Сегодня в стране насчитывается более тысячи трёхсот детдомов, в которых находятся почти 44 тысячи детей-сирот.
И содержание каждого из них за счёт только бюджетных денег (не считая помощи благотворительных организаций и тех средств, которые тратятся на помещения, их ремонт, оборудование и т.д.), обходится от 700 тысяч до 2,1 млн рублей в год в зависимости от региона.
Это – очень много. И, по идее, воспитанники интернатов и детдомов должны кататься там как сыр в масле.
На деле всё не так.
Да, численность детдомовцев постепенно всё-таки сокращается – прежде всего оттого, что люди стали активнее брать их на воспитание в свои семьи.
Однако "сиротскую систему" активно подпитывают лоббисты существования казённых "сиротских структур" – детдомов, интернатов и так далее, отбирая детей из родных семей, нередко – по надуманным предлогам или из-за того, что они поставлены на грань выживания.
Почему?
Потому что существование детдомов, как ни странно, выгодно тем, кто ими руководит и их курирует.
Потому что речь идёт о колоссальных суммах, если говорить об обеспечении всей огромной их системы, – десятках миллиардов рублей ежегодно, и финансирование – подушевое, то есть в пересчёте на одного воспитанника. Чем их больше в конкретном учреждении, тем ему лучше.
Сегодня в стране насчитывается более тысячи трёхсот детдомов, в которых находятся почти 44 тысячи детей-сирот. Фото: Sergey Voronin / Globallookpress
Потому что это – бизнес: там, где крутятся большие деньги, разумеется, всегда есть чем поживиться.
Сами воспитанники детдомов и интернатов, впрочем, мало ощущают на себе пресловутые миллиарды. Основная доля отчислений приходится на очень приличные зарплаты директоров и их замов, а также – персоналу, получающему, однако, намного-намного меньше.
Напротив, им живётся вовсе несладко, и скандалы, связанные с нарушением их прав, а периодически – с откровенными преступлениями, происходят с незавидной регулярностью.
Свежий случай – в Воронеже, где возбуждено уголовное дело в отношении главврача (это ещё один нюанс системы: учреждения подчиняются разным ведомствам) областного специализированного Дома ребёнка.
Как выяснилось, там малышей кормили просроченными овощами и несвежей рыбой, а одному из малолетних воспитанников, сломавшему ногу, не оказали должную медпомощь, плюс вскрылись безобразия с проведением ремонта в помещении.
Но это – то ли халатность, то ли банальное воровство, пусть разбирается следствие.
А вот то, что, к сожалению, руководство значительного количества детдомов воспринимает своих подопечных как совершенно бесплатный трудовой источник, фактически превращая их в рабов, это, к сожалению, явление нередкое.
За примерами-то далеко ходить не надо – в той же Воронежской области, скажем, директор одного из таких учреждений заставлял пахать на ремонтных работах не приглашенных взрослых специалистов, а подростков, причём вручая им опасные бензопилы, да ещё и вывозил их на собственный огород – в соседний регион.
Тех, кто не пришёлся ко двору, 50-летний "хозяин" детдома избивал, находя для этого нужный предлог: одного мальчика, например, отколошматил по полной программе, придравшись к тому, что тот неправильно выполнил на занятии по физкультуре какое-то упражнение.
"Хозяин" детдома всегда находил нужный предлог для наказания воспитанников. Фото: Beate Wolter / Shutterstock.com
Про педагогические методы в некоторых детдомах и говорить не приходится – достаточно вспомнить нашумевшую историю в Чите, где работники избивали ребят, привязывали в качестве "воспитательной меры" к кроватям, обливали холодной водой, мальчиков в наказание за проступки переодевали в девичье платье и даже вывозили в мешке в лес, подключая к этому процессу ещё и детей постарше.
А в Ярославле, в интернате для детей с особенностями развития, заведующий, развлекаясь, заставлял ребят пить мочу – ответить-то и отказаться они не могли.
