как-то настолько утопичны.
Д.М.: Почему?
С.К.: Каким? Мы уже пытались продать — приватизацию помните в 90-е — гражданам Российской Федерации.
Д.М.: Приватизация ничего не продавала.
Г.К.: Мне кажется, как-то политизируется вся эта история.
С.К.: Что политизируется?
Г.К.: История.
С.К.: А мы живём в таком мире, Герман. Кстати, я хотел спросить, ответьте каждый из вас: кто из вас патриарший, кто из вас бирюлёвский?
Г.К.: Кто?
С.К.: Вы бирюлёвский или патриарший, Герман?
Г.К.: В общем, я не писаю на Патриарших, честно говоря.
С.К.: То есть Вы — бирюлёвский.
Г.К.: Нет. Бирюлёвские писают на Патриарших, а я не писаю.
С.К.: Бирюлёвские — это те, которых обвиняют в том, что они писают на Патриарших.
Г.К.: Это, кстати, пятая или шестая по популярности тема в неделе. Там совершенно чудесный текст — хорошего моего знакомого Мальцева: "Заповедник содержанок наносит ответный удар". Я, когда на Патриарших бываю — согласитесь, там весьма нормальные люди. Вообще, мы долго мечтали о том, чтобы у нас в Москве было не стыдно куда ходить. А вот, кстати, Дима, ты где-то там рядом, по-моему, обитаешь?
Д.М.: Да.
Г.К.: Тебе мешает шум, гам?
Д.М.: Если честным быть, то конечно, иногда шум и гам очень-очень сильно мешает, потому что это очень громко.
Г.К.: Подожди, центр города.
Д.М.: Люди, которые стояли — сейчас уже их практически не осталось — с бокалами красного вина, общались на улице достаточно фривольно, спокойные люди, которые прогуливались — это всё очень сильно напоминает нам Италию, Испанию.
Г.К.: Ведь согласитесь, что так и должно было быть.
Д.М.: Да. Это очень комфортно с точки зрения людей, которые приезжают.
Г.К.: Мне кажется, по идее, там должна быть гостиничная история, "эйрбиэнбишная": арендовали, приехали.
Д.М.: Не совсем согласен. Если взять тенденции, которые в Нью-Йорке, когда переселяются какие-то элиты…
Г.К.: Я не был, я не могу сказать, что я профессионал великий.
Д.М.: Культурная часть населения. Районы становятся лучше, однозначно.
Г.К.: Да, районы становятся лучше. Мне кажется, что это очень важная была составляющая. Был такой шанс на то, что у нас будет свой такой хороший ресторанный район. Я не знаю: чем закончилось всё-таки? Их запретили?
Д.М.: Сейчас практически все летние веранды, столики на улице запретили-разобрали, до 11 там работают.
С.К.: Итак, у нас получается в центре Москвы ресторанный рай — я правильно сформулировал, Герман? А Бирюлёво — что?
Г.К.: Вы знаете, я в Бирюлёво не был сто лет, но в Куркино неплохие ресторанчики.
С.К.: А Вы сравнили: Куркино — это престижный район.
Г.К.: А Вам как специально не назовёшь — либеральная история.
С.К.: А почему всё время либеральная история? В чём Вы меня обвиняете всё время, Герман?
Г.К.: Престижный район. Марьино?
С.К.: Марьино — хорошо, давайте.
Г.К.: Тоже хороший район?
С.К.: Я не знаю.
Г.К.: Там у метро прекрасный ресторанчик есть, прекрасный борщ, в краюхе хлеба делают — недавно там был. Нет, конечно же, в центре Москвы наш рестораторный бизнес даже тяжело с чем-то сравнивать уже.
Д.М.: Вообще по качеству ресторанов и по комфортности самой зоны, если те же Патрики сравнивать с Европой — уникальный случай.
Г.К.: Не стыдно даже сравнивать.
Д.М.: Не стыдно абсолютно, да.
Г.К.: У меня любимая фраза есть: "Нам за "Яндекс" и за "ВКонтакте", за нашу индустрию вообще не стыдно перед Европой". Ну, вот как за вас чуть-чуть стыдно, а вот за них — нет. Вот можно сказать, что за рестораны, за качество еды в городе Москве нам, в общем-то, ни разу не должно быть стыдно.
