В субботу Зураба Соткилаву провожает в последний путь родная Грузия. Но был он солист Большого театра в Москве, большой интеллигент и символ общего достояния. Но куда мы идем теперь? Вместе ли с грузинами все еще хоть как-то?
Тбилисский оперный театр. Здесь Грузия прощается с Зурабом Соткилавой, здесь Грузия когда-то впервые его услышала — парня из Сухуми, который очень красиво пел. И говорили друг другу — а вы знаете, что он еще и талантливый футболист? А вы знаете, где он играл?
Западный район Тбилиси, Дигоми. Здесь в 50-х строят спортивную базу, кузницу тбилисского "Динамо". То есть звезды грузинского футбола тренируются здесь. Каждый грузинский мальчишка, который гонял в мяч, абсолютно каждый, видел во сне именно этот стадион и эту толпу. А что еще могло сниться, когда на сольфеджио ходить заставляют, а бутсы лежат под подушкой?
"Я их лелеял, я их любил больше себя. Я их смазывал маслом, чтобы они не сохли, чистил. И они у меня лежали под подушкой. Я их заворачивал — и под подушку. Так я их любил. И вдруг прихожу из школы и вижу: мои бутсы пополам, топором. И моя мама на меня — ах ты, такой-сякой. Я говорю: "Мама, что ты сделала, причем бутсы?" И начал плакать", — вспоминал Зураб Соткилава.
Вот и выходит, что "Динамо" (Тбилиси) — команда мечты. А здесь эта команда тренировалась и тренируется. В тех же зданиях и на тех же полях. Сейчас основной костяк — местные ребята, но, как и везде, есть немного легионеров. Но что сегодня очень заметно — язык, на котором тренер говорит с командой.
- Попасть в 50-х годах в "Динамо" , что это стоило вообще?
- В то время "Динамо" считался топовым клубом не только в Грузии, но и во всем Союзе, — рассказывает Ираклий Бухали, сотрудник пресс-службы ФК "Динамо" (Тбилиси).
В 55-м Зураба Соткилаву, капитана молодежной сборной Грузии, берут в тбилисское "Динамо". В стране начинается эра телевидения. В этом телевидении появились спортивные редакции.
Давид Клибадзе, спортивный журналист, старинный друг Соткилавы. Это он зашел в музыкальную редакцию и поведал о поющем защитнике. "Мне говорят — тебе нравится, потому что он бывший футболист. Я отвечаю — я не знаю, каким певцом он будет, но голос хороший. Мне футболисты говорили, что он иногда напевал после матча, когда душ принимал", — рассказал Клибадзе.
Но в Грузии все на виду. Зураб, оставив футбол из-за травмы, легко поступает в консерваторию. "Слух прошел в консерватории, что появился какой-то талантливейший футболист. Он поет, как итальянец, настоящее бельканто. Думаю, что же это такое — футболист, бельканто, вообще сказка какая-то, невозможно. Но он пел так, будто всю жизнь учился в Италии", — говорит Тамара Гургенидзе, народная артистка Грузии.
Она была Кармен, он — Хозе. "Ой, рано у нас его забрали", — считает Тамара Гургенидзе. Забрали. Он проходил стажировку в Милане, в Ла-Скала. Солисты оперы по выходным играли в футбол. Соткилава забивал по десять мячей, но про тбилисское "Динамо" никому не говорил.
"Проигравшая команда устраивала обед. А Зураб говорит: "Я, советский стажер, без денег, хоть раз в неделю хороший обед!" Вот так дело было", — вспоминает Давид Клибадзе.
Прощание с другом — это не только слезы. Это и улыбка воспоминаний. Прогулка по городу, в котором столько всего знакомого: где смеялись, где тревожились, где любили. В Тбилиси говорят — здесь все рядом.
Конечно, Тбилиси меняется, но меняется он по-своему. Старые советские магазины типа "Ткани" и "Подарки" давно изменили названия. Впрочем, одному из кафе на проспекте Руставели 117 лет. И по-прежнему, от Театра Оперы до консерватории где-то 300 шагов. Правда, студенты, которые сегодня здесь гуляют, не говорят: а пойдем в консерваторию, там один футболист поет необыкновенно.
