Военная драма «Нюрнберг» режиссера Николая Лебедева о первом судебном процессе над военными преступниками нацистской Германии выходит на киноэраны 2 марта.
Военная драма «Нюрнберг» режиссера Николая Лебедева о первом судебном процессе над военными преступниками нацистской Германии выходит на киноэраны 2 марта.
Современное военное кино не ставит перед собой цель потрясти зрителя масштабными батальными сценами и переносит поле боя в зону внутреннего мира человека.
Первыми в «Нюрнберге» появляются руины Берлина, который уже взят. Позже — обглоданный войной Нюрнберг. И выжившие люди, постепенно приходящие в себя, внешне выглядят лучше, чем внутренне — каждый прошел через боль потерь, страх смерти, предательства и жестокость, надломившие душу. Процесс века, Нюрнбергский трибунал, проводили, чтобы навсегда поставить точку в череде ужасов, что принесла человечеству Вторая мировая война.
— Готовясь к съемкам, я вглядывался в лица участников нашей делегации, — вспоминает Евгений Миронов, сыгравший полковника Мигачева. — Было очевидно, насколько для них важна и ответственна эта работа. Ведь предложение провести международный трибунал исходило от Советского Союза.
Роль Руденко, главного обвинителя от СССР, исполнил Сергей Безруков.
— Моя задача — создать образ человека, от которого исходит мощь и уверенность, передать характер, — говорит актер.
Всем встать! Суд идет! «Вечерняя Москва» одной из первых побывала на показе военной драмы «Нюрнберг»
Художественный фильм рассматривает и общую трагедию, и частную судьбу. На слушаниях предъявляют доказательства виновности руководителей гитлеровской Германии в преступлениях против человечества. Параллельно военный переводчик Игорь Волгин (Сергей Кемпо) разыскивает брата, влюбляется в Лену (Любовь Аксенова), сталкивается с главой нацистского подполья Хельмутом (Вольфганг Черни).
Документальные тексты тут сочетаются с экшеном.
Николай Лебедев, режиссер фильма «Нюрнберг»:
— Каждому в жизни приходится сталкиваться с драмами. Это могут быть катастрофы внешнего порядка, понятные всем, а могут быть скрытые внутренние потрясения. В это время мы можем собраться, многое преодолеть, выстоять.
Но дальше начинается новый этап. Как, выйдя из катастрофы, не разочароваться в мире и в себе, не потерять ценностные ориентиры? Как продолжать жить, когда кажется, что все силы потрачена преодоление беды? Как сохранить веру в добро и обрести силы двигаться дальше? Эти вопросы я задавал себе, когда делал «Нюрнберг». Еще я думал о том, как сложно и важно научиться противостоять злу — и тому, что вовне, и тому, что прокрадывается внутрь нас.