Д.М.: Совершенно верно. Но, всё-таки, если вернуться, то, конечно, должен быть какой-то диалог между местными жителями и ресторанным бизнесом. Например, те же ограничения по времени, по продаже алкоголя на вынос, привязанной ко времени, потому что норма шума в маленьких улочках, которые достаточно многократно усиливают этот шум, сильно мешает людям.
С.К.: Я бы хотел вернуться к предмету спора, который возник.
Г.К.: Нельзя писать на Патриарших.
С.К.: Нет, я хотел спросить про разрыв между жителями, которые себя считают элитой, купив квартиру у Патриарших прудов, и так называемыми замкадышами или околомкадышами, которые вынуждены снимать самую дешёвую однокомнатную квартиру на окраине Москвы. Вы чувствуете этот разрыв или нет?
Г.К.: Я могу честно сказать: то, что я видел, которые товарищи выступали от "патриарших" и рассказывали — я, наверное, так говорить не имею права, но, если честно, взять ссаными тряпками и погнать к чертям, потому что это не элита. Знаете, это всё, что угодно, это люди, которые когда-то заработали денег что ли, почему-то купили — не знаю. Это люди очень странные. Ты видел этот сюжет, читал?
Д.М.: Я сюжет не видел, но я знаю очень многих людей на районе.
Г.К.: Там история, из-за чего всё пошло. На самом деле, я тоже знаю много товарищей, но они нормальные люди, а эти просто ханжи. В каждой популяции, наверное, есть дебилы — вот это такие. Есть дебилы, простите, в Бирюлёво, наверное, и есть дебилы на Патриарших. Вот когда они пересекаются и соединяются вместе — это напоминает историю про Петра I, чтобы бояре говорили, чтобы глупость их была видна. Вот люди выходят — смотришь на них и просто удивляешься: откуда это всё взялось? Я не знаю, что с ними делать.
С одной стороны — парадокс: шум, с другой стороны — ценники растут. Это же как примерно они бы сейчас вышли и сказали: "Вы знаете, у меня в подъезде навели порядок: повесили цветочки, повесили зеркала — это хорошо. Скинулись все. Да, пришлось нам со всеми разговаривать". В соседнем подъезде наоборот грязно всё — понятно, что у них квартиры условно дешевле. Поэтому здесь мне показалась странная история с товарищами, которые вечно недовольные. Дима, ты найди, поищи — это потрясающая история.
С.К.: Хорошая новость, господа: нам дали интернет.
Г.К.: Дима, видимо, писал сейчас в "Ростелеком" как раз.
С.К.: Да, потому что у нас в гостях интернет-омбудсмен Дмитрий Мариничев и советник президента по интернету, условно говоря, Герман Клименко.
Г.К.: Нет. Как это "условно говоря"?
С.К.: Условно по интернету — у Вас же нет.
Г.К.: А вот после этого мне говорят, что я попадаю в добродушную среду. А тут как-то: то политизируется, то какие-то Патриаршие обсуждаем, то "условно говоря" — как так?
С.К.: Условно говоря, по интернету — я это хотел сказать.
Г.К.: Подождите, давайте первую версию.
С.К.: Вы хотите, чтобы я со всей почтительностью сказал?
Г.К.: Просто советник.
С.К.: Советник президента Российской Федерации Герман Клименко.
Д.М.: И сейчас он добавит: как бы.
Г.К.: Да.
С.К.: Но по интернету у Вас нет — Вы мне показывали удостоверение — там не написано "по интернету", если официально. Это журналисты так говорят: советник по интернету.
Г.К.: Да.
С.К.: Пошли сообщения.
Г.К.: Началось.
С.К.: Слушатель пишет: "Не было никакого разрыва", — это между бирюлёвскими и, очевидно, патриаршими.
Я хотел спросить про кибератаку, которую пресекли наши спецслужбы: масштабная кибератака на российские организации. Мы Вам звонили тогда за комментарием, и Вы сказали, что, мягко говоря, это только вершина айсберга.
Г.К.: Да, безусловно, это вершина айсберга. Я разговаривал в своё время с разработчиками антивирусов — они утверждают, что если мы допустим, что в Москве 15-20 миллионов компьютеров — разного рода приборов, то из них точно заражено 15-20%. Как относится к заражению, к инфицированию компьютеров? К ним можно относиться, как к невинной шалости, можно относиться, как к коммерческой проблеме, потому что разные способы — наверняка, слушатели, если Вы их опросите — попадали на историю "списаний" — это всё оттуда идёт. И понятно, что шажок до промышленных секретов, а от промышленных секретов к государственным секретам, очень близок.
