Как императорскую гвардию командование в футбол играть заставляло
Генералу нужно поймать побольше зрителей в погонах
В наше время в это трудно поверить, но в начале прошлого века для распространения в России неведомой пока спортивной игры под названием «футбол» приходилось даже воинскую дисциплину использовать, элитные - гвардейские части принуждать к состязаниям. В первое время популярностью она, мягко говоря, не пользовалась.
Вот как об этом забавном эпизоде отечественной военно-спортивной истории вспоминал в мемуарах гвардейский офицер Юрий Макаров:
«В высоких сферах пожелали «ввести в войсках гвардии игру в футбол. Пожелали ввести ее таким же образом, как вводили новые портупеи, то есть со среды на четверг, приказом. Главным инициатором всего дела был кавалергардский полковник В-в, лицо близкое царю, большой штукарь и гроссмейстер ордена очковтирателей. Дело казалось проще простого.
Все русские мальчики умеют играть в лапту, почему же не заиграть в футбол? Вместо маленького взять большой мяч и бить его не палкой, а ногами. Вот и вся хитрость. А для этого нужно только предложить воинским частям озаботиться приобретением на полковые средства футбольных мячей, по два на полк, образовать команды – и с Богом. А самое главное, как можно скорее начать состязания и приглашать на них больших генералов, а потом и самого царя, благо никто из них в футболе ни аза не смыслит. Что такое есть футбол и как в него играют по-настоящему, сами инициаторы имели, разумеется, весьма приблизительное понятие».
Сознавайтесь, кто правила знает?
Но воинская дисциплина сокрушает любые препятствия: «Когда в полк пришло распоряжение о введении футбола, командир полка распорядился опросить чинов учебной команды – в ротах и спрашивать не пытались, – кто умеет играть. Как и следовало ожидать, никто даже не знал, что это такое. При дальнейших разъяснениях обнаружилось, что трое юношей видели футбольные мячи в окнах магазинов. Приступили к допросу офицеров. Оказалось, что и из них игроков не имеется. При допросе с пристрастием одному из офицеров пришлось сознаться, что правила игры он знает, и что мяч он несколько раз в жизни пинал.
Главным образом из дружбы в том же сознался и еще один офицер – Павел Азанчевский. Получили они мячи и приступили к тренировке. В этом деле главная трудность была даже не в угаре. Молодежь – ловкий народ. Всего труднее было добиться, чтобы каждый знал свое место и пасировал. А то или он стоит и зевает, или все собьются в кучу. А уж если какой-нибудь игрок с темпераментом заполучит мяч, то, будьте уверены, никому его не отдаст.
Через две недели в воскресенье был объявлен «матч» между семеновским полком и кавалергардским. На поле перед полком разбили большую палатку, развесили флаги, расставили стулья, складные кресла... В палатке накрыли стол с белоснежной скатертью, на нем – серебряный самовар, торты, печенья, прохладительные напитки, сандвичи, виски.
В великолепной коляске прикатил великолепный командир кавалергардов, один из десяти самых богатых людей в России князь Юсупов граф Сумароков Эльстон. С ним его жена-красавица Зинаида Юсупова, молодое прелестное лицо и седые волосы, первая дама Санкт-Петербурга. Приехал и инициатор всего дела В-в. Общество собралось самое блестящее. Кавалергардская команда с офицером пришла раньше.
– Я, – говорит кавалергард, – четыре года учился в школе в Англии и три года играл там в футбол. Все, что они здесь желают устроить, есть гнусный балаган. Где уж нам к черту матчи устраивать, когда наши игрочки из пяти ударов два бьют в землю, а два в ногу товарища... Ваши знают свисток?
– Единственное, – отвечали семеновцы, – что они хорошо знают, это свисток. По свистку даже «смирно» становятся.
– Ну – это уже и не требуется... Давайте сделаем не сколько матч, как тренировку... Я возьму себе середину поля, вы оба ближе к голам. Вы останавливайте моих, я ваших... одним словом, каждый всех. На мелочи внимания обращать не приходится... Будем следить, чтобы не было уж очень грубых нарушений и, по возможности, членовредительства. Но нам трем придется побегать».
8:2 в пользу семеновцев
Балаган, как и было предсказано, действительно получился: «Начался матч, и что это был за матч, не поддается описанию. Первые десять минут, пока не разогрелись, все шло еще прилично, но потом пошла плясать губерния... Все трое, «рефери», как бешеные носились по полю и то и дело оглашали воздух свистом. Иногда и свисток не действовал. В пылу азарта для приведения в чувство некоторых игроков приходилось хватать за плечи и трясти... Не обошлось и без потерь. Одному кавалергарду повредили колено, а одному нашему свихнули руку. Тому, что на поле битвы не осталась и половины бойцов, команды обязаны исключительно самоотверженности. Свою команду семеновцы постарались выбрать из небольших людей, но кавалергарды были сплошь верзилы. Поэтому более ловкие и подвижные забили гостям восемь голов. Часа через два матч кончился. Команды пошли пить чай с булками и колбасой, а судьи, охрипшие и уставшие как собаки, взяли кавалергарда в уже опустевшую палатку и допили с ним оставшийся алкоголь».
