"Ему болит за несправедливость"

В начале октября в посёлке Русско–Высоцкое Ломоносовского района Ленинградской области на здании магазина, принадлежащего экс–координатору "Открытой России" и активисту оппозиции Дмитрию Скурихину, появились портреты Андрея Пивоварова и Марии Колесниковой. Так Дмитрий выразил солидарность с политзаключёнными. Об акции написали многие СМИ, был пост и на Политоте. История получила продолжение: молодой журналист и правозащитник из Беларуси, который сейчас живёт в Ленинградской области, написал Скурихину, и Дмитрий пригласил его в гости.
Арамаис Миракян поделился впечатлениями и фото из поездки, предоставив право первой публикации моему телеграм–каналу. Опасаясь произвола полиции и уничтожения портретов, Дмитрий Скурихин снял с магазина плакаты с Пивоваровым и Колесниковой, и перед приездом гостя прикрепил их обратно, а с ними — третий, с Алексеем и Юлией Навальными. Далее приводится рассказ Арамаиса Миракяна, фото делал он и сам Дмитрий Скурихин. (Двое друзей в тексте, которые передали через журналиста Дмитрию свои письма — это я и @zapovednik_slonov).

"Я еду к другу, которого никогда не видел. Да и о существовании его я узнал только неделю назад. Мне 26 лет, я журналист и правозащитник из Беларуси, который волей судьбы, точно так же, как и десятки тысяч моих соотечественников, был вынужден покинуть родину, опасаясь ареста. Долгий путь, вместивший в себя аж пять стран, привел меня в итоге в Россию (на этом моменте люди массово крутят пальцем у виска, но причины моего решения приехать сюда я по ряду причин оставляю за кадром).

Через несколько дней после моего прилета в Россию, где я не был без малого семь лет, я читаю новость: ленинградский предприниматель вывесил на своем магазине портрет беларусской политзаключенной, политика, флейтистки – Марии Колесниковой. И я понимаю, что я должен познакомиться с этим человеком.

Читаю про предпринимателя – его зовут Дмитрий Скурихин, ему 47 – и он много лет ведет свою борьбу, украшая свой магазин и личный автомобиль политическими лозунгами, за что неоднократно был оштрафован, сидел на сутках. Отец пятерых дочерей, между прочим.

Просто нахожу его в фейсбуке и выражаю слова признательности – от имени всех беларусов. В ответ неожиданно раздается: а приезжайте в гости. И я понимаю, что мы должны увидеться. Я хочу пожать руку этому мужественному человеку. Да, нас разделяет несколько сотен километров, но для России это не расстояние, а для такого бешеного зайца, как я – семь верст не крюк.

Идеей моей поездки загораются двое моих товарищей – один из них даже дает мне небольшую сумму на поездку – с деньгами у меня напряг, поэтому от помощи я не отказываюсь. Друзья пишут два письма со словами поддержки, которые я должен передать Дмитрию. Обещаю выполнить.

Всю неделю, которая проходит между договоренностью и встречей –переживаем, как бы чего не случилось – акция получила широкий резонанс, про нее писали даже в беларусских СМИ. Созваниваемся за сутки – подтверждаем встречу.

Добираюсь до Питера, вечер провожу в костеле – хорошо успокаивает мысли, а мне это очень нужно сейчас – несколько близких друзей в тяжелом состоянии в больницах с ковидом – такие же эмигранты, как и я. Мы раскиданы по разным странам, и я ничего не могу для них сделать. Только молиться и поддерживать теплыми словами. Выхожу из костела и получаю сообщение о том, что близкой подруге лучше. Отлично. Ксендз был ужасен, бубнил про еретиков и вероотступников – но да бог с ним.

Ночую у подруги на матрасе на полу. Подруга – намного старше, еще из позднесоветских диссидентов. Вместо одеяла мне предлагают транспарант из 1990года, на котором написано «Тоталитаризму – нет, демократии – да!». Квартиру собираются продать и гостей не ждали. Накрываюсь и не знаю, плакать или смеяться – тридцать один год прошел, а транспарант – хоть щас на удочку и вперед. Но сегодня я буду под ним спать. Завтра – долгий день.

Утром мне нужно добраться до Финляндского вокзала и пересесть там на метро. Завязываю разговор с пожилой женщиной. Она, услышав мой русский, мгновенно спрашивает «вы или из Беларуси, или из Польши?». Смеюсь, говорю в ответ, что она, похоже, коренная петербурженка и тоже филолог.