Вирусы умеют очень многое: вирусы, попав на компьютер бухгалтера, могут запустить 1С, посмотреть остаток на счёте, отослать уведомления в центр, где это собирается, потом запустить "Банк-Клиент" провести платежи, и понятно, что шажок до реально серьёзных проблем очень коротенький: главное, что появился спрос. А спрос появляется, когда появляется массовое количество дыр и возможности зайти. Понятно, что идёт сплошная компьютеризация, всё больше и больше внедряется компьютеров в технику и проблема, которую озвучили ФСБ, серьёзная. Они проверили двадцать компаний — и там в 20 компаниях, наверняка, были найдены. Несмотря на то, что государственная история, если, приходишь, например, на государственную компанию, там периодически всё-таки сисадмины следят.
С.К.: А Вы говорили 15-25% — это относится вообще или нет разницы: государственная структура, нет?
Г.К.: Мы сейчас говорим о населении, о работающих компьютерах, что 15-20% компьютеров в Москве, они там называются фермами.
С.К.: А телефоны? Телефоны же тоже могут быть заражены?
Г.К.: "Андроиды", в основном. "Айфоны" чуть получше, но зато они попадаются на подписки разнообразного свойства. В общем, есть слово рейдеры, которые меняют слово мошенники на более приличную историю. Также есть термин зловреды — это в интернете так принято, хотя, на самом деле, конечно же, проблемы безопасности выходят сейчас.
"Мы не так далеки от того, чтобы технологически могли сбываться фильмы-катастрофы, когда нажал на кнопочку — и все светофоры в городе вырубились, нажал на кнопочки — и все больнички обесточились"
С.К.: Вам слово, интернет-защитник. Пожалуйста, Дмитрий Мариничев. Что делать?
Д.М.: Мне эта новость не понравилась.
С.К.: Какая?
Д.М.: Про то, что ФСБ нашёл заражённые компьютеры в двадцати организациях неизвестных.
С.К.: Не понравилась, потому что ФСБ нашли или почему?
Д.М.: Мне не понравилось потому, что я вообще не понимаю, зачем нужно было публиковать такого рода вещи, потому что это говорит только о том, что отвратительно работают админы в этих компаниях, которые допустили заражение. Поскольку там чёрным по белому было написано, что заражения происходило путём фишинга пользователей в этих сетях и получения заражённых файлов — это говорит только о культуре среди пользователей — они не обучены, они не реагируют на опасности, плюс, соответственно, антивирусные корпоративные системы не работают.
Г.К.: Дима, ты начни только с фразы, что за всё своё время ты ни разу не попадал в историю, когда у тебя, либо у сотрудников вирусовались компьютеры.
Д.М.: Домашний, конечно же, попадал, а с точки зрения вирусов на работе — тьфу-тьфу-тьфу, не особо было такого, чтобы с печальными последствиями.
Г.К.: Согласись, тут сисадмины гораздо больше гадят обычно, но тем не менее нашли же. Меня беспокоит: что такое 20 компаний — это ни о чём, честно говоря.
Д.М.: Согласен. Но вопрос: зачем тогда ФСБ об этом сообщать, если бы оно могло спокойно искать следы, откуда приходят эти вирусы?
С.К.: Чтобы держали ухо востро.
Г.К.: Может быть, иногда публично что-то надо тоже делать, чтобы люди шевелились, потому что пока начальство не начнёт шевелиться, сисадмин не начнёт беспокоиться — тоже, согласись.
Д.М.: Может быть.
С.К.: Наш слушатель, пишет Вам, Герман: "На сегодняшний день многие пользователи интернета обеспокоены вопросом о пакете Яровой. По Вашему мнению, будет ли одобрено данное нововведение?"
Г.К.: Отключите, в конце концов, этого журналиста, который у вас с соседнего окна пишет.
С.К.: Почему?
Г.К.: Мы уже посвятили раз передачу, два передачу пакету Яровой, три передачу.
С.К.: Александр, Вы проспали: уже всё одобрено и вводится в действие.
