«Полиция применила газ!» — почему Москве такое и не снилось
Пятого мая в России и во Франции прошли акции протеста, причем фактически по общему поводу. Они были посвящены недовольству пришедших на них граждан законно избранными руководителями государств. В случае Эммануэля Макрона манифестации были приурочены к первой годовщине его победы на выборах в прошлом году, в России же протестные мероприятия состоялись накануне инаугурации Владимира Путина
Французов вышло на улицы десятки тысяч, наибольшую активность проявили парижане. Организаторы акции заявили аж о 160 тысячах участников, правда, по подсчетам полиции, их было порядка 40 тысяч, что, между прочим, тоже весьма внушительная цифра.
На французском фоне российская оппозиция выглядела, конечно, куда бледнее. По самым комплиментарным оценкам по всей России количество участников не превысило 10 тысяч человек, причем максимум по три тысячи собралось в Москве и Петербурге. Столичная полиция со своей стороны насчитала не более полутора тысяч участников.
И во Франции, и в России не обошлось без эксцессов. Имели место нападения демонстрантов на представителей СМИ (Франция) и перекрытие участниками транспортной магистрали (Россия, Невский проспект в Петербурге). Французская полиция сообщила о задержании четырех человек, у которых было найдено оружие в виде ножей и молотков. По сравнению с бурно отмеченным за несколько дней до этого Первомаем (тогда для наведения порядка потребовались водометы), в этот раз все прошло куда спокойнее. Однако для разгона агрессивно настроенной группы, напавшей на журналистов, французская полиция была все-таки вынуждена применить слезоточивый газ. В России столь жестких мер не потребовалось, полиции хватило дубинок. Было задержано несколько сотен человек, в основном в Москве (около 300) и Петербурге (около 200).
Что будет дальше, вполне понятно — задержанные нарушители понесут наказание, причем весьма умеренное. На большинство будут оформлены административные протоколы и выписаны штрафы, а наиболее переусердствовавшим в выражении своей гражданской позиции грозит уголовное преследование. Однако практика показывает, что российский «кровавый режим» проявляет подчеркнутую мягкость по сравнению со своими западными демократическими собратьями — даже в самом худшем случае правонарушителям грозит максимум два-три года в колонии общего режима.
Какие выводы можно сделать из вышеперечисленных новостей?
Западная цивилизация внесла колоссальный вклад в теорию и практику политического процесса. Одним из самых без преувеличения выдающихся достижений стал принципиально новый подход, предложенный западными мыслителями и политиками для разрешения извечного конфликта между властью и недовольством населения, между системой и оппозицией.
Запад отказался от исторически принятого тотально-репрессивного подхода и обратился к прямо противоположной идее. Люди всегда и везде недовольны властью — и для того, чтобы это недовольство не обращалось в опасные для государства формы и движения, им надо предоставлять возможности и каналы для его выражения.
Что и было сделано.
В результате для абсолютного большинства людей существующие легальные возможности публичной демонстрации своей политической позиции, включая критику властей, более чем удовлетворяют их запросы. Что касается радикальной оппозиции, то она находит собственные инструменты и каналы, однако параллельно происходит ее маргинализация в глазах большей части населения и политическое самоубийство как влиятельной политической силы.
Примеры этого бесчисленны.
На улицы европейских и американских городов могут выходить десятки и сотни тысяч (а иногда даже миллионы) добропорядочных и законопослушных граждан, протестующих против политики властей: от урезания социальных программ до спасения за счет налогоплательщиков частных банков, от миграционной политики до легализации гомосексуальных браков. Отдельной статьей идут овеянные романтическим ореолом, но обладающие нулевым политическим влиянием и крайне малочисленные антисистемные силы — анархисты, левые радикалы, антиглобалисты и так далее. Те самые, что устраивают несогласованные политические акции, уличные беспорядки и побоища с полицией.
Однако, что характерно, ни первые, ни вторые не несут угрозы политическим системам своих стран, поскольку выступают их частью. А сами государства двигаются вперед на основе решений, которые по-прежнему принимаются в высоких кабинетах и залах суда, а в их основе лежат законы и согласовательные процедуры.
Уличную демократию как удобный инструмент манипуляции неугодными правительствами Запад оставил для остального мира. Армения прямо сейчас являет собой очередной пример этого.
Правда, с Россией Запад постигает разочарование за разочарованием. Поскольку, как выясняется, наша страна в данный момент реализует очередное, адаптированное под себя, заимствование чужого — в данном случае западного — опыта. И вот у нас уже обширный набор абсолютно легальных массовых мероприятий любой оппозиционной направленности, начиная с уже традиционного ежегодного марша Немцова. И даже главный претендент на статус радикальной и с околонулевым политическим влиянием антисистемной оппозиции рождается буквально на глазах.
Правда, без российской специфики не обошлось: вместо суровых уличных бойцов антиглобализма (как на Западе) в России эту нишу занимают столичные представители креативного класса. В результате отношение власти к ним соответствующее.
ОМОН хипстера не обидит. И неразумного школьника тоже.