Как мы сдрейфили на дрейфующей льдине
Каждый год в конце марта — начале апреля средства массовой информации с удручающим постоянством повторяют сообщения на одну и ту же тему: вновь где-то оторвало льдину с рыболовами, вновь где-то провалилась в воду машина с любителями подледной ловли, вновь где-то утонули неосторожные «пингвины -зимники.
Загляните на сайт МЧС: 970 рыболовов оказались на оторвавшейся льдине, 200… 3… 28… Несмотря на строгий запрет рыбинспекции и предупреждения метеорологов, люди продолжают добровольно подвергать себя риску.
К сожалению, они не хотят думать, во что выливается подобное легкомыслие. Оно несет горе в семьи, оставшиеся без кормильцев, оставляет детей сиротами. Оно дорого обходится государству — например, только в зимне-весенний сезон прошлого года в Ленинградской области на «ледовые» спасательные работы было потрачено 2,2 млн. рублей. В эвакуацию неосторожных рыболовов включались вертолеты, самолеты, специальные суда вплоть до ледоколов.
Теперь в некоторых местах им придется платить за свое спасение из своего же кармана. Возможно, хоть это заставит любителей рыбалки по последнему непрочному льду воздержаться от ненужного риска.
Это было весной. Утром мы встали раненько. Погода была отличная — тихо, солнце светит.
Решили после завтрака идти на Байкал, порыбачить. Есть у нас место любимое, туда и отправились.
Сели на глубине около 30 м. Клев был вялый. Обычно в эту пору рыба бывает особенно прожорлива, но что-то ее в тот день удерживало.
Один из наших решил помочь своим знакомым отнести на берег рыбу, снасти и пешню. Через некоторое время он вернулся, взволнованный:
- Ребята! Пора сматывать удочки! Льдину оторвало от берега!
Мы сразу ничего не поняли. Как так оторвало? Тишина кругом, нет никакого намека на изменение погоды.
- Да не бойся, — успокоили его и себя, — мы здесь не впервые, еще посидим, может, чего поймаем.
Но он не унимался: домой да домой. И тут я ненароком глянул в свою лунку. Оп-па! Досиделись! Леску-то заломило к берегу, значит, час уже несло в море. Видимо, ветер «ангара» подул гораздо мористее, льдину потащило. Тут стало не до рыбалки.
Мы все махом собрались и вперед. Быстро, на наше счастье, нашли узкую щель, перебрались на малую береговую льдину, а громадину, на которой только что находились, в тот же момент понесло в открытое море.
Но это было еще не все, теперь мы оказались заперты на новом ледяном острове. Другие рыболовы, более предусмотрительные, чем мы, захватили с собой лодки и теперь спокойно плыли к берегу, а мы, безлошадные, остались куковать. Грести против ветра на резиновых лодках им было нелегко, но тем не менее они постепенно стали от нас удаляться.
Нас утащило от берега метров за пятьсот. На море уже пошла седина, а это означало не что иное, как начало шторма. Стало холодно, и мы натянули брезент, чтобы хоть как-то спрятаться от ветра. Настроение у нас и у других таких же беспечных, как мы, рыболовов было на нуле, все повесили носы. Льдина, на которой мы дрейфовали, была в диаметре примерно метров триста, не более, и она уменьшалась прямо на глазах — края ее от ветра и волн обламывались. Нас несло в сторону Святого носа.
Вдруг вдали застрекотал вертолет. Он подлетел ближе и, сделав круг, быстро скрылся из виду. Это вселило в нас хоть какую-то надежду.
День близился к концу, стало постепенно темнеть. Мелкие щели и трещины во льду оживали и шевелились, и на все на это глаза бы не глядели. А на льду у нас кастрюли с рыбой, сани, пешни, прочие вещи.
Неожиданно услышали, как затарахтел катер, и толпа на льду ожила и повеселела. Раз катер идет, значит, будем живы! А ведь готовились к худшему, если сказать честно.
Наконец катер подошел к краю льдины, хозяин заглушил мотор.
Тут я вспомнил, что пешню-то взял, а про сани забыл. Направился к ним и не дошел всего метров пятнадцать -прямо на моих глазах они спокойно булькнули вниз, в бездну. Смерть находилась рядом.
Началась погрузка на катер. Моторист громко кричал, чтобы из-за шума ветра его все слышали:
- На судно беру только людей! Ни сани, ни пешни, ни рыбу не кладите!
Но хозяина судна никто не слушал. На катер стали кидать пешни, рюкзаки, рыбу в пакетах, сани.
Какой-то парень подал мне руку и поднял на судно. Холод стоял ужасный, я дрожал.
Моторист охрип от воплей:
- Все! Больше никого не беру, катер перегружен, а то утонем!
Ветер усиливался и вот-вот готов был перейти в настоящий шторм. Обезумевшая толпа рыболовов продолжала прыгать на катер, и народу на нем набилось столько, что, казалось, судно вот-вот не выдержит.
Моторист запустил движок, начал медленно отходить задом от льдины, и тут вдруг один отчаянный парень со всего разгона прыгнул на катер и угодил прямо на его нос. Уцепился руками и так, словно каскадер, плыл на носу почти полчаса, мокрый и чуть живой от холода. Как он там продержался — просто уму не-постижимо.
Наконец причалили к берегу. Мы, дрожа от холода, но счастливые, что остались живы, покинули суденышко, а оно, опять заурчав мотором, вернулось за оставшимися на льдине рыболовами.
У костра согревались чаем, шумно обсуждали пережитое. Ночью спали как убитые, а утром к нам подошел один бледный и неестественно хохочущий рыболов. Он рассказал, как сидел недалеко от берега, ловил хариуса и вдруг увидел, что кругом черный лед. Сделал шаг, второй — и ухнул в воду! Хорошо, что ногами достал дно, оттолкнулся и махом пробил головой ледовую кашу, а потом кое-как выбрался на берег.
Нам было не до смеха, а горе-рыболов продолжал хохотать. Тут наш бывалый товарищ поставил диагноз:
- Ну, ты, мужик, теперь всю жизнь смеяться будешь!
Харьюзятник, конечно, был в шоке. Судя по его поведению, он сам едва верил, что остался жив.
Эта рыбалка стала наукой всем: нельзя быть такими беспечными и надеяться на авось! Авось — это значит в одном шаге от смерти.
А.КОШЕЛЕВ п.Юбилейный, Баргузинский p-он, Бурятия