— Не просто филолог – приосанивается старушка на костылях. Я ученица Дитмара Эльяшевича

— Розенталя? – глупо переспрашиваю я, не веря своим ушам.
— Вы знаете ЕЩЕ ОДНОГО Дитмара Эльяшевича? – с усмешкой парирует пожилая незнакомка. Что ж, 1–0.

За то время, пока мы ждем транспорт и едем в нем, она успевает рассказать, что ходила на выборы и голосовала «как завещал Навальный». Мои скромные попытки узнать, когда ж Алексей Анатольич преставиться успел, успехом не увенчались.

Еще мы поговорили про ситуацию в Беларуси, тамошний самодур удостоился от ученицы Розенталя нехороших слов – додумайте их сами в меру своей испорченности. Напоследок назвавшись бабушкой Верой, моя чудесная собеседница покинула автобус – и дальше я ехал один. Но мысль о том, что Россия не так проста, уже накрепко поселилась в моей голове.

Несколько часов дороги – и вот я в селе Русско–Высоцкое. Судя по взглядам местных в маршрутке, они понимают, к кому я приехал – и не слишком одобряют.

Выхожу – зрение у меня хреновое, не вижу ни черта – слышу голос: здраааствуйте! Первая мысль – этот голос должен принадлежать Деду Морозу. Как потом оказалось, я не слишком ошибся. Дмитрий выглядит, как человек из сказки – большой, в шапке, густая окладистая борода –русский мужик, одним словом. Обнимаемся, сажусь в машину – и вот я вижу тот самый магазин.

Разговариваем. Сразу понимаю, что в человеке не ошибся – да и не мог. Наш. Абсолютно наш. Стою, рассматриваю магазин–плакат, и понимаю, что Россию еще рано хоронить. Пока в таких местах, как Русско–Высоцкое, есть люди, подобные Диме (мы легко и почти мгновенно перешли на «ты») – Россия еще поборется с тьмой, которая грозит ее окутать.

Кто мне будет говорить, что у России нет будущего – плюну в глаза и покажу Скурихина. Из него выйдет отличный глава родного села. Думаю, он потянул бы и должность повыше – но уезжать не захочет со своей земли никогда.

Передаю послание от двух моих товарищей – вижу, как Дима тронут – и у самого слезы к глазам подкатывают. Не зря приехал, пусть и далеко. Сдерживаю слезы – вижу, как к нам подходят мужики. Один из них обращается к Скурихину: "Все воюешь? Это ты правильно, только так с ними и надо, но все равно ничего не добьешься. Миром правят те, кто ковид придумал и нам прислал".

Я аж поперхнулся. А кто, говорю, нам ковид прислал? «Китайцы с американцами. И вообще все это выдумка. Вот ты болел?»

«Я болел. Так, что врагу не пожелаешь», – мрачно откликается Дима.

«Ты заболел, потому что ты в ковид веришь. Я не верю, и не болел». Скурихин спокойно ему объясняет свою позицию – твердо и уверенно. Такой дар тоже не у всякого есть. Примерно минут через 15 собеседник уходит. Каждый остался при своем, но видно, что Диму здесь уважают. Не все, но многие.

Подумалось про «Левиафан» Звягинцева. И про «Жить» Быкова. Скурихин – вот такой тип человека. Ему болит за несправедливость.

Уходим в котельную. Греемся. Часа полтора просто говорим о жизни, и об общих друзьях, которые у нас, как оказалось, есть даже в Вильнюсе. Потом Дима довозит меня почти до Питера, и я еду назад с твердым осознанием, что у меня есть новый друг, а у этой страны – надежда. Ведь он такой не один."

P.S. А Дмитрий Скурихин по–прежнему не молчит. 16 ноября он выложил фото своего автомобиля и написал: " Сегодня прокатился по городку с ветерком и агитацией. Друзья, если кто знает Андрея или Алексея, хочет и считает возможным его поддержать таким образом, пишите, пришлю наклейку, сзади нормально смотрится на багажнике 5*50см".

А 19 ноября Дмитрий выложил фото с плакатом: "Российская тюрьма убивает. Требую срочного реформирования и гуманизации этой позорной ФСИН", рассказав о проекте Владимира Осечкина "Гулагу.нет".

Написал deer00hunter на politota.d3.ru / комментировать