Донецк - единственное место в мире, где Иосифу Давыдовичу Кобзону установили памятник еще при жизни, в 2003 году, приурочив к 66-летию. Он сам был сильно против, уговаривали буквально всем донецким землячеством в Москве, в том числе при помощи тогдашнего губернатора - Виктора Януковича. Говорили, что земляки очень любят и чтут его, и если он не может жить рядом с ними, то пусть будет хотя бы памятник будет. Зачем обижать людей?
Тогда Кобзон приехал на открытие, пел, как всегда, живьем, как всегда, - со стопроцентной самоотдачей, как всегда, выглядел как аристократ по духу, поскольку до конца дней считал, что выйти на сцену неряшливым, небритым и абы как - это проявить неуважение к зрителю. Прямой как струна, улыбающийся открыто и чисто, несмотря на то, что смертельный недуг уже начал точить его изнутри, а до этого уже были пятнадцать дней комы. Но никто этого не понял, не увидел - он просто не дал увидеть этого.
ЛНР, 27 мая 2015 года. Народный артист СССР Иосиф Кобзон выступает с концертом на Театральной площади Луганска. Фото: www.globallookpress.com
Слушая Кобзона, дончане искренне радовались, и гордились про себя: какой у нас земляк!
Он действительно был аристократом не по крови, а исключительно по духу: родом из небольшого села (сегодня городок Донетчины под оккупацией Украины) при железнодорожной станции Часов Яр. Перед войной многодетная семья переселилась во Львов, откуда глава семейства ушел на фронт, а мать - Ида Исаевна одна с тремя детьми уехала из города перед самой немецкой оккупацией. Войну они пережили в далеком Узбекистане. Отец в семью так и не вернулся, а сама семья вернулась на малую родину, едва пришли известия о разгроме немцев. Беглецы перебрались в освобожденный Донецк, где Иосиф пошел в первый класс. А мать вышла замуж снова, тоже за фронтовика вдобавок с двумя детьми.
Так, семья стала еще больше. Послевоенные времена не были сахарными, поэтому, по воспоминаниям самого Кобзона, они действительно голодали, а вместо пирожных излюбленным лакомством его детства был ржаной хлеб...
ЛНР, 27 мая 2015 года. Иосиф Кобзон с жителями Луганска после концерта. Фото: www.globallookpress.com
Иосиф уже с детства рос спортивным и целеустремленным мальчиком. Увлекался боксом, да так, что после того, как семья в очередной перебралась на новое место жительства - в Днепропетровск, выиграл первенство города, а затем и чемпионат УССР. Однако после проигрыша нокаутом был вынужден оставить спорт.
А еще он, конечно же, пел. С ранних лет. Как победитель всеукраинской школьной олимпиады по художественной самодеятельности удостоился чести выступить в Москве. Тогда девятилетнего мальчугана, исполнявшего "Летят перелетные птицы" слушал сам Сталин.... Спустя два года Иосиф снова пел в Москве, и снова для вождя, на сей раз "Пшеницу золотую". И петь никогда не прекращал, хотя как всякий уроженец Донбасса мечтал совсем о другом - посвятить себя шахтерскому ремеслу, для чего и поступил в Днепропетровский горный техникум.
А затем его призвали в армию, но не в обычные войска, а в Ансамбль песни и пляски Закавказского военного округа. Здесь Иосиф впервые задумался о деле, которому хотел бы посвятить всю оставшуюся жизнь. А окончательно определиться с выбором ему помог уже после демобилизации в Днепропетровске его первый педагог по вокалу, который всерьез взялся за подготовку будущего певца. Это учение пошло впрок: в 1959 году Иосиф Кобзон поступил в Гнесинку.
И очень скоро голос Кобзона стал звучать по всей стране. Этот узнаваемый, бархатистый баритон, который невозможно было спутать ни с чьим другим.
Иосиф Кобзон (справа) в конце 1970-х годов. Фото: www.globallookpress.com
Юморист Александр Иванов придумал шутку: "Как не остановить бегущего бизона, так не остановить поющего Кобзона". А зачем было останавливать? Весь золотой фонд русской и советской песни он пропустил через себя, в его исполнении песня действительно строить и жить помогала. А он сам с радостью шел навстречу зрителю. Как вспоминал позже, просто открывал карту, смотрел, где еще не был и говорил: "Лечу!". И уносился в дальние дали, на Крайний Север, в пустыню, в тайгу. К своим, родным людям, которых искренне любил. Мчался навстречу к ним, презрев комфорт и зачастую безопасность.
Да, так и было. Например, когда он выступал на погранзаставе у острова Даманский, где только-только отгремели жестокие бои с "братским" Китаем. Когда пел перед нашими воинами-интернационалистами в Афганистане. Когда в ответ на своеобразное приглашение бандита-сепаратиста Басаева "приезжай, если ты не трус", отправился в Грозный после окончания Первой Чеченской. Тогда он собирал средства для детей-инвалидов той войны, и ни копейки не дал террористам, хотя те требовали, но по горским обычаям не смогли навредить гостю.
И, конечно, когда отправился освобождать заложников в захваченном исламистами столичном культурном центре на Дубровке.
