Сегодня, 1 сентября 2020 года, ушло детство десятков миллионов советских детей. В том числе и моё детство. Уже 16 лет "День знаний" – отнюдь не светлый и радостный праздник, но день, омрачённый одной из самых страшных трагедий – Бесланской. И вот сегодня печали прибавилось: отошёл ко Господу Владислав Петрович Крапивин. Правда, на этот раз – печали светлой, поскольку, когда уходит человек, принесший в наш сложный мир столько тепла и света, проживший долгую и плодотворную жизнь, человек, любимый миллионами читателей от 6 до 66, становится светлее. И хочется верить, Всемилостивый Господь примет его душу, простив согрешения.
Нельзя не признать, у самого Владислава Петровича были непростые отношения с Церковью. Впрочем, как и у большинства советских людей. Немногие знают, да и сам писатель узнал об этом уже взрослым, что его отец, Пётр Фёдорович, был православным священником, прошедшим тюрьмы и лагеря, но в итоге оставившим сан. Для любого пастыря это глубокая трагедия, накладывающая печать на жизнь и его родных и близких. Но даже в советские годы в творчестве Владислава Крапивина отчётливо прослеживались христианские мотивы. Причём не только нравственные, но и мистические, особенно отразившиеся в его фантастических книгах, главными среди которых стали трилогия "Голубятня на жёлтой поляне" и цикл "В глубине Великого Кристалла".
Все, кто помнят и любят Крапивина и его книги, знают, что эта любовь всегда была взаимной. Ещё в 1961-м Владислав Петрович создал в советском Свердловске детский отряд и парусную флотилию "Каравелла", став его бессменным Командором. Морское и речное дело, журналистика и история флота, фехтование и съёмка художественных фильмов – лишь часть того, чему Крапивин, тогда ещё совсем молодой выпускник журфака Уральского госуниверситета, учил своих воспитанников. Советские чиновники от педагогики пытались вставить палки в колёса, точнее, в штурвал "Каравеллы", но её взял под свою опеку журнал "Пионер", сделав своим пресс-центром и в итоге придав ей статус отдельной пионерской дружины.
Владислав Петрович Крапивин с ребятами из отряда "Каравелла". 1974 год. Фото Анатолия Грахова / Фотохроника ТАСС
Конечно, "Каравелла" и сам Крапивин были крайне далеки от коммунистических идеологем. Главными ценностями для них всегда были добро, сострадание и чувство локтя, подлинное товарищество, о котором говорил ещё гоголевский Тарас Бульба. Словом, всё то, чего стало особенно не хватать в 1990-е, когда рассыпалось великое государство, созданное десятками поколений наших предков. Сам Владислав Петрович в одной из бесед с автором этих строк как-то сказал, что нашей стране очень не хватает массовой детской организации:
В своё время я пытался эту идею продвинуть и даже написал публицистическую повесть "Струна и люстра", где как раз идёт речь о том, как зарождалась "Каравелла", зачем нужна всеобщая ребячья организация, как она должна выглядеть и, конечно, почему не должна быть сугубо политической или религиозной. Чтобы у современных ребят появилось чувство локтя, чтобы они узнали, что такое товарищество и коллективизм, добро и сострадание, - такая организация, конечно же, нужна. Или несколько больших организаций, быть может, объединённых в некий союз.
Первые "каравельцы" уже нянчат правнуков. Но до сегодняшнего дня оставались детьми. Детьми Командора, крапивинскими мальчишками и девчонками, этакими "рыцарями с разбитыми коленками". Такими же, как в 1965 году в "Оруженосце Кашке", первой широко известной книге Владислава Петровича. Или в начале 1970-х в "Мальчике со шпагой", в 1981-м – в "Журавлёнке и молниях", в 1991-м – в "Синем городе на Садовой", в 2010-м – в "Прыгалке" и в 2013-м – в "Переулке капитана Лухманова". И многих-многих десятках других произведений.
Владимир Путин награждает Владислава Крапивина премией Президента в области литературы и искусства за произведения для детей и юношества. Март 2014 года. Фото ИТАР-ТАСС/ Алексей Дружинин
Герои крапивинских книг, будь то дети XIX века, любимой Владиславом Петровичем эпохи Крымской войны, или дети 2010-х, с мобильниками и прочими гаджетами, очень похожи друг на друга. Слишком романтично? Быть может. Но если человек не может уйти в эту романтику, пусть даже хотя бы на время чтения книги, мне его очень жаль. При этом Крапивин никогда не был наивным романтиком, этаким слащавым пацифистом, как некоторые его пытались представить. В одной нашей беседе на этот тезис Владислав Петрович ответил предельно чётко:
Ни в малейшей степени я не пацифист! Я никогда не заявлял, что "нужно воткнуть штыки в землю и ни в кого не стрелять"! Хотя всегда считал, что нельзя с помощью крови добиваться каких-то частных или глобальных целей. Защищать свою страну, когда на неё напали, безусловно, надо. Но нападать первым на кого бы то ни было – грех. И конечно же, когда в XIX веке союзники напали на Севастополь – кто их туда звал? – защита города была святым делом, в котором активно участвовали в том числе и ребятишки.
Своей любовью к Севастополю Крапивин заразил очень многих, в том числе и автора этих строк. И в марте 2014-го Владислав Петрович с большой радостью и надеждой воспринял его возвращение в "родную гавань". Вот его пронзительные слова тех дней:
"Когда случилось так, что Город перестал быть частью моей родины, появилось ощущение горькой утраты... Слава Богу, теперь есть надежда, что скоро всё встанет на свои места...
Недавно у меня вышел из печати роман "Переулок капитана Лухманова". Там есть строки о духовной связи моей родной Тюмени со второй родиной – Севастополем. И есть песня о черноморских мальчишках, о которых у меня написано немало книжек:
Солнца луч на Херсонесском храме,
На ресницах – радуги от влаги.
Ветер над стальными крейсерами
Вытянул андреевские флаги.
В погребах спрессован старый порох.
Пусть он никогда не пригодится...
Мальчики, храните белый город.
Помните, что вы его частица...
История показывает, что севастопольские мальчики разных поколений не разучились хранить свой Город. Дай Бог им твёрдости и побед".
Не хочется писать банальностей в духе: "в последние годы писатель тяжело болел". Да, тяжело, но, несмотря на то что уже перешагнул ветхозаветные восемь десятилетий ("дние лет наших в нихже седмьдесят лет, аще же в силах, осмьдесят лет, и множае их труд и болезнь"), Владислав Петрович всегда оставался всё тем же Славкой, одним из мальчишек послевоенной поры, которым посвятил целый цикл книг. "Всегда двенадцать" – этот многолетний лозунг Крапивина актуален для каждого. И дай Бог нам всем, родителям, бабушкам и дедушкам, прабабушкам и прадедушкам, сохранить в себе искру двенадцатилетия, как хранил её Командор.
Вечная Ваша память, Владислав Петрович! Вы делали нас лучше...
Покой, Господи, душу усопшаго раба Твоего!
