Цепная антифранцузская реакция на западе Чёрного континента начиналась ещё до Нигера
Африканский обратный отсчёт? Сегодня уже совершенно очевидно, что колониальное наследство обходится французам с каждым днём всё дороже. Военный переворот в экс-французском Габоне, состоявшийся на днях – это цепная реакция известных событий в Нигере в августе текущего года. А ранее, в 2020–2022 гг. – в Мали, Буркина-Фасо и ЦАР. Эти страны, напомним, не так давно изгнали со своих территорий военные базы Франции. Мало того, они не раз обращались к России с открытыми просьбами так или иначе помочь в окончательной ликвидации французского неоколониализма. Однако Габон всегда был – со времени своей независимости (с 1960) – наиболее стабильным форпостом Франции в экс-французской Экваториальной Африке. Помимо Габона, в бывшей Французской Западной Африке откровенно профранцузскими традиционно числились Кот-д'Ивуар, Сенегал и «прежний» Нигер. Впрочем, Габон пытался с начала 2020-х как-то «дистанцироваться» от Парижа, вступив в 2022 году в пробританское Содружество. С началом СВО Габон, вопреки всей декларативной, но скорее декоративной дружбе с Парижем, одним из многих отказался поддержать антироссийские санкции Запада. Совсем недавно, в конце июля 2023 года теперь уже бывший габонский премьер-министр, Ален-Клод Били-Би-Нзе, участвовал в межгосударственном саммите «Россия – Африка» в Санкт-Петербурге. И он провёл там достаточно продолжительные переговоры с Владимиром Путиным. В Париже не спокойны Но удержаться у власти французскому ставленнику это не помогло… Как не помог нынешней власти и Парижу небезызвестный проект «Трансгабонского Транссиба», о котором чуть ниже. Практически по всей стране население в настоящий момент поддерживает новые, то есть военные власти. А Париж сразу официально осудил переворот в Габоне, приказав французским войскам в этой стране – их военные базы вблизи Либревиля (столицы) и основного порта (Порт-Жантиль) – пока сохранять нейтралитет. Но новые власти Габона уже объявили о планах пересмотреть прежние внешнеполитические соглашения и приоритеты страны. Надо ли объяснять, что это – едва ли не прямая угроза военно-политическим и экономическим позициям Парижа в Габоне. А ведь не так давно влияние, точнее – полный французский контроль над Габоном казался бессрочным. Но в любом случае, Франция и, по сути, «профранцузский» ЭКОВАС вынуждены из-за событий в Габоне отложить интервенцию в Нигер. Немногие обращают внимание на то, как неприкрыто агрессивен сегодня даже не официальный Париж, а именно ЭКОВАС – вообще-то, всего лишь экономическое сообщество Западной Африки. Не французская «шкатулка» Сам Габон – это в буквальном смысле ресурсная шкатулка Экваториальной Африки. Страна входит в реестр 10 африканских стран-лидеров по запасам нефти, золота, платины, алмазов, урановой, железной, марганцевой руд, редкоземельных элементов, наиболее ценной тропической древесины. Исключая главным образом прибрежные нефтегазовые ресурсы, месторождения упомянутых видов сырья, как и тропические леса, находятся в джунглях – внутри страны и вблизи границ с соседними странами. Но разработка и экспорт этих и других видов сырья – включая высокоценные красное (махагоновое) и кампешевое дерево, производство тропических и субтропических фруктов, кофе, какао-бобов, пальмового масла – контролируются в основном французским бизнесом. Пока контролируются… Для ускорения сырьевого экспорта из Габона в начале – середине 80-х гг. прошлого века Франция более чем на 60 % профинансировала строительство Трансгабонской железной дороги (ТГЖД) – 670 км. Причём на вводе в эксплуатацию её двух очередей в 1974 и 1987 году – присутствовали вместе с габонскими властями тогдашние президенты Франции. По имеющимся данным, французская сторона предлагала Габону совместное управление этой магистралью – по аналогии с управлением единственной (до середины 90-х включительно) железной дорогой в Эфиопии. Последняя соединяла её с 1897 года с портом Джибути в бывшем «Французском Сомали». Ещё и Джибути? С июня 1977 года это Республика Джибути, где тоже сохраняются военные базы Франции. Со свержением эфиопского императора Хайле Селассие в 1974 эта дорога на территории Эфиопии была национализирована военными – «просоветскими» эфиопскими властями. Но в Габоне, управлявшемся политиками, ориентирующимися исключительно на Париж, всё же не решились усиливать и без того весомое присутствие Франции в стране. Так что эта магистраль осталась под управлением Либревиля. Но практически всё железнодорожное и смежное оборудование для этой магистрали по-прежнему ввозится из Франции. Причем та же дорога периодически патрулировалась до последнего времени с французских военных баз в Габоне. Тем временем в Париже планировали создать в Габоне к середине 90-х годов новую военную базу – во Франсвиле, одном из конечных пунктов ТГЖД вблизи месторождений алмазов, золота и графита. Но габонские власти отговорили Париж от проекта этой базы, ибо не хотели излишне демонстрировать свою «франкофонию». В самой же стране уровень переработки её разнообразных природных ресурсов – по сей день – едва превышает 15 %. Зато не меньше 60 % объема совокупного экспорта Габоном сырьевых товаров издавна направляется во Францию. Сохранится ли столь выгодный для французского бизнеса расклад в самой ресурсной стране экс-французской Экваториальной Африки? Вряд ли…