Облава на зрителей
Но этим дело не кончилось: «Недели через три к семеновцам пришла играть Конная Гвардия. Вместо Юсупова с женой явился маленький и толстый Хан Гуссейн Нахичеванский с монументальной «ханшей». Матч вышел еще скандальнее, так как конно-гвардейский офицер понимал в футболе еще меньше.
Не очень по душе пришлись матчи и самим действующим лицам, которые в игре находили немного удовольствия, а смотрели на дело с узкопатриотической точки зрения, «набить ряшку» долговязым гостям и тем поддержать честь своего полка. Для судей эти матчи были мукой. У каждого были свои дела и в городе, и на дачах, а из-за матчей половину праздников приходилось торчать в порядочно уже надоевших лагерях. Офицеры их тоже терпеть не могли, так как из-за них порядочному числу приходилось сидеть в воскресенье «без отпуска». А когда Шильдер находил, что офицеров мало, он самолично устраивал на уезжающих облавы, и тогда наблюдались такие сцены. Едет по средней линейке на рыжем извозчике на Красносельскую станцию какой-нибудь жених-поручик. На душе у него приятно и радостно. И вдруг в самом опасном месте, до поворота на открытое шоссе, из-за куста, где он стоял в засаде, выходит командир полка.
– Извозчик, стой! Вы куда едете?
– Я, Ваше прев-во, еду по очень важному делу...
– Вы знаете, что сегодня в три часа очень интересный матч?.. Я Вас прошу остаться...
Несчастный поручик, сжимая кулаки, слезает с извозчика и идет домой в свой опостылевший барак. Единственно, кажется, кто получал удовольствие от матчей, это был сам командир полка. Он молодецки гладил усы, по-старинному, по модам Александра II ухаживал за дамами и разливался соловьем. Не знаю, по какой причине, поняло ли начальство, что игру в футбол нужно вводить иначе, или что-нибудь другое, но в следующие лагери «матчей» уже не было».
Интересно, что сказали бы гвардейцы, узнав о массовом увлечении футболом среди будущих поколений россиян?
Вот как об этом забавном эпизоде отечественной военно-спортивной истории вспоминал в мемуарах гвардейский офицер Юрий Макаров:
«В высоких сферах пожелали «ввести в войсках гвардии игру в футбол. Пожелали ввести ее таким же образом, как вводили новые портупеи, то есть со среды на четверг, приказом. Главным инициатором всего дела был кавалергардский полковник В-в, лицо близкое царю, большой штукарь и гроссмейстер ордена очковтирателей. Дело казалось проще простого.
Все русские мальчики умеют играть в лапту, почему же не заиграть в футбол? Вместо маленького взять большой мяч и бить его не палкой, а ногами. Вот и вся хитрость. А для этого нужно только предложить воинским частям озаботиться приобретением на полковые средства футбольных мячей, по два на полк, образовать команды – и с Богом. А самое главное, как можно скорее начать состязания и приглашать на них больших генералов, а потом и самого царя, благо никто из них в футболе ни аза не смыслит. Что такое есть футбол и как в него играют по-настоящему, сами инициаторы имели, разумеется, весьма приблизительное понятие».
Сознавайтесь, кто правила знает?
Но воинская дисциплина сокрушает любые препятствия: «Когда в полк пришло распоряжение о введении футбола, командир полка распорядился опросить чинов учебной команды – в ротах и спрашивать не пытались, – кто умеет играть. Как и следовало ожидать, никто даже не знал, что это такое. При дальнейших разъяснениях обнаружилось, что трое юношей видели футбольные мячи в окнах магазинов. Приступили к допросу офицеров. Оказалось, что и из них игроков не имеется. При допросе с пристрастием одному из офицеров пришлось сознаться, что правила игры он знает, и что мяч он несколько раз в жизни пинал.
Главным образом из дружбы в том же сознался и еще один офицер – Павел Азанчевский. Получили они мячи и приступили к тренировке. В этом деле главная трудность была даже не в угаре. Молодежь – ловкий народ. Всего труднее было добиться, чтобы каждый знал свое место и пасировал. А то или он стоит и зевает, или все собьются в кучу. А уж если какой-нибудь игрок с темпераментом заполучит мяч, то, будьте уверены, никому его не отдаст.