Г.К.: Да, уже ЦОДы финансируются, инвестируются — тысячами строятся.
С.К.: У меня другой вопрос. Госмессенджер и госбраузер — мы сейчас говорим об импортозамещении в интернете — они оба появятся уже в следующем году?
Г.К.: Я думаю, прототип госмессенджеров, некоторые варианты появятся уже в этом году — мы ведём переговоры об их запуске и тестировании на ряде субъектов федерации и ряде госорганов.
С.К.: А за основу что взято — Telegram, Viber?
Г.К.: Telegram нельзя взять за основу. Дима, но хоть ты согласись, что сегодня была откровенно либеральная подколочка такая.
С.К.: Герман, да что ж такое?
Г.К.: Во-первых, Telegram и Viber у многих чиновников сейчас уже есть.
С.К.: Я спросил, что взяли за основу.
Г.К.: За основу — наши отечественные есть, много достаточно. Из того, что есть.
С.К.: "Mail.ru Агент"?
Г.К.: Нет. Мы очень хотели, чтобы Mail участвовал, но для них тоже сложно, потому что это должен быть отделённый софт. Мы их привлекаем, естественно, как экспертов: там есть "Mail.ru Агент", есть "ВКонтакте" — они, конечно, очень крупные центры экспертизы. Дело в том, что государственный мессенджер идеологически несколько другой. Это не прямое копирование, это, по большому счёту, иерархия, возможно, документооборот, шифрование — то, что не свойственно обычным мессенджерам. И мы решили пойти по пути привлечения в разные органы власти разных разработок и уже потом выбирать из них шорт-лист.
С.К.: Дмитрий, нам нужны госмессенджеры и госбраузеры? А браузер "Спутник" тут вышел, говорят — я читал новость. Была поисковая система "Спутник" российская, теперь будет браузер "Спутник". Ещё будет госбраузер. Были мессенджеры разные.
Д.М.: У нас в бытность мессенджер государственный называли gov-чат — это такое кодовое название.
С.К.: Пренебрежительно как-то.
Д.М.: Почему пренебрежительно? От английских слов "государство" и "чат" — общение. Можно сказать так.
Г.К.: У нас просто домен gov.
С.К.: Когда произносишь, то буква "о" звучит.
Г.К.: Давай, ответь. Поступи, как Хакамада.
Д.М.: Я хочу сказать, что
"государство, как любой организм, должен внедрять у себя инновации и видоизменяться с уровнем технологического развития"
Поэтому, конечно же, любые электронные документообороты, перемещения информации, движения документов и современные чаты или правильнее сказать, мессенджеры, должны быть применимы. И, естественно, это не могут быть public-продукты, такие как Telegram и а-ля с ним, поскольку из документы ДСП и не только ДСП, присутствуют внутри не только государственных ФОИВов (федеральных органов исполнительной власти — прим. Лайфа) или организаций — неважно. Поэтому, конечно же, обязательно должно быть. Единственное, на чём я настаиваю, что если государство заказывает такого рода продукты, то в итоге то, что делается — а выбирается подрядчик на конкурсной основе внутри страны, например, с какими-то ограничениями по уровню квалификации, по возможностям — это можно что угодно и как угодно много квалификаций добавлять, но исходный код должен вываливаться в open source для того, чтобы дальше он мог жить уже своей жизнью. И на базе этого фундаментального труда опять же российские компании могли создавать уже коммерческие продукты для рынка. Вот за это я ратую однозначно.
С.К.: Вы согласны, Герман?
Г.К.: Здесь даже не вопрос: согласен — не согласен. Существуют варианты разные, но мне кажется, что
"было бы идеально, если бы государство взяло на себя формирование спроса на инновации именно в нашем секторе"
Оно могло бы действительно заказывать разработки и мессенджеров, и почты, и двигаться в этом направлении без пинков со стороны. И на самом деле, самое главное — когда есть решения, которые действительно хороши, не заниматься разработкой, лицензировать у "Яндекса" ли, не стесняться, потому что, мне кажется, это была бы очень хорошая положительная практика.
Д.М.: Отличная была бы практика.
Г.К.: Но тут есть разного рода обстоятельства.
Д.М.: И наоборот, если разработкой государство занимается, например, сделает оно gov-чат, соответственно, исходный код можно выдать в свободное пользование, и российским компаниям позволить его лицензировать за ноль, делая свои продукты.