Но есть и ещё одна, очень гнусная и, увы, распространённая форма издевательств над воспитанниками – сексуальное насилие.
Причём о подобных фактах становится известно лишь иногда: такие учреждения ведь имеют настолько закрытый характер, что информация о мерзостях всплывает зачастую спустя годы или случайно.
Понятно ведь, что даже с учётом всех проверок, которые там проводятся, приезжающих инспекторов, о чьём визите становится известно задолго до события, встречают обычно радостные детки-одуванчики, улыбающиеся и всем довольные: питанием, обращением и так далее.
Проверяющих встречают обычно радостные детки-одуванчики, улыбающиеся и всем довольные. Фото: Nikolay Gyngazov / Globallookpress
А о том, что происходит в обычное время – как складываются отношения и со стороны иных воспитателей, и между самими детьми, – тишина и мрак.
Вот, скажем, "фабрика насилия", вскрытая пару лет назад в одном из детдомов Санкт-Петербурга, где трое сотрудников, включая руководителя, и двое их подручных из числа старших воспитанников много лет подряд "принуждали к действиям сексуального характера" малолетних сирот.
Или жуть, которая была несколько лет подряд в Бурятии – в Галтайской специальной (то есть коррекционной) общеобразовательной школе-интернате, где один из подростков насиловал несовершеннолетних учениц: то непосредственно в самом учреждении, то в летнем лагере.
Девочки молчали до тех пор, пока мучитель, которому исполнилось, наконец, к их счастью, восемнадцать, не покинул интернат.
"Помимо этого следователи выяснили, что в интернате годами среди воспитанников складывалась нездоровая обстановка, связанная с применением физического насилия, унижением более слабых детей, употреблением несовершеннолетними наркотиков", – сообщили Царьграду в региональном СКР.
Руководство учреждения, однако, уверяет: ни о чём не знали.
Как такое может быть – тоже вопрос. Но известно, однако, что этот интернат уже становился объектом расследования правоохранительных органов: однажды (а может, и не раз) администрация оплатила поездку детей в летний лагерь за их же собственный счёт – перечислив деньги с пенсий самих ребят, а потом там по неизвестным причинам покончила жизнь самоубийством воспитанница.
Между тем известно, что 80 процентов всех воспитанников – это так называемые "социальные сироты", то есть те, у кого на самом деле есть родители, по крайней мере кто-то один жив, папа или мама. Либо имеются бабушки и дедушки либо дяди и тёти.
И они могли бы жить с ними.
80 процентов всех воспитанников детских домов – это так называемые "социальные сироты". Фото: Nikolay Gyngazov / Globallookpress
Но, с одной стороны, существуют органы опеки и попечительства, которые нередко действуют по принципу "на своё усмотрение", с другой – очевиден явный дисбаланс с финансированием семей с детьми и суммами на содержание сирот.
В качестве яркой иллюстрации можно привести новость, облетевшую недавно все информационные ленты: в Москве бабушка угрожала выбросить трёхлетнего внука в окно, чтобы не отдавать в детдом, и многие ухватили сюжет именно в таком ракурсе.
В действительности же 70-летняя женщина не открывала дверь сотрудникам опеки, прибывшим отобрать мальчика, поскольку они инициировали лишение родительских прав его матери – мол, не имеет постоянного дохода. Пенсионерка же просила оставить малыша на воспитание ей, но инспекторы отказывались, поскольку она ему не родная, а была приёмной для его матери, которая, кстати, уже устроилась работать фельдшером в поликлинику и примчалась на место событий.
Но дверь сломали, малыша забрали. Куда его теперь – в детдом? И что там с ним будет – пусть не сейчас, а через пару-тройку лет?
Я вообще не понимаю, почему у нас к родной семье, к кровной, такое отношение? – говорит председатель Национального родительского комитета по поддержке семьи и развитию социальных инициатив Ирина Волынец. – В нашей стране есть такой феномен: даже честно работающим, совершенно нормальным в социальном плане людям не хватает денег на жизнь. Как такое может быть? Зато государство выделяет огромные суммы на содержание сирот, немалую часть из которых само же, собственно, и сделало.