Через две недели в воскресенье был объявлен «матч» между семеновским полком и кавалергардским. На поле перед полком разбили большую палатку, развесили флаги, расставили стулья, складные кресла... В палатке накрыли стол с белоснежной скатертью, на нем – серебряный самовар, торты, печенья, прохладительные напитки, сандвичи, виски.
В великолепной коляске прикатил великолепный командир кавалергардов, один из десяти самых богатых людей в России князь Юсупов граф Сумароков Эльстон. С ним его жена-красавица Зинаида Юсупова, молодое прелестное лицо и седые волосы, первая дама Санкт-Петербурга. Приехал и инициатор всего дела В-в. Общество собралось самое блестящее. Кавалергардская команда с офицером пришла раньше.
– Я, – говорит кавалергард, – четыре года учился в школе в Англии и три года играл там в футбол. Все, что они здесь желают устроить, есть гнусный балаган. Где уж нам к черту матчи устраивать, когда наши игрочки из пяти ударов два бьют в землю, а два в ногу товарища... Ваши знают свисток?
– Единственное, – отвечали семеновцы, – что они хорошо знают, это свисток. По свистку даже «смирно» становятся.
– Ну – это уже и не требуется... Давайте сделаем не сколько матч, как тренировку... Я возьму себе середину поля, вы оба ближе к голам. Вы останавливайте моих, я ваших... одним словом, каждый всех. На мелочи внимания обращать не приходится... Будем следить, чтобы не было уж очень грубых нарушений и, по возможности, членовредительства. Но нам трем придется побегать».
8:2 в пользу семеновцев
Балаган, как и было предсказано, действительно получился: «Начался матч, и что это был за матч, не поддается описанию. Первые десять минут, пока не разогрелись, все шло еще прилично, но потом пошла плясать губерния... Все трое, «рефери», как бешеные носились по полю и то и дело оглашали воздух свистом. Иногда и свисток не действовал. В пылу азарта для приведения в чувство некоторых игроков приходилось хватать за плечи и трясти... Не обошлось и без потерь. Одному кавалергарду повредили колено, а одному нашему свихнули руку. Тому, что на поле битвы не осталась и половины бойцов, команды обязаны исключительно самоотверженности. Свою команду семеновцы постарались выбрать из небольших людей, но кавалергарды были сплошь верзилы. Поэтому более ловкие и подвижные забили гостям восемь голов. Часа через два матч кончился. Команды пошли пить чай с булками и колбасой, а судьи, охрипшие и уставшие как собаки, взяли кавалергарда в уже опустевшую палатку и допили с ним оставшийся алкоголь».
Облава на зрителей
Но этим дело не кончилось: «Недели через три к семеновцам пришла играть Конная Гвардия. Вместо Юсупова с женой явился маленький и толстый Хан Гуссейн Нахичеванский с монументальной «ханшей». Матч вышел еще скандальнее, так как конно-гвардейский офицер понимал в футболе еще меньше.
Не очень по душе пришлись матчи и самим действующим лицам, которые в игре находили немного удовольствия, а смотрели на дело с узкопатриотической точки зрения, «набить ряшку» долговязым гостям и тем поддержать честь своего полка. Для судей эти матчи были мукой. У каждого были свои дела и в городе, и на дачах, а из-за матчей половину праздников приходилось торчать в порядочно уже надоевших лагерях. Офицеры их тоже терпеть не могли, так как из-за них порядочному числу приходилось сидеть в воскресенье «без отпуска». А когда Шильдер находил, что офицеров мало, он самолично устраивал на уезжающих облавы, и тогда наблюдались такие сцены. Едет по средней линейке на рыжем извозчике на Красносельскую станцию какой-нибудь жених-поручик. На душе у него приятно и радостно. И вдруг в самом опасном месте, до поворота на открытое шоссе, из-за куста, где он стоял в засаде, выходит командир полка.
– Извозчик, стой! Вы куда едете?
– Я, Ваше прев-во, еду по очень важному делу...
– Вы знаете, что сегодня в три часа очень интересный матч?.. Я Вас прошу остаться...
Несчастный поручик, сжимая кулаки, слезает с извозчика и идет домой в свой опостылевший барак. Единственно, кажется, кто получал удовольствие от матчей, это был сам командир полка. Он молодецки гладил усы, по-старинному, по модам Александра II ухаживал за дамами и разливался соловьем. Не знаю, по какой причине, поняло ли начальство, что игру в футбол нужно вводить иначе, или что-нибудь другое, но в следующие лагери «матчей» уже не было».
Интересно, что сказали бы гвардейцы, узнав о массовом увлечении футболом среди будущих поколений россиян?