Г.К.: Тут много разных предложений есть, но мы сходимся на одном: я считаю — и это основная история с импортозамещением, как я его поддерживаю, там могут быть разные нюансы — государство должно развернуть денежные потоки внутрь себя.
С.К.: А кто делает gov-чат?
Г.К.: Много компаний. Я думаю, у нас в среду будет какая-то публичная история по этому поводу: кто будет участвовать в эксперименте, какие компании пойдут.
Д.М.: Сейчас же "пилот" только.
Г.К.: Да, "пилот".
С.К.: Но кто? Вы говорите много компаний. Среди них есть какие-то известные и медийные? Вы говорите Mail нет.
Г.К.: Сергей, Вам же сказали, в среду, а Вы всё равно хотите как-то вот так.
С.К.: Конечно, хочу. А что Вы хотите? Я журналист.
Д.М.: Сейчас Герман даст инсайд и всё.
С.К.: То есть Вы не скажете?
Г.К.: Нет.
С.К.: Хорошо.
Г.К.: Я даже боюсь заголовок себе представить.
С.К.: А сколько будет денег потрачено на разработку gov-чата?
Г.К.: Нисколько.
С.К.: Да этого не может быть. За бесплатно будет разработан этот gov-чат?
Г.К.: Я Вам могу сказать, что на рынке сейчас порядка 50-60 вариантов gov-чата или как вы его называете — вашими словами с Дмитрием Мариничевым — а так это называется мессенджера, который может быть либо локальный, либо с элементами локальной сети, либо с документооборотом.
С.К.: Госмессенджер ещё его называют.
Г.К.: Нет. Сейчас есть многие разработки, у нас даже в реестре разработчиков отечественного ПО есть три, по-моему, мессенджера.
"Наша задача, во-первых, договориться с регионами — раз, с ФОИВами — два, и с компаниями с госучастием — три"
На них запустить публично тестирование этих мессенджеров — это очень важно. Я думаю, мы привлечём к этому экспертов ИРИ (Институт развития интернета — прим. Лайфа), которых около тысячи человек, после чего посмотрим где что приживётся, какой останется, и потом уже будем смотреть типа "шорт-лист", какие там затраты, потому что ввязываться в эту историю, не понимая, во что всё это обойдётся, совершенно бессмысленно. Единственное, что я точно могу сказать, что, конечно же, бесплатный сыр бывает только в мышеловке, бывает бесплатность всегда дороже, то есть какой-то ценник должен быть, но сперва нужно понять: варианты, которые предлагаются — какие они. То есть, сколько будет стоить сервис на 10 тысяч человек, на 100 тысяч человек — это же важная история. Поэтому, я надеюсь, в этом году мы проведём полевые испытания, а дальше — как пойдёт. На самом деле, возможно, не будет одного, возможно будут решения, как примерно, сейчас идёт история с разными внедрениями "Линукса", есть решения "АльтЛинукса", есть решения "ГосЛинукса".
С.К.: Это Вы уже про браузер?
Г.К.: Есть решения "Астры". Нет. Это про операционные системы. При этом они для разных нужд государства в разных местах используются. Возможно, окажется, что мессенджеры для ФОИВов будут отличаться от мессенджеров для госорганов.
С.К.: ФОИВы — это что такое?
Г.К.: Федеральные органы исполнительной власти.
С.К.: У Вас столько аббревиатур — я просто теряюсь.
Г.К.: Я научился.
С.К.: Но Вы уже говорите, как настоящий чиновник, Герман.
Г.К.: Нет. Я ещё не как настоящий чиновник.
С.К.: Почти.
Г.К.: Я ещё иногда выражаюсь.
Д.М.: Он как бы настоящий.
С.К.: "Сервера-то не бесплатные, как тестить за бесплатно?" — спрашивает слушатель.
Г.К.: Нет. Если компания готова предоставлять под пилотный проект свои ресурсы, то пожалуйста. Нет, не готова — мы не берём. Я учитываю здесь достаточно цинично, у участия в этой истории достаточно высокий PR, и поэтому есть у них инвесторы, которые оплатят — значит, оплатят, нет инвесторов — до свидания.
