Из «перестройщиков» и «ускорителей» 9 января 2021 года по телеканалу «История» в передаче, посвященной распаду СССР, были показаны сетования последнего советского премьер-министра Николая Ивановича Рыжкова: «Я очень переживал, что распадался Советский Союз. И до сих пор переживаю: это трагедия». Что ж, весьма трогательное признание главы предпоследнего правительства великой страны, проработавшего на этом посту целую пятилетку! «Плачущим» его когда-то назвали после жёсткой пикировки с Анатолием Собчаком. Ну как теперь такому патриарху, как Николай Иванович, не посочувствовать? И как не выразить сочувствие еще тысячам, если не миллионам партийных и государственных работников, которые теперь тоже «скорбят» о случившемся. Но, как водится, абсолютно всё происшедшее они и поныне сваливают только на Горбачёва и еще на 5–6 членов Политбюро. Как, впрочем, и раньше, когда абсолютно всё негативное в стране и в партии сваливали на Сталина его же «ученики» и «соратники»… Именно вся властная верхушка (до последней секретарши и до самого мелкого инструктора периферийного райкома КПСС) своими действиями «перестраивала» и «ускоряла» в 80-х – начале 90-х почти всё. Но только не экономику и не социальную сферу. Зато они стартовали необратимые разрушительные процессы в стране. Ну а запустили маховик уничтожения СССР, разумеется, те же члены горбачевского политбюро. И «перестраивали», и «ускоряли» уже все вместе – прежде всего, экономическими мерами. Приглашение «в рынок» Для начала отметим выступление Н. Рыжкова в Верховном совете СССР 24 мая 1990 года о «необходимости перехода страны к регулируемой рыночной экономике». С отпуском цен в свободное плавание и с ускоренным сокращением государственного вмешательства в экономику. Показательно, что уже в этом выступлении премьера практически ни слова не было сказано о ходе выполнения заданий 12-й пятилетки (1986–1990) – будто её и не было вовсе. Напрашивается вывод, что именно в период руководства Н. Рыжковым правительством СССР (то есть за считанные годы) произошел крах государственного планирования и в целом общесоюзной экономической системы. Не потому ли только и оставался разве что скоротечный переход к так называемой «регулируемой рыночной экономике». Но, если и провалилась 12-я пятилетка, то как же тогда с ежесуточными рекордами во всех отраслях экономики, с досрочными перевыполнениями пятилетних планов, о чём рапортовали отовсюду и вещали ежечасно советские СМИ? Не значит ли, что всё это или, по крайней мере, большая часть – было фикцией, лживой отчётностью и показухой? На что откровенно закрывали глаза в вышестоящих инстанциях? А как иначе мощная советская экономика (да и вся страна) могла вдруг в одночасье оказаться «при смерти»! Но не успели, что называется, высохнуть чернила на тексте того доклада Рыжкова, как уже со 2 июня того же 1990 года в Москве стала работать первая товарная биржа. И это, опять же, было санкционировано правительством Союза ССР. И уже с этого момента именно биржи стали определять уровень цен и тарифов в стране, которые тут же устремились на вырост. Это свидетельствовало о главном – о ликвидации государственной ценовой политики, о намеренно быстром обесценивании рубля и о превращении в фикцию государственного планирования производства и товаропотоков. Когда рубль стал «деревянным» В результате реальное товарное наполнение советского рубля, по оценке Госбанка СССР, в 1990-м не превысило 30 копеек... Не пришло ли время конкретно назвать разрушительными такие решения и их последствия, а также и поимённо всех тех, кто их готовил и предписывал к реализации? В том числе это был экс-премьер Рыжков. О комплексном характере подобного курса, к чему, разумеется, причастны все руководящие структуры партии и страны, говорит и другой факт. Параллельно с рыночным кульбитом СССР произошло одномоментное разрушение системы взаимопоставок и взаиморасчетов между СССР и «братскими» странами Восточной Европы, участвующими в СЭВ. Напомним в этой связи, точку зрения Константина Катушева (на фото), министра