"Когда вошел, то сказал: "Я думал, здесь чеченцы", - вспоминал Кобзон - Он (главарь террористов - прим. Царьграда) отвечает : «Мы чеченцы!». А сам сидит в кресле развалившись. Я говорю: "Чеченцы, когда вошел известный всей вашей стране человек, старше вас в два раза, а вы сидите, — это не чеченцы!". Он вскочил: «А вы что, воспитывать нас пришли?". Я говорю: "Ну, пока родителей нет, я как старший имею право. Вот я пришел к вам в пальто, а вы на меня автоматы наставили". Он: "Опустите автоматы". Потом говорю: "Хочу видеть твои глаза". А они же в камуфляже ходили, в масках. Он так смотрит на меня, снимает маску. Я говорю: "Ну, ты красавец! Зачем тебе маска? Кто тебя собирается фотографировать?". Так дальше шел у нас разговор. Я был уверен в ситуации. Так же, как и с Шамилем Басаевым. Дважды мы с ним беседовали, и дважды он нервно вскакивал. Я говорил: "Что? Что ты вскочил?" А у них не принято говорить вы. Он: "Прекрати!". Я говорю: "Что прекратить? Расстрелял бы?". "Если бы не гость - расстрелял бы!". Я говорю: "А если бы не люди, я к тебе не пришел бы, ты для меня слишком сошка мелкая!". Мы с ним тоже жестко выясняли отношения. Так что непростые это были свидания".
В итоге, Кобзону удалось уговорить бандитов отпустить трех девочек, а потом упросить отпустить и маму одной из них.
А задолго до тех событий, всего через полтора месяца после взрыва на Чернобыльской АЭС, он выступал перед ликвидаторами аварии. В каком-то километре от эпицентра взрыва. И врачи не исключают, что именно тогда в его теле поселились семена той самой болезни, которая впоследствии и подкосила певца.
Но он не мог иначе. Он никогда, например, не отказывался от своих друзей, чтобы про них не думали окружающие. Например, был дружен с предпринимателем Отари Квантришвили, который был симпатичен ему по своим человеческим качествам, несмотря на то, что имел славу человека, близкого к криминалитету. И не отрекся от памяти этого человека после его убийства.
Иосиф Кобзон. Фото: Iren Moroz / Shutterstock.com
Не отрекся Иосиф Кобзон и от дружбы с экс-градоначальником Москвы Юрием Лужковым, после того, как тот был отрешен от всех значимых должностей и лишился политического веса.
И, конечно, никогда не отрекался Иосиф Давыдович от Родины. Большой и малой. И всякий раз, когда ей было плохо - стремился туда, где, собственно, и было плохо. Чтобы ободрить, поднять дух людей. В конце восьмидесятых приехал в Армению, едва там прошло разрушительное землетрясение. И одним из первых побывал с концертами в своем родном, разоренным украинской агрессией Донбассе.
Автор этих строк помнит самый первый концерт Иосифа Кобзона в промерзшем Луганске, в котором после блокады еще не до конца были восстановлены отопление и освещение. Но в зале ДК, где пел артист, яблоку нельзя было упасть. Этот зал не вмещал всех желающих, людей самых разных возрастов, которые встречали своего любимца, земляка шквалом аплодисментов и пели хором с ним. Тогда ему удавалось обогреть охлажденные бойней и блокадой человеческие сердца.
Иосиф Кобзон (в центре) с командиром батальона "Сомали" ДНР Михаилом Толстых (позывной "Гиви") (справа). Фото 2015 года.
Кобзон приезжал и дальше. Несмотря на физическое состояние. И не просто приезжал, а привозил помощь школам, детским садам, больницам, учреждениям культуры. И помогал местным талантам выступать в большой России.
На Украине, где в свое время просто-таки соревновались в том, чтобы присвоить ему почетного гражданина, присвоить звание или назвать улицу в его честь, устроили обратное соревнование по поводу того, как его всех этих регалий лишить.
Пускай лишают, - прокомментировал ретивость прислужников майдана Иосиф Давыдович. - Для меня не существует Украины, в которой существует фашистский режим. Поэтому я не хочу быть почётным гражданином".
Что характерно, в самом начале Русской Весны, в марте, когда народ еще не взял штурмом городскую администрацию, и не провозгласил республику, некие подколодные украинские активисты, в свойственной им манере облили памятник Кобзону в Донецке оранжевой краской.... Сегодня к этому памятнику несут цветы. И слезы. Море слез. Так, как и заслужил того голос Донбасса и голос целой эпохи.
Цветы у памятника Иосифу Кобзону в Донецке сегодня. Фото: Дмитрий Павленко / Телеканал «Царьград»
Когда такие люди уходят, мы серьезно сиротеем, оставшись один на один с монеточками и шнурами. Но остается память. Исключительно светлая. Голос, пусть в записи. И, конечно же, песни. "Песня о далекой Родине" и "Спят курганы темные", которые пел Иосиф Кобзон, и которые хором поет молодежь нынешнего Донбасса на всех праздниках города и республики, в знак того, что люди не умирают, и эта история не закончится, пока жива память.
