Весенние «Липки»
В пансионате РАН «Звенигородский» прошёл ХХ Международный форум молодых писателей «Липки». Об этом грандиозном событии и царящей там атмосфере уже писала на страницах «ЛГ» Арина Обух в своём эссе «Вечная молодость русской словесности».
Второй год подряд я работаю на форуме как ассистент Галины Климовой, руководителя семинара поэзии журнала «Дружба народов». Ежедневно на несколько часов мы выпадали из реальности, читали и разбирали стихи, думали, критиковали, предлагали, спорили. Не знаю, что может быть лучше разговора о стихах, и может ли быть человек счастлив, если его мир не наполнен любовью к поэзии, да и к литературе в целом. Наверное, может. Но это не наш человек. А наши вот они:
Денис Балин – разбирал подробно, негромко, чуть стесняясь своих мыслей, но почти всегда точно. Поэтика Балина приближается к публицистике. Это сейчас довольно-таки распространённое явление, потому что молодые авторы хотят быть на острие действительности, писать о насущном, а не впадать в розовые иллюзии, отрицая реальность.
Стефания Данилова – многословная, повторяющаяся, но старательная до невозможности. Почти никогда не попадала в тему, но «стреляла» всегда. Поэтика пока не устоявшаяся. Она пробует себя в разных видах и формах – от регулярного стиха до свободного, не проходя мимо «трав-маписи» и «ф-письма».
Евгений Дьяконов – умеет глубоко погружаться в текст, находя то, что автор не только не закладывал, но о чём даже и не помышлял. Стихи, не лишённые высоких порывов, почти философские, дающие повод к размышлениям.
Наталья Каулина – семинарская молчальница. Стихи трогательные, с лёгким флёром непроходящего детства, прозрачные, как слёзы младенца.
Марина Мазуренко – в обсуждениях горячилась, старалась максимально высказаться, но никогда не успевала, из-за этого сильно переживала и говорила ещё меньше. По сравнению с прошлым годом стихи Мазуренко оживают, теряя признаки обезличенности сетевой поэзии.
Джамиль Нилов – представитель санкт-петербургской эстрадной поэзии. Пытается синтезировать разные виды творчества – поэзия, театр, изобразительное искусство. Стихи, как перформанс, книги, как арт-объекты. Чем-то похож на Маяковского.
Регина Поливан–со своим богатым внутренним миром, производит впечатление человека, который себя нашёл. Дело за малым: научиться ещё точнее переносить свои мысли на бумагу. Но это уже вопрос опыта и техники.
Дмитрий Терентьев – умеет на языке улицы говорить о вечном. Гармонично соединяет в себе высокую и низкую лексику. Нижегородский говор вносит новые краски в поставленную речь мегаполиса.
Мария Фроловская – светлая, открытая, всегда удивлённая и радостная. Обсуждали её стихи с элементами фольклора. Притчи, сказы, народные приметы, и всё это на легком, певучем русском языке.
Яна Юдина – экспрессивная поэтика, с мощным женским началом. Кипящая натура, но сильно зажатая, будто испуганная. Стихи такие же – яркий штрих, образ – и тут же через строчку робость и смятение. Это вносит в атмосферу текстов некую тайну, что не может не привлекать.
Дмитрий Артис
Денис Балин, посёлок Мга, Ленинградская область
* * *
В соседней квартире новые жильцы:
молодая мать-одиночка
и пятеро детей.
Младший(-ая) только родился(-ась),
а старший осенью пойдёт
в первый класс.
Говорят, что она постоянно
переезжает:
поживёт несколько месяцев
в одном доме,
накопит долги по оплате
и едет в другой.
Только детей с каждым годом больше.
Один из них, стоя наказанным в углу,
стучит палкой по стене.
Мы тоже с женой стучим ему в ответ
ложечкой для обуви, кроссовками,
молотком, шваброй, моим кулаком.
Эта азбука Морзе у нас через день,
словно беседа или спор,
и только мы втроём понимаем,
что нужно немного потерпеть –
они съедут или на худой конец
вырастут.
Так разговариваем на языке,
понятном только нам,
и ждём неизбежного.
Стефания Данилова, Санкт-Петербург
* * *
Как будто бы что-то должно
с кем-то произойти.
Рука по привычке нашарит
колоду Таро.