внешнеэкономических связей СССР в 1985–1991 годах: «На сессии СЭВ в Софии в январе 1990 года советская делегация в выступлении главы правительства Н. Рыжкова предложила ввести доллар США как расчётную единицу в товарообороте между странами СЭВ, а затем после трёх-пятилетнего периода – перейти на долларовые взаиморасчеты. Но «вездесущий «новатор» М. Горбачев дал команду немедленно перейти на расчёты с соцстранами в долларах США. Тем самым, экономике СССР и выстроенной системе его экономических отношений со странами Восточной Европы, и не только с ними, был нанесен такой удар, которого они выдержать не могли». Разумеется, министр тоже был из обоймы. Но, к примеру, болгарский экономист Валерий Найденов ещё более эмоционально и предметно оценивает то же «новаторство»: «Я помню последнюю историческую сессию СЭВ в 1990 году в Софии. Советскую делегацию возглавлял Николай Рыжков. Он спокойно заявил, что валютой в торговле между странами СЭВ должен служить доллар, а цена за любой товар должна быть не ниже мировой. Люди в зале были растеряны. Ошеломленная чешская делегация заявила: «Но в таком случае нам придется выйти из СЭВ?!» А Рыжков ответил: «Ну и выходите. Да пожалуйста!» Словом, скатертью дорога! Через несколько лет после распада восточноевропейского блока и Болгария лежала в руинах». Если нет причин, их придумывают В тех условиях упомянутое решение было разрушительным и ещё по ряду причин. Во-первых, ввиду организованного совместно США и Саудовской Аравией в 1986–87 гг. рекордно быстрого падения мировых цен на нефть. Чёрное золото многие годы традиционно котируется в долларах США. А СССР (с его 65-процентной долей нефтяного сырья в наполнении госбюджета) в результате арабо-американского сговора катастрофически быстро оказался в финансовом и внешнеторговом провале. Во-вторых, долларовый долг только по Венгрии, Польше, Румынии и Чехословакии (в целом) перед Западом, включая МВФ, превысил к тому времени 50 млрд долл. Да, с учётом штрафов за просрочки выплат. Но при этом и с надеждой на СССР, всегда готового помочь. Союз не помог. Поскольку сам остался без гроша. Точнее – без единого лишнего пенса. Уже поэтому покупать тем же соцстранам советское сырьё (особенно нефтегазовое) за доллары, значило только одно – легко и быстро обанкротиться. Не совсем понятно только, куда же смотрело и «догорбачевское» руководство СССР, когда с середины 70-х годов стала расти долларовая задолженность «братских» стран? Значит, оно уже не имело никаких рычагов влияния на власти тех же стран? Понятно, что в такой ситуации переводить взаиморасчеты СССР сугубо на доллары означало ускорить финансово-экономическое банкротство сразу всех стран СЭВ. И, естественно, самого этого блока. Что и произошло к осени 1990-го. Поздно слёзы лить Так кому же «сожалеть» и об этом решении, его губительных последствиях? Как отмечает директор Колледжа предпринимательства и социального управления из Екатеринбурга, кандидат экономических наук, Сергей Шориков, следствием упомянутых решений и ситуации на мировом рынке нефти стал: «растущий дефицит Госбюджета СССР, нарастал дефицит продовольственных и непродовольственных товаров, были израсходованы почти все золотовалютные резервы. А к 1989 году СССР стал фактически страной-банкротом и был вынужден занимать деньги, на «драконовских» условиях, у стран Запада и международных валютно-финансовых организаций». А в целом, «бездарная (а, может, намеренно бездарная?.. – Прим. ред.) экономическая политика последних 10-ти советских лет привела страну к краху». Такие оценки – отнюдь не единичные. И, судя по реалиям 1990-го и последующих лет – вполне объективные. А те (и смежные) экономические решения были пролоббированы «негласными» экономистами-советниками из США, Германии, Великобритании и МВФ, обосновавшимися в структурах союзного Совмина и многих союзных министерств. Разумеется, что наличие зарубежных специалистов-разрушителей, прибывших в СССР в 1988–1990 гг., не слишком афишировалось. Зато приехали они в основном уже с готовыми рецептами и рекомендациями.
