Каждый раз, готовясь смотреть новую постановку по известному произведению, боишься, что ничего нового не будет. Но ОГАТ удивил. Речь идет о премьере драмтеатра имени И.С. Тургенева – спектакле «Собачье сердце» (16+) режиссера Сергея Дьячковского.
Спойлеры в любом искусстве не приветствуются. Попробую сказать кратко. Для меня в этой постановке было два неожиданных момента.
Во-первых, актерский состав. Роль Полиграфа Полиграфовича исполнила актриса Елена Плотникова. При этом ее Шариков – персонаж именно мужского рода. Правда, крайне миниатюрный и без хамоватого баска.
Александр Козлов в роли профессора Преображенского, конечно, не так сед и опытен, как Евстигнеев в фильме Бортко. Но тоже по-своему харизматичен и драматичен.
А вот доктор Борменталь, которого сыграл Александр Аксиненко, как-то излишне истеричен. И суета движений на сцене лишь усугубляет данное ощущение. Нет привычной книжной степенности – лишь собачья преданность профессору и надрессированность поведения.
Помните советский кукольный мультипликационный фильм «Варежка» режиссера Романа Качанова, выпущенный студией «Союзмультфильм»? Его героиня, дочь очень занятых родителей, настолько одинока и так сильно хочет иметь собаку, что превращает варежку в настоящего щенка. Выдуманный песик лает, играет в снегу и облизывает щеки своей хозяйки. Но в итоге снова становится обычной варежкой.
В «Собачьем сердце» режиссер использовал этот прием, облачив душу брошенного, замерзающего с обожженным боком дворового пса Шарика в ярко-алую варежку. Именно она после пересадки гипофиза хранится в десятилитровой стеклянной банке на стеллаже у профессора – как напоминание об исходнике. И именно к ней обращается Филипп Филиппович, доведенный до крайней точки отчаяния: «Решусь, ей-богу, решусь!»
Это стало вторым открытием для меня.
Отдельно стоит отметить декорации. Минималистичные, в урбанистическом стиле, с тяготением к практичной многофункциональности. Стеллаж в операционной профессора, входная дверь и прекрасный дубовый стол – эти предметы мебели дополняют общую картину, подчеркивая драматизм развернувшегося на сцене действа. При всей своей простоте они довольно точно передают настроение постановки: трагедия гения, решившегося превзойти теорию Дарвина и десятки тысяч лет эволюции.
