«Лгать можно только словами. Потому что тело не умеет врать» — эта фраза каждый раз всплывает в моей голове, когда я начинаю говорить или думать о пластическом театре. Но что это за зверь и с чем его едят?
Все просто. Это театр, где не говорят, где используется и главным выразительным средством становится язык тела. Не пантомима и не танец, а особый жанр — пластический спектакль, в котором режиссер-хореограф из разрозненных движений, образов создает цельное высказывание.
На этот раз фраза вспомнилась мне в связи с постановкой «Арбенин. Маскарад без слов» в Театре сатиры. Это первая премьера объединенной труппы двух театров (Сатиры и «Прогресс-сцены Армена Джигарханяна»), поставленная недавно назначенным главным балетмейстером Сергеем Землянским. Спектакль по драме Михаила Юрьевича Лермонтова «Маскарад» играется без слов чуть больше полутора часов. Ничего подобного в Театре сатиры раньше не ставили. Зрителей готовят к необычному представлению, предлагая прочесть либретто, чтобы освежить сюжет. Специально подготовили проект «Чувства без фальши», где учат, как смотреть такой спектакль.
Еще мне запала в сознание фраза о том, что Землянский работает в «уникальном жанре wordless-drama». Надеюсь, со временем пойму его отличительные особенности. Но, оттолкнувшись от этого термина, задумалась: как много пластических постановок идет в театрах Москвы? Знаю акробатический спектакль «Реверс» в Театре мюзикла. Постановки хореографического театра «Балет Москва», например «Все пути ведут на Север», «Крейцерова соната» и другие. Танцевально-драматическое действо «Дыхание памяти» в Театре имени Пушкина. Не так уж и много названий сразу приходит на ум...
И тут еще важно различать, что есть танцевальный театр, пластический, а есть и физический. Чем они отличаются друг от друга, можно угадать по названиям — вниманием к хореографии, к естественности, к возможностям человеческого тела. Впрочем, это довольно грубые пояснения, а за каждым из определений стоит большая история.
Но не буду углубляться в историю, а попробую передать, почему для меня пластические постановки — одни из самых привлекательных. Вернемся к началу — тело не обманывает. Люди так устроены, что инстинктивно считывают эмоции и состояния друг друга, да и других живых существ тоже, если на какое-то время довериться не знанию и осмыслению ситуации, а ощущениям. Мне тяжело даются эксперименты современного театра с искажением и обессмысливанием текста. Но там, где его нет, мне легко. В пластическом спектакле едва ли можно считывать что-то неправильно, не разобраться в отношениях героев. Потому что конфликтное противодействие и абсолютное приятие там очевидны. Главное — прекратить стараться понимать, но научиться воспринимать происходящее.
