Какие прекрасные лица… (к 120-летию Георгия Иванова)
Марина Цветаева как-то сказала, что всякий поэт по существу эмигрант, даже в России. На поэте на всех людях искусства но на поэте больше всего особая печать неуюта, по которой даже в его собственном доме узнаёшь поэта. Эмигрант из Бессмертья в время, невозвращенец в своё небо. Кадет Георгий Иванов пришел в литературу одним осенним днем 1910 г., который Блок назвал годом крушения символизма. Между газетными объявлениями о сдаче квартиры и продаже велосипеда, юноша усмотрел строчки: редакции нужны рассказы. А он уже читал Царицу влюбленного в творенье божье поэта Чулкова.
Она идет по рыжим полям;
У нее на челе багряный шрам
Мерно ступают босые ноги,
Тихо и мерно,
По меже, по узкой дороге,
По верной.
Без всякой надежды на положительный ответ Иванов послал Кульбину десять стихотворений. Но ответ пришел сразу же: Дорогой друг. Присланное шедевр. Пойдет в ближайшей книге. Приветствую и обнимаю. Георгий Иванов попал в Бродячую собаку на 13-й день ее существования, доктор Кульбин на 3-й. Потом его стихи читал Александр Блок... Десятилетия спустя некоей шведке прочли стихи многих поэтов, и она выбрала двух: Лермонтова и Георгия Иванова. Не склонная к высоким оценкам Зинаида Гиппиус считала Жоржа идеалом поэта поэтом в химически чистом виде.
Мелодия становится цветком,
Он распускается и осыпается,
Он делается ветром и песком,
Летящим на огонь весенним мотыльком,
Ветвями ивы в воду опускается...
Проходит тысяча мгновенных лет
И перевоплощается мелодия
В тяжелый взгляд, в сиянье эполет,
В рейтузы, в ментик, в Ваше благородие
В корнета гвардии - о, почему бы нет?..
Жорж Иванов тоже носил мундир Петербургского кадетского корпуса, с золотым галуном на красном воротнике. А история была такова. Мать поэта - баронесса Вера Бир-Брау-Браурер фон Бренштейн, была первой дамой при дворе болгарского короля Александра Баттенбергского, а отец, павлон, - флигель-адъютантом. После падения короля семья переселилась в Россию, где ее ожидала бедность. Если бы не внезапная смерть сестры мужа, княгини Багратион-Мухранской, завещавшей все огромное состояние брату. Тогда было куплено имение близ Литвы, чистая Италия. У Юрочки (так называли в детстве Георгия Иванова) было свое потешное войско из дворовых мальчишек и флот большой игрушечный крейсер на пруду. Я родился и играл ребенком на ковре, где портрет моей прабабушки голубой ЛЕВИЦКИЙ висел между двух саженных ваз императорского фарфора, расписанного мотивами из Отплытия на о. Цетеру, писал он.
Вот загадка, какой Левицкий?
В доме имелась запретная комната с зеркалами, в которую мальчик однажды вошел и... пропал. А потом случился пожар... и вновь пришла бедность. У отца сделался паралич, а когда тот поправился, то уехал один, несмотря на рыдания Юрочки. На следующий день пришло известие о его кончине. Отец симулировал несчастный случай, чтобы семья могла получить страховку. Всю ночь Юрочка провел у открытого окна, и очнулся через несколько дней когда болезнь, отступила. В кадетском корпусе он занимался кое-как, не умея даже заучивать СТИХОВ, находя сочувствие у своего друга, второгодника Гумилёва.... И вот однажды ему задали выучить наизусть Выхожу один я на дорогу Лермонтова. Юра проснулся оттого, что увидел перед собой дорогу, звезды, и одинокого путника. Чей-то голос читал ему стихи. Чудеса случаются и мечты сбываются
Служа поэзии святой,
Благоговейно чти искусство;
Ему отдайся всей душой,
Дари ему и ум, и чувство.
К.Р. Кадетский корпус имел своим сиятельным шефом великого князя Константина Константиновича. На правом фланге стояли музыканты и хористы. Под звуки марша выносили знамена. Звучала команда: Корпус, сми-ирна-а. В увешанный портретами коронованных особ зал входил высокий, изящный господин с андреевской лентой на Измайловском мундире.
Здравствуйте, кадеты, приветливо говорил он совсем не военным голосом.
Здравия желаем, ваше императорское высочество! гремело в ответ.
Константин Романов обходил строй. Жорж смотрел на него с обожанием, думая не о том, что вот перед ним великий князь, но о том, что впервые в жизни видит вблизи настоящего поэта.
Эмалевый крестик в петлице
И серой тужурки сукно
Какие печальные лица,
И как это было давно.
Какие прекрасные лица
И как безнадежно бледны
Наследник, Императрица,
Четыре Великих Княжны
Сначала воспитанием Юрочки занималась сестра Наташа. А после отъезда в Швейцарию, - кузина матери. Детей у Варвары Васильевны не было. Жила она вместе с мужем на Моховой улице, в доме Министерства Внутренних Дел. А по воскресеньям любила устраивать ЖУРФИКСЫ
И снова землю я люблю за то,
Что так торжественны лучи заката,
Что легкой кистью Антуан Ватто
Коснулся сердца моего когда-то.
***
Смуглый отрок, лиру строя.
На красавиц целит глаз.
Не успела глянуть Хлоя,
Как стрела ей в грудь впилась
Волны, верные Венере,
Учат шалостям детей.
Не избегнуть на Цитере
Купидоновых сетей!
Однажды Г.Иванов выехал из города под именем Петербург на литовскую станцию Гедройцы, а вернулся в Петроград. 21 июля В.Маяковский читал на митинге Война объявлена. В газетах печатали военные стихи Ф.Сологуба. Июль 1914 Анны Ахматовой звучал диссонансом:
Сроки страшные близятся. Скоро
Станет тесно от свежих могил.
Ждите глада, и труса, и мора,
И затменья небесных светил.
Прошло три года, и 27 июня 1917 г. в Павловске Л.Каннегисер написал стихи:
И если шатаясь от боли,
К тебе припаду я, о мать,
И буду в покинутом поле
С простреленной грудью лежать,
Тогда у блаженного входа,
В предсмертном и радостном сне,
Я вспомню: Россия. Свобода.
Керенский на белом коне.
Г.Иванов стал первым русским поэтом только в эмиграции.
Россия счастие. Россия свет.
А, может быть, России вовсе нет.
И над Невой закат не догорал,
И Пушкин на снегу не умирал,
И нет ни Петербурга, ни Кремля -
Одни снега, снега, поля, поля...
Если бы меня попросили назвать главную черту в характере Георгия Иванова как поэта,- писал В.Солоухин в эссе Чаша - я сказал бы: гражданская инфантильность. Инфантильность...
Несколько поэтов. Достоевский.
Несколько царей. Орел двуглавый.
И державная дорога Невский
Что нам делать с этой бывшей Славой?
Источники: Крейд В. Георгий Иванов: этюды и эпизоды. - Новый Журнал 2004, №237.