Всего в сотне метров от нового бульвара Октябрьского, сияющего вечерами огнями, в диких зарослях деревьев и кустов спрятался небольшой домик. В нём давно уже не зажигают огня, редко идёт дым из трубы.
Вокруг домика ужас запустения: сломанный
забор, кругом валяются пустые бутылки, и кое-что ещё – следы пребывания любителей острых ощущений.
С депутатом горсовета Дмитрием Гвоздевым
пробираемся к жилищу.
Ветхое крылечко, в окне веранды, давно не
мытом и сером от грязи круглая дырка –видно, что попали камнем.
Стучусь в дверь, в замке которой намертво
застрял заржавевший ключ.
«Хозяин, откройте, выйдите пожалуйста,
с Вами корреспондент "Уездного города" поговорить хочет».
За окном напряжённая тишина. Потом мелькает
неясный силуэт.
«Как Вы живёте, на что живёте?», - пытаюсь
найти контакт.
«Путин всё знает», - отвечают по ту сторону
двери и силуэт исчезает в глубине дома.
«Вот так он всегда отвечает, - поясняет
вышедший на шум мужчина из соседнего дома, представившийся Анатолием Кузьминым, - Путина ждёт. Говорит, только он может ему помочь».
Сорокалетний Олег Морозов остался один
после смерти отца около трёх лет назад. Ещё раньше умерла его мать. Из родственников – тётка по матери, но она племянника не навещает.
Олега подкармливают сердобольные соседи
– Мария Кузьмина раза два-три в месяц носит ему еду в баночках, также и другая соседка – Людмила Мягких.
«Мы сами пенсионеры, чем можем, помогаем»,
- говорит Мария, - «но кушать то-человеку надо каждый день и желательно по три раза».
Где находит себе пропитание Морозов, у
которого нет ни пенсии по инвалидности ни зарплаты – неизвестно. Соседи видят его иногда возле мусорки. Воду набирает на соседней улице в колонке.
Общение с внешним миром Олег сократил до
минимума. Даже с соседками не разговаривает и не открывает им дверь.
«Повешу пакет с едой ему на калитку, позову
его и ухожу», - рассказывает Мария, - «он потом банки пустые принесёт. И всё».
Видимо, у мужчины есть причина бояться
людей. И это не только из-за его заболевания. Подростки из окрестных домов развлекаются, кидаясь в Олега камнями, стучат в дом, разбили окно.
Да и в молодости, по словам соседей, Морозов
пережил тяжёлую психологическую травму. Вроде бы, его в армии сильно избили, потом комиссовали по здоровью и вот он стал таким «странным».
«Да он с детства такой, - спорит с соседками
Людмила, - он и в армии-то не был». Кто прав, установить трудно. Сам Олег ни на какие контакты не идёт.
Почему родители при жизни не установили
сыну группу инвалидности неизвестно. После их смерти Олег даже пытался работать –жить –то на что-то надо. Устроился в Ливенскую больницу, санитаром, но не смог там надолго закрепиться.
«Я тоже предлагал Олегу трудоустройство»,
- говорит Дмитрий Гвоздёв, даже хотел с жильём помочь. Но Морозов общаться отказался».
Конечно, помочь мужчине могли бы социальные
службы. И они знают о существовании Морозова. Вернее, узнали недели две назад после звонка соседки, которая сообщила о бедственном положении человека.
«Работники соцслужбы приходили к Морозову,
предлагали пройти обследование у врачей, но он категорически отказался», - сообщила "УГ" директор Ливенского Центра социального обслуживания населения Ирина Кулаковская.
За неуплату Морозову коммунальные службы
отключили свет. Газа и воды в доме тоже нет. Как он согревался в своём жилье в эту зиму – непонятно. Видимо, палками, которые собирал возле дома. Небольшая часть их до сих пор лежит на крыльце.
«Он у нас настоящий Маугли», - говорят об
Олеге с сочувствием в голосе соседи.
Фото автора
