В 2021 году с молотка планируется пустить более 300 предприятий, которые сейчас находятся в государственной собственности. Многие из них прибыльные, другие в минусе, однако имеют стратегическое значение для страны, в том числе и в части национальной безопасности. В связи с этим представители сразу нескольких фракций направили премьеру Михаилу Мишустину записку с просьбой оценить итоги приватизации 1990-х годов, чтобы не допустить разграбления страны уже в настоящее время. Планы у Минфина грандиозные – в 2021–2023 годах распродавать имущество в среднем на 3,5 миллиарда рублей в год. Это обстоятельство вызывает жёсткую реакцию лидера КПРФ в Государственной Думе Геннадия Зюганова:
Силуанов внёс предложение под диктовку МВФ распродать последнюю собственность, которая обеспечивает стабильность. Продолжение той преступной приватизации – это уничтожение последней экономической базы, которая может обеспечить возрождение страны и элементарную стабильность.
Главный лоббист приватизации в России министр финансов Антон Силуанов готов пустить с молотка всё, что криво стоит, лежит, ездит или плавает: один из крупнейших российских энергетических холдингов "РусГидро", провайдер цифровых услуг и сервисов "Ростелеком", одну из самых крупных электросетевых компаний в мире "Россети", а также два морских порта - Махачкалинский и Новороссийский. Распродажа уже вовсю идёт. Так, 7 октября 2020 года на IPO, то есть на первое публичное размещение, вывели крупнейшую судоходную компанию России "Совкомфлот".
Похожая участь постигла и виноградно-винодельческий комбинат, расположенный на южном берегу Крыма "Массандра". Известно, что "Массандра" ушла за 5,327 миллиарда рублей. По оценке Геннадия Зюганова, это не деньги за такой хороший актив.
Такие объекты, как "Массандра", так же как Большой театр, "Лужники" или Третьяковская галерея, не продаются. Те, кто допускает такую распродажу, не меньшие преступники, чем Чубайс со всей его воровской командой.
Чем "Массандра" не угодила Минфину, непонятно. Одно дело избавляться от убыточного актива, а совсем другое – от предприятия, которое приносит доход. По данным бухгалтерской отчётности, выручка предприятия за девять месяцев 2020 года составила миллиард 900 миллионов рублей, а чистая прибыль – более 320 миллиардов. Выручка, таким образом, выросла в 1,7 раза. Однако "Массандру" продали со всеми её четырьмя тысячами гектаров виноградников, производственными мощностями, восемью филиалами и коллекцией вин более чем из миллиона бутылок.
Ранее глава Счётной палаты России Алексей Кудрин отмечал, что приватизация российской госсобственности даёт не только доходы, которые можно потратить на инфраструктуру, образование, здравоохранение, но и на привлечение независимых директоров и частных инвесторов к управлению этими компаниями и углубление финансового рынка. Эти предлоги вполне могут быть использованы и для того, чтобы пустить с молотка Сбер, уверен экономист Михаил Делягин.
Сбербанк – это просто актив, которым нужно управлять, а управлять им никто не может и не умеет. Это дикая головная боль, поэтому нужно приватизировать. И это подготовка к приватизации.
По самым оптимистичным подсчётам, в 1990-е годы приватизацией было разрушено 75 тысяч промышленных предприятий страны и 50 тысяч коллективных хозяйств. В середине 1980-х Советский Союз производил, по максимальной оценке, до 20% мировой промышленной продукции, а сейчас у его правопреемницы России эта доля менее 2%. И вряд ли эта цифра вырастет, если Россия останется вообще без государственных предприятий.
Я не против приватизации как таковой.
От некоторых активов действительно можно и нужно избавляться – от тех, что тянут карман. Но продаются в числе прочего и прибыльные компании, которые плотно встроены в инфраструктуру страны и обеспечивают её жизнедеятельность.
А ведь далеко не всегда актив в руках эффективных менеджеров извне работает как часы. И тогда они начинают шантажировать государство закрытием "стратегически значимого" предприятия, что выливается в различного рода субсидии, ведь жить без, например, почты, флота или железных дорог очень не комильфо.
Таким образом, приватизируя предприятия, государство снимает с себя бремя получения их прибыли, но сохраняет обязательства сохранения рабочих мест и обеспечения экстренной помощи в случае весьма вероятных кризисов. Удачная сделка обычно выглядит несколько иначе.