Её кельтский крест
легче в гору крутую нести.
Но кажут рубашку все карты
с обеих сторон.
Гисметео нам обещает, что это весна,
однако вокруг только снег,
как его ни зови.
Он валит из глаз, небосвода,
недолгого сна,
идет лейкоцитовой вьюгой
в застывшей крови.
От телеэкранов, прошу, уберите детей.
Подмена понятий.
Из музыки только музло.
Включите вайфай для просмотра
доступных сетей.
Не ловит
Не ловит
Не ловит
Не ловит
Не ло
Евгений Дьяконов, Санкт-Петербург
Гербарий
Пошли за грибами,
но вместо грибов
собрали гербарий
из разных цветов.
Смеёмся,
ни капельки мы не грустим
и в книжку гербарий наш спрятать
хотим.
У меня есть букварь,
а у мамы словарь.
У дедушки с бабушкой
книжка своя.
Её не читали ни мама, ни я.
Страничек там много-премного.
Толстенная книга.
Про Бога.
Наталья Каулина, Москва
* * *
Пахнешь травой и светом
Точно небес попутчик
Мне этот миг неведом
Бедный сентябрьский лучик
Кажется мир открытка
Облако так застыло
Солнце на тонкой нитке
Время тебя забыло
Марина Мазуренко (Веда Вереск), Нальчик (Кабардино-Балкарская Республика)
Дом
Рисовала дом всю ночь до утра,
За основу приняв изгиб ребра.
Кора
Старого древа – дому стена,
Еле заметный шрам
Клеймит решётку окна.
Я не одна:
На бумаге каждая тень густа,
От балюстрады до розового куста.
Цвета
Проросли на лозе перил.
Буквы легли в тонкую плоть листа.
Всё, что мне кто-нибудь говорил,
Выжжено изнутри.
Джамиль Нилов, Санкт-Петербург
* * *
В рубашке не первой свежести
Мужчина не первой свежести
Продукты не первой свежести
Из маечки выгружал.
Но вспомнив о первой свежести,
Волос её первой свежести,
И губ её первой свежести,
Он пальцы свои разжал.
Всё выкатилось из маечки:
Лук выкатился из маечки,
Катился томат из маечки.
И кура упала. Шмяк.
И нужно собрать всё в маечку.
Обратно собрать всё в маечку:
Томаты и лук весь в маечку.
И свежесть добросить. Шмяк.
Регина Поливан, Волгоград
* * *
А в тех краях всё шёл двадцатый век
и даже иногда его начало,
но жители не хмурили бровей,
а лишь многозначительно молчали.
Все вместе выходили «на пленэр»,
где дворник – одинокий гондольер –
весло успешно заменял метлою.
Вращались листья маленькой юлою.
Стояла осень – сбивчивая, лисья.
Все молча отворачивали лица,
и не хватало денег на такси.
Да и куда уехать от тоски
по прошлому, которое всё длится.
Дмитрий Терентьев, Нижний Новгород
* * *
Держите, док, вот мой анамнез –
моя судьба.
Не для лечения она мне,
не для суда.
Из функций выбора не выйти,
из «я» в не «я»,
где жизнь есть множество событий,
не линия.
Пути решения увидев
со стороны,
я понял – выводы Евклида
не все верны.
Как Лобачевский, наловчился
и всё могу,
не зря я всё-таки учился
в ННГУ.
Вот символ веры, мистер Рассел:
в башке хаос.
Я свой диагноз приукрасил
и перерос.
Мария Фроловская, Москва
* * *
В маленьком городке, после полуночи,
улицы не прогружаются,
так и висят в пустоте
пиксельной мутью,
потому что – ни одного прохожего:
для кого гонять оборудование,
потреблять электричество?
И ещё минуту после того,
как вылезу из автобуса,
я вижу изнанку мира,
а потом бородатый админ
замечает меня,
чертыхается,
быстро-быстро появляются
дом номер пять, и дом номер восемь,
и все остальные дома
на моей родной Молодёжной улице.
Яна Юдина, Москва
* * *
Подсвети, мне нужно слово
Из-под шкафа вымести.
Из напрасного, ненового,
Слёз и пыли вымесить.
Стать плотиною и речкой,
Из-под сердца вытеснить,
И держать его, как свечку,
Не умея выместить.