Однако наши западные партнёры настаивают, что разговаривать "об этом" совершенно необходимо, причём тема "равноправия" (на самом деле преимущественных прав) является важнейшей и ни в коем случае не личной, но общественно значимой. Более того, они убеждают нас и весь мир в том, что эта тема – важнейшая в социологии, современной политике, стержневая, когда речь идёт о гражданских правах и свободах, и вообще важнее, чем практически любая другая тема, кроме, может быть, темы взаимоотношений белых и цветных граждан.
Вот и дискуссию о том, насколько плоха будет новая российская Конституция, представители Запада легко и непринуждённо свели к тому, что она будет гомофобной. Мне уже приходилось писать в Царьграде о различиях в той критике, которой российские либералы подвергают новую путинскую Конституцию. Обращаясь к согражданам, они говорят об авторитаризме и напирают на "обнуление" президентских сроков. Со своими западными союзниками же беседуют о том, что интересно там, а именно о страшной опасности, которой грозит неподчинение России международным надгосударственным органам власти.
Наши западные партнёры настаивают, что тема "равноправия" (на самом деле преимущественных прав) является важнейшей и общественно значимой. Фото: Pavlo Gonchar/Keystone Press Agency/Globallookpress
Эти органы озабочены судьбой ЛГБТ (каждый раз приходится гуглить, чтобы вспомнить, что обозначает буква Т в этой аббревиатуре, – это "трансгендеры") больше, чем многими другими вопросами. Потому что, как сказал экс-президент США Билл Клинтон, "права человека – это права геев". Потому что на этом понимании зиждется здание современной западной культуры.
Именно поэтому так расширился масштаб "гей-парадов", которые начинались когда-то как политические акции против официальной дискриминации этих самых. Теперь тема "гей-прайда" (демонстративная похвальба собственной "гей-гордостью") расширилась до "месячников" ЛГБТ. И вот по случаю текущего гей-месяца американское и английское посольства в Москве вывесили – рядом с государственными – радужные флаги. Практически одновременно в радужные цвета окрасили свои логотипы две компании – крупнейший производитель автомобилей ВМW и российская сеть ресторанов японской кухни "Тануки".
Наверное, по чистой случайности это произошло в тот момент, когда началось всенародное голосование по поправкам в разные статьи Конституции России.
Реакция российской публики была предсказуемо неприязненной и отчасти даже болезненной. По сути, благонамеренные люди разделились на два лагеря, впрочем, доброжелательных друг к другу. Одни полагали, что, поскольку нас оскорбили, следует ответить симметрично, указав российским посольствам в США и Великобритании тоже вывесить из окон что-либо оскорбительное для хозяев. Скажем, с учётом расовых волнений, флаги Конфедерации южных штатов. Другие отмечали, что англосаксы вывесили на своих здания свои флаги, на что имели полное право. Флаги эти точно указывают, кто они такие, и это понимание настолько завершено, что к нему ничего не нужно добавлять. Ну да, они... (непечатное, но исчерпывающим образом описывающее сексуальную и социальную роль слово) – так мы к ним и должны относиться, разговаривать не о чем.
Однако англосаксы не "троллить" нас собрались. Они выступили, если смотреть на вещи с их собственной точки зрения, со злободневным политическим высказыванием. Более того, высказыванием социологически и политэкономически выверенным, отражающим отношение западного мира к важнейшей части своей идеологии.
Потому что спор идёт вовсе не о том, позволительно ли мужчине в публичном пространстве носить платье с декольте и женские украшения. И тем более не о том, чем свободные взрослые люди занимаются в собственных спальнях. Спорят о том, в какую сторону развиваться обществу и, более того, – о том, следует ли позволить человеческому обществу вообще продолжать существовать.
Потому что homo sapiens sapiens – млекопитающее, у него два пола, и этакое устройство необходимо для продолжения рода. А когда общество решает, что два пола – это совершенно недостаточно и помимо биологических полов существует неопределённо большое число "гендеров", то есть социальных ролей, связанных с мужчинами и женщинами, но небиологического происхождения и сущности, это означает, что общество не заинтересовано в том, чтобы дети рождались. Более того, оно заинтересовано прямо в обратном – чтобы взрослые люди развлекались, устраивали "парады гордости", сходились и расходились друг с другом напропалую и в любых сочетаниях… Нет, не в любых. Только в таких, которые гарантируют от деторождения. Обычные отношения обычных людей, обычное влечение друг к другу юношей и девушек – это немодно и, более того, это, выходит, социально неодобряемо.
Да, но почему и с какой стати? Рискну предположить, что на самом деле всё очень просто. Политэкономически просто. Протестантское общество было чадолюбиво, пока экономический рост означал рост производства, а производству требовалось всё больше и больше людей. Для этого нужны были большие патриархальные семьи со счастливыми матерями-домохозяйками и трудолюбивыми мужественными отцами. Дети должны были ходить в школы и получать образование, достаточное для работы на всё более сложном производстве. Всех этих людей имело смысл хорошо лечить, потому что здоровый работник дороже и полезнее больного. Кроме всего прочего, для защиты и нападения нужны были многочисленные армии, состоящие опять-таки из здоровых и неглупых солдат. Для такого общества пропаганда гомосексуализма могла быть только злом, и потому те же англичане, совершенно ничего не стесняясь, пытали своего великого учёного Тьюринга, наплевав на все его заслуги по дешифровке немецких радиограмм во время Второй мировой войны. Пытали и довели до смерти только за то, что он – возможно, по доносу сослуживца, – был "немножко с левой резьбой".
Однако во второй половине XX века всё изменилось. Производство становилось всё более автоматизированным. Затем всё меньше этого производства оставалось на территории западных метрополий. Армии становились высокотехнологичными и малочисленными. Образованных и нормальных граждан просто нечем стало занимать. Выпускники университетов обслуживают посетителей в кафе и моют площади старинных городов, а то и сидят на пособии. Оплачиваемая работа теперь роскошь. Ту, что есть, дёшево и сердито делают мигранты из более бедных стран. Города англосаксов наполняются white-trash – "белым мусором", деклассированными людьми. Не нужными никому и самим себе тоже. Сама основа экономики Запада – это теперь не производство, но только и исключительно финансовый капитал, деньги делают деньги, и много людей для этого не нужно. Сначала не нужно много образованных, потом и вовсе никаких не требуется. Белые безработные – это же просто статья расходов, издержки.
Конечно, тут задумаешься о "гендерных исследованиях". Потому что нельзя просто взять и всех стерилизовать. Нужна идеологическая основа.
Ну а на следующем этапе идеология проникает в общество так глубоко, что оно искренне начинает верить, что речь идёт не о самоубийстве, не о прекращении течения жизни, а о защите прав и свобод. Клинтон не лгал, не лукавил. Он действительно думал то, что говорил. И американцы-англичане со своими радужными флагами искренне уверены в том, что хотят нам добра. У них же так хорошо жить – с их школьными программами, когда восемнадцатилетние выпускники массово функционально неграмотны, но зато все точно знают, что такое "гендер-флюид".
Они хотят нам добра. Просто чтобы мы тихо и радостно вымерли. Как уже начали делать они сами.
Что до меня, мне, помимо прочего, очень обидно, что чудесный детский символ чистоты и радости, радуга, теперь означает чёрт знает что такое и совершенно противоположное любому радостному детству. Как бы так сделать, чтобы ЛГБТ (или как им угодно себя называть) там, у себя, бегали как хотели, а у нас тут радуга была радостью юных людей и означала обновление природы?