С.К.: Дмитрий, Вам тут пишет Иван, наш слушатель: gov-чат, government — государство. Почему по-английски gov, а не по-русски "гос"? — "Госчат".
Д.М.: Я же сказал про аббревиатуру.
Г.К.: Домен у нас сейчас, на котором находятся наши — gov.ru. По идее, должен был быть, наверное, gos.ru.
Д.М.: Он должен бытовать не латиницей, а кириллицей.
С.К.: А потом будет тендер, получается, и всё-таки, кто-то получит деньги на реализацию проекта?
Г.К.: Послушайте, даже линуксовые решения, которые будут дешевле, чем Microsoft, не могут быть бесплатными. Извините, Сергей, Ваша интонационность либерально-коммунистическая уже.
С.К.: Это просто уточнение.
Г.К.: Я добавил. Я понимаю: перчик, да?
С.К.: Да. Подсолить.
Г.К.:
"Цель импортозамещения — чтобы деньги шли не в зарубежные компании, а шли в наши, в отечественные"
Я не понимаю, почему Дима сопротивляется. Допустим, если у него была компания, которая разрабатывала софт, я был бы за то, чтобы ему деньги поступали. Да, там будут разработки — главное, чтобы это было всё условно публично, чтобы мы понимали, на что тратятся деньги: есть такое понятие "профессиональная экспертиза" и здесь главное, чтобы не келейно.
Д.М.: Здесь я не сторонник Германа как раз. У меня с точки зрения импортозамещения свои мысли.
Г.К.: Какие же? Мессенджер же чего не поменять?
Д.М.: Я считаю, что должны быть равные условия и для иностранных, и для отечественных компаний на территории России с той лишь разницей, что государство, когда объявляет тендер на реализацию того или иного продукта для собственных нужд, должно формировать специфические требования. Если государству нужен мессенджер, то оно должно сформировать ТЗ на этот мессенджер — техническое задание, и предъявить специальные требования, как-то: предоставление исходного кода, к примеру.
Г.К.: Тут я с тобой совершенно не согласен.
Д.М.: Добавочная стоимость, произведённая на территории Российской Федерации.
С.К.: Дмитрий, вопрос. В Пентагоне китайский gov-мессенджер?
Г.К.: Я думаю, даже не обсуждается этот вопрос.
С.К.: Я тоже так думаю.
Д.М.:
"В Пентагоне есть продукты, которые были разработаны российскими людьми на российской территории, и они их используют"
С.К.: Какие?
Д.М.: Например, Viewer, который позволяет смотреть файлы. Универсальный просмотрщик для айпадов и айфонов был разработан нашим соотечественником, они его купили и используют. Может быть, не в Пентагоне, могу наврать, но в Белом доме — 100% да.
Г.К.: Дима, но ещё драйвера устройств. Есть вещи сложные, Viewer — это просмотреть, но когда мессенджер…
Д.М.: В чём проблема импортозамещения, о котором ты говоришь? Что она может загнать нас в состояние, когда мы будем вариться в собственном соку.
Г.К.: Нет.
Д.М.: Импортозамещение, когда ты говоришь: "Я хочу создать мессенджер и купить мессенджер".
Г.К.: Подожди, ты мне скажи, пожалуйста: Китай плохо варится в собственном соку?
Д.М.: Он прекрасно варится в собственном соку.
Г.К.: Деградируют, может быть? Разработки деградируют?
Д.М.: Не забывай, что макроэкономические показатели начинаются после трёхсот пятидесяти миллионов населения — потребителей, другими словами. В Китае они есть, у нас их пока нет.
С.К.: Герман, Дмитрий, тут просьба от Андрея к вам: "Говорите по-русски, не засоряйте язык: мессенджер — почтовик".
Г.К.: Почтовик?
С.К.: Госпочтовик.
Д.М.: Наверное, не совсем.
Г.К.: Кстати, да. Наверное, это представители партии ЛДПР — там же Жириновский всё время бегает и говорит: "Говорите по-русски".
С.К.: Нет. Никто не подписался о своей партийной принадлежности.
Д.М.: Телеграмма, телеграф — тоже, наверное, не особо русские слова.
С.К.: Кстати, в конфликте с Гурским Вы на чьей стороне?
Г.К.: Это про Mail?
С.К.: Да.
Г.К.: Я всегда корпоративен. Я за корпорацию всегда.