Да, признаёт она, есть значительное число ребят, которых просто необходимо вырывать из лап родителей-пьяниц, потому что они не должны жить и воспитываться в таких условиях и видеть вечно нетрезвые физиономии перед собой, дно общества и впитывать в себя весь тот негатив, который свойственен тем.
Однако это вовсе не означает, что одно зло следует подменять другим – то есть детским домом либо приёмными семьями, часть из которых также стремится не воспитывать, а зарабатывать на поручаемых их заботам детях.
"У нас такая система: те же структуры, которые воспитывают, одновременно выступают и контролёрами, – продолжает Волынец. – Понятно ведь, что сама собой порождается коррупционная связка, а потом покрываются все безобразия, которые происходят в детдомах и некоторых приёмных или патронатных семьях (я, кстати, вовсе не говорю, что во всех, поскольку есть замечательные приёмные семьи). Но к визиту проверяющих обычно все готовы, никаких проблем с ними не возникает".
Вместо того чтобы финансировать "социальное сиротство", считает она, нам надо максимально развивать адресную поддержку семей – раз уж сегодня идёт разговор об изменении политики в этом направлении.
"Избавиться от детдомов полностью не получится, – считает, в свою очередь, член Общественной палаты России Элина Жгутова, которая входит в комиссию по поддержке семьи, материнства и детства и выступает категорически против ювенальной юстиции, предусматривающей вмешательство в дела семьи. – Потому что есть ребятишки, допустим, с орфанными заболеваниями, которым нужен постоянный присмотр специалистов, другие случаи. Но детский дом – это крайний случай. И в том, что нужно совершенно менять саму систему детдомов, сомнений никаких нет: в том виде, в котором они существуют сегодня, их быть не должно".
Член Общественной палаты России Элина Жгутова уверена, что Для счастья ребёнка нужны не какие-то условные материальные блага, но материнская и отцовская любовь. Фото: Александр Авилов / АГН "Москва"
Гораздо важнее вместе с тем Жгутова считает необходимость отказа государством от "социально-дарвинистского подхода", предполагающего, что одни люди достойны иметь детей, поскольку они успешны в плане материального достатка, а другие – нет, и у них можно отбирать сыновей и дочерей, отправляя их в детские учреждения и приёмные семьи, к чужим людям – при живых родителях.
Сторонники ювенальной юстиции всячески стараются подчеркнуть тем самым, что незаменимых родителей нет, но это же глупость! Для счастья ребёнка нужны не какие-то условные материальные блага, которые якобы есть в тех же детдомах, но материнская и отцовская любовь, родители,
– уверена она.
Странное дело, удивляется Элина Жгутова – точно так же, как и Ирина Волынец: власть готова на воспитание детей в родных семьях бросать ничтожные гроши (по крайней мере, к счастью, отказались от смешных 50-рублёвых пособий на ребёнка и ввели, по инициативе президента Путина, более существенные выплаты), как подачку, а на детские дома, где происходит непонятно что и контроль на расходованием средств во многом выглядит условно, отчисляются миллиарды – не считая грантов и спонсорских денег.
Царьград, кстати, проверил (отчёты таких учреждений обязаны выкладывать в открытый доступ, правда, некоторые лукавят и ставят неработающие ссылки) – суммы выделяются действительно колоссальные.
Например, на один детдом в той же Бурятии выделяется около 31,2 миллиона рублей в год: три четверти из них уходят на зарплату персоналу (ещё раз напомним: то, что получает директор, не сравнить с заработком обычных воспитателей и уж тем более нянечек), а почти всё остальное – расходы "на закупку товаров, работ и услуг".
Представляете, если эти деньги взять да и выдать пособиями и стимулирующими выплатами обычным семьям – тем, в которых на самом деле положено воспитываться детям? Неужели будет хуже?
