20 русских фильмов, которые рекомендует Гарвард

Не совсем понятно, как их можно рассматривать отдельно. Оба фильма подобны бездонному цилиндру фокусника — все возможные кунштюки и технические трюки были придуманы еще в 20-е годы Вертовым, а современные режиссеры восхищаются и заимствуют их до сих пор.

Один из лучших, если не лучший фильм всех времен и народов по мнению многих авторитетных критиков, режиссеров и простых зрителей. Киноведам, безусловно, будет интересен новаторский монтаж и расхватанная на цитаты сцена расстрела на одесской лестнице, но один из самых ярких и болезненных образов в фильме — пробуждение матросов броненосца от рабского сна после того, как их попытались накормить червивым мясом. После такого угощения они словно прозревают самую суть своего существования и вырываются из кокона апатии и послушания. Все остальное уже история, в том числе и история кино.

В этой экранизации рассказа Джека Лондона «Неожиданное» Кулешов построил Юкон на Москве-реке. В первую очередь фильм знаменателен сочетанием рваного монтажа и длинных планов, но даже если отвлечься от технических нюансов, он до сих пор смотрится как минимум с интересом из-за моральной дилеммы — устроить над убийцей самосуд или отдать его в руки закона.

Первый фильм — экранизация Максима Горького и одно из самых больших достижений советского кино. Пронзительная история про семью из отца-черносотенца, сына-революционера и любящей матери, гибнущей с красным стягом в руках под копытами конных жандармов. Второй — тоже политический фильм про борьбу большевиков с миром капитала, крах империи через трагедию маленького человека. Роднит их не только отсутствие звука, призыв «пой, революция!» и завораживающее использование мультиэкспозиции, но и актер Александр Чистяков. В одном фильме он сыграл отца-тирана с бородой Пана, а в другом — рабочего, руководящего штурмом Зимнего дворца.

Немая, динамичная и полная энергии документалка в пяти частях и с хронометражем меньше часа о строительстве хлопкового пути СССР — Туркестано-Сибирской магистрали. Любопытно, что режиссер Виктор Турин в революционные годы посещал университет в Массачусетсе и вернулся только в 1922 году, пропустив самое важное для страны время.

Бытописание великого иконописца представляет собой по сути альманах связанных сквозной сюжетной линией притч, где можно увидеть и христианские мотивы, и тему взаимоотношения власти и искусства. Однако прежде всего это кино, показывающее, из какой грязи и крови рождается искусство. Горящая корова, ослепленные мастера, разбредшиеся по лесу, Никулин, захлебывающийся кипящей смолой, — все обернется чередой икон в цветном финале черно-белого фильма. Каждую из них можно долго рассматривать и находить в ней фрагмент из только что просмотренной картины.

«В смутные года идет всегда слепец за сумасшедшим…» Ни грамма фальши в актерской игре (Юри Ярвет, озвученный Зиновием Гердтом, особенно прекрасен), ни одного слабого кадра — последний фильм Козинцева, снявшего, кстати, перед этим отменного «Гамлета», не зря попал в этот список. В прихотливых ракурсах и в сочетании света и тени при желании можно увидеть отголоски Ингмара Бергмана с Орсоном Уэлсом и очевидную схожесть с «Андреем Рублевым», но прежде всего это лучшая экранизация Шекспира в истории русского кино.

Немое кино про то, как в период коллективизации в деревню привезли трактор, кулакам это не понравилось, и они убили молодого коммуниста Василя. В пересказе звучит не очень увлекательно, но чего стоит один только танец подгулявшего Василя на ночной дороге, словно попавший в картину из «Заколдованного места». А монтаж сцены работы крестьян в поле? А похороны Василя, которые превращаются в митинг, «без попов и без дьяков», с «новыми песнями про новую жизнь»? А исступленный кулацкий танец на фоне торчащих из земли крестов? Пробирающий до кости сплав поэзии и реализма, Платонова и Гоголя, лирический взгляд на слом старого уклада и приход нового времени.

Два красивейших фильма о любви и войне, один — поэма в прозе, второй — баллада, как и сказано в названии. В заслуженно получивших «Золотую пальмовую ветвь» в Каннах «Журавлях» можно бесконечно восхищаться операторской работой Сергея Урусевского и любоваться на лицо Татьяны Самойловой. Фильм полон лиризма шестидесятых, романтики, входящей в клинч с эстетикой итальянского неореализма. Однако скромная, нежная и полная гуманизма картина Чухрая про путешествие солдата, который отправился в увольнительную повидать мать и по дороге влюбился, ранит больнее и остается в сердце зрителя дольше. Впрочем, тут все субъективно.

«Тени забытых предков» — пронзительная история любви, которая сильнее смерти, по новелле украинского писателя Михаила Коцюбинского. Можно долго говорить о столкновении в фильме языческого и христианского мировоззрений и о фольклорных мотивах. Но, чтобы проникнуться, достаточно посмотреть на маски, на финал с похоронами, на потрясающую сцену убийства, когда кровь заливает объектив камеры великого оператора Юрия Ильенко.

«Цвет граната» — фантасмагория, ожившая палитра красок, взгляд на внутренний мир средневекового армянского поэта Саят-Новы. Здесь сюжет отступает перед формой на задний план, но это никак не мешает передаче настроения. У Параджанова, как ни у кого другого, получалось сочинять поэзию в кино.

Да, агитационный фильм, зато какой! Внушительные сцены сечи, «фирменный» эйзенштейновский монтаж, симбиоз картинки и гениальной музыки Сергея Прокофьева. Чего стоит момент, когда на горизонте появляется лавина тевтонских рыцарей и звуки бубнов и дудок сменяются мрачно—величественной, почти церковной музыкальной темой. Но волноваться, конечно, не стоит — сама природа на нашей стороне, и все немцы уйдут под лед.

Здесь прекрасно все — от сильнейшего образа и игры Николая Черкасова, костюмов и декораций до снятого в цвете танца опричников во второй, не понравившейся Сталину и запрещенной к показу части фильма (странно, что в список попала только первая серия фильма). Сейчас некоторые нюансы актерской игры могут казаться слегка комичными, но перед ощутимой, нешуточной мощью картины отпадают любые вопросы.

Шедевр Ромма рекомендуется для просмотра не только документалистам и киноведам — сочетание жутких кадров, едкого закадрового комментария и бравурной музыки до сих оказывает очень сильный эффект.

Масштабнейший советский фильм и, как к нему ни относись, безусловно смелая попытка Бондарчука экранизировать неподъемный роман русского классика.

Военное кино по повести Василя Быкова «Сотников» поднимает важнейшие моральные вопросы и в какой-то момент превращается в библейскую притчу. Музыка Альфреда Шнитке, игра Гостюхина, Плотникова и Солоницына и режиссура гениальной Ларисы Шепитько в буквальном смысле вынимают душу.

«Итальянский» фильм Тарковского по сценарию Тонино Гуэрра с Олегом Янковским в главной роли полон классической музыки, обрывков из стихов, многозначительности и тумана в прямом и переносном смысле. Его можно любить или не любить (в конце концов, именно отсюда родилась «тарковщина», испортившая многих начинающих режиссеров), но в данном случае это настоящее искусство, без всяких кавычек.

Фильм безусловно заслуживает внимания из-за технического приема, который Сокуров делает краеугольным камнем всей конструкции. Да, фильм снят одним планом, без монтажных склеек — в течение полутора часов камера путешествует по Зимнему дворцу, «культурному ковчегу» России, и это как минимум красиво.