12.09.2019
Леонид Рагозин (Leonid Ragozin)
Для демократических активистов в России реальная победа на этой неделе заключается не в том, что партия Владимира Путина показала такие плохие результаты на воскресных выборах в Мосгордуму.
Это всего лишь следствие гораздо более важных перемен в стране: люди больше не чувствуют себя беспомощными перед государственной властью.
В России для подавляющего большинства людей самой безопасной линией поведения является конформизм. Как говорили в советские времена, «инициатива наказуема».
Для оппозиционных политиков самая большая проблема — это не систематические попытки властей запретить им участвовать в выборах или расправиться с теми, кто протестует и выступает за демократию. Это, как говорят русские, безнадега — всеобщее чувство безнадежности, которое парализует всю длительную работу по изменению положения дел и маргинализирует тех, кто пытается это сделать.
Именно это проявление коллективного российского менталитета оппозиция во главе с Алексеем Навальным разгромила в воскресенье, после двухмесячного марафона протестов в российской столице.
Формальный результат выборов в Мосгордуму был, пожалуй, не таким уж впечатляющим. Либеральным кандидатам, лишенным возможности баллотироваться, пришлось прибегнуть к тактической избирательной кампании, в ходе которой почти половина всех кандидатов, поддерживаемых Кремлем, лишились мандатов, но при этом большинство мест досталось коммунистам и двум небольшим партиям, которые в той или иной степени находятся под влиянием Кремля.
И все же успешная кампания обеспечила лидерам оппозиции и протестов, включая Навального, большую легитимность в российской столице, чем многим политикам, поддерживаемым Кремлем, которые смогли обеспечить себе места лишь с помощью манипуляций и фальсификаций на выборах.
Перемены в России происходят мучительно медленно. Короткие периоды оптимизма обычно заканчиваются катастрофическими потрясениями. Но есть основания полагать, что на этот раз оптимизм и уверенность Навального передались большему числу избирателей — и воодушевили новую группу лидеров либеральной оппозиции.
Не зря Кремль беспокоится, у него для этого есть все основания. В опросе, проведенном независимым социологическим центром «Левада-центр» в прошлом месяце, 37% москвичей поддержали общегородские протесты, а 27% высказались против. Это поразительные цифры для страны с высокой степенью централизации, где выживание политического режима зависит от того, кто контролирует столицу.
В других регионах также наблюдаются признаки того, что они следуют примеру Москвы. Правящая партия, может, в большинстве случаев и победила на региональных выборах, которые также проходили в воскресенье, но в масштабах страны она потеряла много мест в местных органах самоуправления.
Например, в Хабаровском крае партия Путина сохранила за собой лишь два из 36 мест в региональном Заксобрании, которое она контролировала. В Санкт-Петербурге выборы были омрачены вопиющими фальсификациями, что почти наверняка подольет масла в уже полыхающий огонь.
Для Путина проблема заключается в том, как сдержать стремительно распространяющееся недовольство.
Он не сможет повторить аннексию Крыма, благодаря которой его рейтинги (на фоне рейтингов после протестов на Болотной площади 2011-2012 годов) взлетели до небес.
Просто по соседству с Россией нет другой территории с преимущественно пророссийским населением, с глубокими родственными и личными связями с Россией, которая вызывала бы такое же чувство исторической несправедливости.
Нет и потрясений такого масштаба, как украинская революции Майдана, которые могли бы превратить любую другую страну в «легкую добычу», саму идущую в руки Путина. Самое главное, что в российском обществе нет особого стремления к территориальной экспансии, которую нельзя убедительно представить как спасение «наших людей» от неминуемой угрозы.
Попытки повысить уровень поддержи другими способами особых результатов не дали. За пять лет, прошедших после аннексии Крыма, Кремль пытался завоевать доверие москвичей, вкладывая миллиарды в основательную реконструкцию московских улиц и транспортной инфраструктуры.
Благодаря этому столица превратилась в привлекательный и удобный для жизни город и, безусловно — самый современный на постсоветском пространстве, включая страны Балтии. Но это практически не помогло ослабить протесты. Более того, из-за отсутствия общественного обсуждения реконструкции вкупе с разгулом коррупции и тем, что город за несколько лет превратился в гигантскую стройплощадку, число недовольных избирателей намного увеличилось.
Наверное, для Путина единственным шансом получить передышку было бы достижение соглашения с Украиной о прекращении вооруженного конфликта на Донбассе — и, как следствие, прекращение изоляции России на мировой арене.
Есть явные признаки ослабления напряженности в отношениях между двумя странами с тех пор, как президент (бывший комик) Владимир Зеленский вступил в должность. В частности, речь идет о масштабном обмене пленными на прошлой неделе и активизировавшихся дипломатических усилиях таких политиков, как президент Франции Эммануэль Макрон, по нормализации отношений между Россией и Западом.
Но так же, как Крым в конечном итоге не смог изменить траекторию падения популярности Путина, не помогут ему и никакие другие внешнеполитические трюки, которые в случае необходимости мог бы придумать Кремль.
Из-за сползания России к авторитаризму при Путине не были заметны тектонические культурные сдвиги, которые толкают страну в противоположном направлении. И теперь трещины выходят на поверхность.
Люди становятся богаче, космополитичнее, и они в значительной степени оправились от травм советской эпохи и потрясений «лихих» 1990-х годов. Появились новые социальные слои, а также активное гражданское общество. Приходит новое поколение людей, которые не хотели бы всю жизнь прожить и состариться при Путине.
Режим, созданный Путиным, соответствовал ожиданиям российского общества два десятилетия назад. Но это поколение уступает место следующему. И превзойти этих новых людей Путин не сможет.
Леонид Рагозин — независимый журналист, живущий в Риге (Латвия).
