Последние несколько лет грузино-абхазские переговоры являлись отражением борьбы между Россией и Западом за сферы влияния по всему периметру кавказского региона. Заявления обоих посредников о том, что конфликтующие стороны должны вести диалог напрямую, и только сами стороны могут решать, какими будут их взаимоотношения, вряд ли можно назвать искренними, если принять во внимание данный геополитический контекст. Тем не менее, переговоры продолжались. Возросла и частота прямых взаимодействий между государствами. Однако, несмотря на прямые контакты, продвинуть диалог к значимому прогрессу не получилось. Имеют место также встречи, которые вызваны необходимостью решать практические вопросы, связанные с проживанием в конфликтной зоне. К ним относятся такие проблемы, как приграничная торговля, безопасность, возвращение беженцев на родину и т.д. Эти проблемы явились главным «атрибутом» недоверия между соседями. К тому же, попытка решить в 2008 году «абхазский вопрос» раз и навсегда силовым путем подорвала всякое доверие к Грузии. В то время, как в грузинских средствах массовой информации часто звучит реваншистская риторика, призывы отдельных представителей грузинской интеллигенции отказаться от политики санкций не получают положительного отклика ни со стороны правительства, ни среди широкой общественности. Отсутствие примирительного тона со стороны Грузии, равно как и осознания вины за развязывание войны, заставляет многих в Абхазии считать, – Грузия, которой еще предстоит доказать свою приверженность демократии, является непривлекательным партнером для строительства общего с ней государства. Трудно говорить о перспективах и жизнеспособности урегулирования, если оно подразумевает принуждение абхазов к принятию грузинского варианта совместного существования. История взаимоотношений Абхазии с Грузией свидетельствует о том, что только государственность, подкрепленная международными гарантиями, позволит обеспечить условия безопасности для сохранения не просто идентичности абхазского народа, но и его физического выживания. Пребывание в составе Грузии, как показала война, таких гарантий не дает. Какую бы форму ни приняли взаимоотношения между Грузией и Абхазией, о подлинном мире и безопасности в регионе можно будет говорить лишь в том случае, если в основе этих взаимоотношений будет лежать принцип равноправия. Будет ли этот принцип реализован путем подписания договора о мире и добрососедстве двумя независимыми государствами, или в рамках грузино-абхазской конфедерации, зависит от того, насколько интересы «реальной политики» будут ориентированы на достижение долгосрочных решений.
