Кенигсберг, ставший в 1946 году Калининградом, как бельмо на глазу у наших западных недругов. Потому там звучат голоса, требующие отобрать регион у России.
Недавняя откровенная провокация со стороны Литвы, заблокировавшей грузовые перевозки из России в Калининградскую область, — из той же оперы. Как и брошенный рядом западных СМИ клич, мол, вернем же регион в его историческую европейскую семью.
Такие настроения изредка возникают у наших соседей по Балтике. И всякий раз инициаторы апеллируют к тому, что у русских нет на город исторических прав и вообще он Кенигсберг, который Россия «оккупировала» в 1945 году. А как оно на самом деле?
Идея принять Кенигсберг с областью «под руку» СССР возникла у Сталина еще в 1941 году. В разгар Битвы за Москву на переговорах с британским министром иностранных дел Энтони Иденом Иосиф Виссарионович предложил после войны отдать Советскому Союзу Кенигсберг на 20 лет как гарантию выплат за понесенные убытки. Британец тогда не стал подписывать предложенный меморандум.
К разговору о Кенигсберге вернулись на Тегеранской конференции в 1943-м. На встрече с американским президентом Франклином Рузвельтом и британским премьером Уинстоном Черчиллем советский лидер сказал: «Русские не имеют незамерзающих портов на Балтийском море. Поэтому русским нужны незамерзающие порты Кенигсберг и Мемель и соответствующая часть Восточной Пруссии. Тем более что исторически — это исконно славянские земли».
Слова Сталина про «исконно славянские земли» во многом соответствовали истине. С раннего Средневековья все южное побережье Балтийского моря было славянским. Но затем регион оказался под оккупацией германцев. Племена пруссов (и славян, и балтов) большей частью вырезали, а оставшихся ассимилировали. Кенигсберг был основан тевтонскими рыцарями на развалинах ими же разгромленного славянского городка Твангесте. И оставался германским вплоть до середины XVIII века. Пруссов к тому времени почти не осталось, но людей со славянскими корнями среди населения Пруссии еще хватало.
Зимой 1758 года в Европе бушевала Семилетняя война. Прусский король Фридрих II с подачи и при поддержке Британии увлеченно громил врагов (Австрию, Саксонию и Францию) и творил новую Прусскую империю. Когда его действия стали нести угрозу прибалтийским губерниям России, императрица Елизавета Петровна послала войска утихомирить Фридриха. Русские полки под командованием генерал-аншефа Виллима Фермора двинулись в Восточную Пруссию. Шли спокойно, без боев — прусские гарнизоны предпочитали отступать. Это объяснялось настроениями местных жителей: король Фридрих им сильно надоел своим желанием непременно с кем-то воевать. И от русских ждали так необходимых торговому краю спокойствия и порядка.
Кенигсберг заняли без боя: гарнизон во главе с фельдмаршалом Иоганном фон Левальдом просто ушел. А отцы города с согласия населения обратились к Фермору принять Кенигсберг под длань русской императрицы. Вот как описывал это сам Фермор в донесении Елизавете: «…прибыли ко мне и депутаты столичного города Кенигсберга, а именно трибунальный вице-президент Гробовской, военный и камерный советник Ауэр и бургомистр кенигсбергский военный советник Гиндернисен, кои подали мне именем всего правительства города и всего королевства Прусского прошение о дозволении им протекции Вашего Императорского Величества и о сохранении их при их привилегиях».
В переводе с дипломатического языка XVIII века на современный просить протекции у государя — значит, проситься в его подданство. Неудивительно, что русских солдат после этого в Кенигсберге привечали. В том же донесении Фермор писал: «При вступлении полков в город (...) мещане, поставленные в парад, отдавали честь ружьем с барабанным боем и музыкою».
Елизавета Петровна постановила принять Восточную Пруссию в состав России, население края привели к присяге на подданство. Уклонистов не было. Примером тому — живший в то время в Кенигсберге философ Иммануил Кант, который не только сам пошел записываться в российское подданство, но и студентам наказал. Четыре года Кенигсберг был русским, платил налоги в казну, служил базой для армии и флота.
Оставалось бы так и дальше, но Елизавету Петровну на престоле сменил ее племянник Петр III: и если родившаяся и выросшая в России дочь Петра Великого была патриоткой своей страны, то внук его, урожденный Карл Петер Ульрих фон Шлезвиг-Гольштейн-Готторпский, до 14 лет по-русски не знал ни слова. Зато с младых ногтей был страстным поклонником Фридриха Второго. Воцарившись, Петр III вернул Фридриху все, что русские успели завоевать. Кенигсберг ушел из России еще на 200 лет. Исправлять «казус Петра III» пришлось уже Красной армии.
Так что врут те, кто утверждает, будто Кенигсберг не имел отношения к России. Имел, и самое прямое. Да и древняя земля западных славян, на которой стоит Кенигсберг, не раз щедро полита кровью русских воинов.