С.К.: Напомню, что вице-президент по новым проектам Mail.Ru Group Юрий Гурский был уволен из холдинга в связи с конфликтом интересов: оказывается, он помогал Prisma, которую консультировал, которая отделилась.
Г.К.: Я читал. Я считаю, что Mail не должен был его и брать, как ни смешно, а если уж взял и если он согласился прийти работать в Mail, то работа в компании предполагает, что тот продукт, который ты делаешь, должен принадлежать компании, и выглядит всё это достаточно криво, тем не менее, публичная позиция не текущий момент, то, что сегодня было озвучено, по крайней мере, Гурским, что конфликта нет, это всё недомолвки и недокомментарии прессы, а сама по себе, конечно, история со стороны выглядит диковато немножечко: запускается Prisma, потом Дмитрий Анатольевич делает фотографию, потом происходят какие-то пертурбации, потом начинаются заявления Мail, потом Mail запускает свою новую Prisma, потом ещё одну Prisma, потом ещё "Видеопризму", и вроде бы, казалось, есть успешный продукт, но при этом все пытаются сохранять лицо. На самом деле, меня радует то, что происходит.
С.К.: Что много "Призм", конкуренция или что?
Г.К.: Нет.
"Россия сейчас — родина искусственного интеллекта практически, возрождённого, прозревания компьютеров"
Вы знаете, всегда говорили раньше, когда в "Яндекс" поисковую оптимизацию делали, в "Яндексе" нет глазонек. Вот сейчас можно утверждать, что у интернета появляются глазоньки, потому что это принципиально другая история, которая на протяжении последнего полугода-года появилась, разработалась, и мне очень приятно, что и MSQRD — это белорусская компания, но мы понимаем, что это условная история с Белоруссией, то есть это те же наши программисты, это те же наши технологии, потом Prisma, затем "Видеопризма". Мы сейчас являемся центром русского искусственного интеллекта. Мне это очень нравится, честно говоря.
С.К.: А Вам, Дмитрий?
Д.М.: Здесь я Германа абсолютно поддерживаю. Корпоративная история — номер один, и, естественно, не может быть никакого продукта у человека параллельного или рядом, или сбоку, если он работает на компанию.
Г.К.: Там есть решение в Google: 20% времени на себя, но тем не менее, это какие-то очень чёткие истории.
Д.М.: Он, в принципе, может всё равно это принести в компанию и право компании это купить или не купить.
Г.К.: Это должно быть в компании. И, может быть, и не купить, это же наработки.
Д.М.: Это, помните, как с Apple, когда Стив Возняк дома паял свой компьютер, но у него был контракт с HP, и он понёс этот компьютер показывать в HP, и только когда HP отказалась приобрести, он, соответственно, мог делать своё дело, свою компанию открывать.
Г.К.: У меня такая же история. Когда я работал в "Роскреде", пришёл к начальникам своим, но он был таким: российский кредит, грузинский депозит, а пришёл — сказал: надо делать интернет. Вот у меня такой план — мне сказали: нет. Я говорю: "Хорошо, тогда я буду делать сам". Несколько лет делали.
Д.М.: В каком смысле делать интернет?
Г.К.: Я когда свой первый проект List.ru делал, я сперва пришёл, предложил его сделать "Роскреду".
Д.М.: Потому что был сотрудником.
Г.К.: Да, был сотрудником. Просто неудобно было: как я буду одновременно и сотрудником, и всё-таки, финансирование, чтобы не было таких историй. Там же основная проблема — это конфликты интересов, которых, мне кажется, невозможно избежать. В принципе невозможно избежать, и понятно, что тут надо приходить, договариваться, и если тебя что-то не устраивает, уходить.
Д.М.: Согласен абсолютно.
Г.К.: Это чисто корпоративная история. Очень смешно спрашивать у меня и у Дмитрия мнение, потому что мы руководители своих компаний: я — бывший, Дима — нынешний. Это чисто корпоративная история.
С.К.: У меня к Вам вопрос по поводу Google и "Яндекс", их карт, и вот этой декоммунизации, которая случилась на картах Google. Оказывается, что в "Яндексе" всё сразу сделали "правильно", то есть они для Украины отображают их названия, а для нас они отображают наши. Теперь Google так же: нам он показывает в Крыму русские названия, Украине и Западу он п